Экономика пандемии: волонтеры

В связи с обсуждением в предыдущей публикации «Экономика после пандемии. Призрак коммунизма» темы «лишних людей» и «людей будущего» как-то сама собой возникла тема волонтеров как видимых провозвестников и тайных носителей новой социальной модели, основанной на нестяжательстве. Как справедливо замечает автор публикации, бескорыстное желание помочь ближнему, посвятить себя служению обществу присутствует, возможно, в каждом человеке. Об этом свидетельствует появившееся в период ковидной пандемии большое количество волонтеров (добровольцев), как зарегистрированных официально, так и без какой-либо регистрации помогавших соседям, знакомым и незнакомым людям.

Вместе с тем такое «свободное творчество» в общественных интересах (сегодня могу, а завтра не хочу) не способно сформировать экономическую систему без его перевода в денежный или иной, например, цифровой эквивалент, позволяющий сбалансировать экономику, а также стимулировать выполнение общественно необходимых функций, не пользующихся популярностью у свободных творцов. «Его адекватной конвертации, — пишет автор, — не способствует господствующее убеждение, что служители общественным интересам должны быть бедными, поскольку работают они не ради наживы».

Не секрет, что во многих ветках в социальных сетях при обсуждении темы добровольчества витает дух негативной критики, в том числе основанной на личном опыте. Используют, мол, наивных волонтеров хитрые чиновники или «для показухи», или для «затыкания дыр», возникших из-за «косяков» самих чиновников. И не компенсируют ни понесенные волонтерами материальные затраты, ни эмоциональное выгорание волонтеров, а если и поощряют, то отдельных избранных, которые потом сами становятся или чиновниками, или депутатами.

Это не так, возражают чиновники от волонтерства. Мы приучаем волонтеров, особенно молодых, к культуре добрых дел. Неважно, что волонтеры приходят и уходят. Даже если волонтер сделал всего одно доброе дело, мир на одно дело стал добрее. И никаких компенсаций волонтеры не просят, потому что у них доброе сердце.

Ни мирный обыватель, ни даже большой начальник не разберется в хитросплетениях добра и зла, пока сам не попадет в расставленные сети. Между тем благодаря заботе столичного мэра случилась оказия исследовать популярную проблему при взгляде изнутри. Однако обо всем по порядку.

Зачем и кто такие волонтеры

Наиболее ярким проявлением волонтерства служит народное ополчение. Наспех сформированные, плохо вооруженные и необученные ополченцы идут совершать военный подвиг, но погибают почти все, так и не успев его совершить. Много ли среди ополченцев награжденных орденами и медалями, не говоря уже о звезде героя? Между тем все они совершают гражданский подвиг самопожертвования, независимо от того, имел ли он военное значение, и этот подвиг по-прежнему недооценен.

Однако если их вооружить и обучить, они становятся несокрушимой силой, потому что идут на подвиг по своей доброй воле. Примером служит ополчение Минина и Пожарского, которое опять же под Москвой противостояло профессиональному войску шляхтичей и решило его исход в пользу новой России.

Все волонтеры энтузиасты. Однако не все энтузиасты способны стать волонтерами, потому что для этого, помимо внутренней мотивации и воодушевления, нужна еще способность к объединению, подчинению личного общему.

Некоторые гомо эректус без корысти не сдвинутся с места. В их мире вначале было не слово и не дело, а деньги. Можно ли наоборот? Можно, но деньги вперед. В кризисной ситуации они «тянут на себя», живут в «хате с краю», стремятся отгородиться, выжить за счет других.

А есть люди, которые сразу берутся за дело, начинают помогать, спасать, искать, собирать, в общем, действовать, причем бескорыстно, забывая о себе и личной выгоде. Главное, что они не равнодушны, и на них можно положиться. Именно они составляют базу глобального выживания.

Как они становятся волонтерами? По-разному. Одни не могут пройти мимо человека, которому нужна помощь. Другие идут в добровольцы по призыву партии и правительства. Есть так называемые волонтеры pro bono, профессионалы, которые безвозмездно оказывают профессиональные услуги.

Это те люди, которые идут в ополченцы, погибают и снова возрождаются среди нас. Они первыми откликаются на общественные проблемы и составляют базу социальных перемен. В кризисной ситуации они появляются, делают дело, а потом опять растворяются среди нас, возвращаясь к обыденным делам.

В первую волну ковидной пандемии Евгений Епанешников выполнил 480 заявок на оказание помощи в акции #МыВместе. Это больше всех в Москве, в стране, а, может быть, и в мире. Алексей Воронин наезжал на своём автомобиле до 600 километров в день, забирая самые неудобные дальние заявки на оказание помощи, которые никто не брал. Алёна Авдеева, хрупкая девушка, разносила «тяжеленные пакеты по 5−6 килограмм», выполняя по четыре заявки в день.

Они не могут объяснить, зачем они это делали. Просто были люди, которым нужна помощь. Или потому что это нужно, нужно всем нам. Это врожденная норма морали, базовый инстинкт выживания, такой же логически необъяснимый, как любовь или жертвенность, или нравственный закон внутри нас.

В столице их реально было несколько тысяч, в стране — несколько десятков тысяч. До них не дошла обещанная президентом компенсация их материальных затрат. Застряла то ли в сетях Минфина, то ли где-то в около волонтёрских верхах.

Несмотря на повод считать себя обманутыми, они по-прежнему не ищут личной выгоды. И считают, что акция #МыВместе должна стать бессрочной, потому что всегда есть люди, которым нужна помощь.

Волонтеры и «некоммерческий сектор» экономики

Несмотря на многочисленные многозначительные речи, так называемый некоммерческий сектор экономики по-прежнему находится в зачаточном состоянии. Въедливые эксперты остаются в неведении относительно стратегии его развития, равно как и внятной государственной политики в этой сфере.

Есть мнение, что рост доли рынка некоммерческих организаций, которые не формируют и не распределяют прибыль, и есть то самое развитие «некоммерческого сектора». Между тем, вопреки законам диалектики, их количество не намерено переходить в качество: зарегистрированным некоммерческим организациям несть числа, однако 90% из них «лежат на боку» в комфортном коматозном состоянии.

Одни получили помещения на льготных условиях и в этом обрели смысл своего существования. Другие создавались под какой-нибудь грант, но так ничего и не получили. Третьи созданы для придания статусности их учредителям, председателям и даже президентам, которые ничем, кроме самопиара, не занимаются.

Да и те из них, кто пытается что-то делать, низведены до положения «побирушек». Обивают пороги благотворительных фондов, конкурируя за вброшенные туда несколько процентов доходов олигархата. Скребут по сусекам краудфандинговых платформ, призывают «добрых людей» скинуться, причем кому-то успевают помочь, но большинству — нет. Между тем спасать и помогать нужно всем, и без внятной государственной политики в этом добром общем деле не обойтись.

На «поддержание штанов» НКО периодически выделяют бюджетные гранты, смехотворно ничтожные в масштабах экономики. Однако и за них заставляют конкурировать, выдавая гранты не более чем четверти конкурсантов. Причем сами эксперты, определяющие победителей, называют грантовые конкурсы больше «лотереей», чем отбором лучших проектов. О формировании же из разрозненных НКО отраслевых социальных кластеров, похоже, вообще никто не помышляет.

Более того, бюджетные гранты распределяются по принципу «частной лавочки», учрежденному при слепом копировании практики частных зарубежных фондов («деньги мои, даю, кому хочу»). При сомнительной прозрачности невозможно узнать причины отказа, а тем более оспорить непонятные результаты бюджетных конкурсов. Федеральный закон о госзакупках на этом фоне выглядит образцом прозрачности и объективности. Резюме: саму систему распределения бюджетных грантов нужно менять, но это тема отдельного обсуждения.

Вернемся, однако, к экономике. НКО работают без прибыли, банки не дают им займов. Экономика без прибыли и ссудного процента устойчива к финансовым кризисам количественного роста, как это со всей убедительностью показано в целом ряде публикаций (например, «Экономика после пандемии. Пролог» или «Экономика после пандемии. Управление кризисом»). Между тем как и во всей российской, бывшей советской экономике, здесь также наблюдается хронический рукотворный кризис скаредного недофинансирования, которое в «некоммерческом секторе» проявляется особенно тяжко.

Но нет худа без добра. При правильном определении цели в условиях недофинансирования вооруженные волонтерами НКО могут стать той несокрушимой силой, которая способна осваивать новые сектора экономики, вытесняя стяжателей и догматически насаждаемое извлечение прибыли из тех отраслей, где ее не должно быть. В первую очередь, это индустрия здоровья, индустрия знаний, сектор социальных услуг, включая социальное жилье, социальная часть индустрии отдыха и досуга, то есть все то, что гарантировано конституцией «социального государства».

С одной стороны, присущий экономике прибыли количественный рост цен делает блага «социального государства» недоступными для недофинансированных потребителей, что и создает внутреннюю угрозу российской государственности. С другой стороны, есть возможность устранить угрозу и сделать эти блага доступными при внятной государственной политике и очевидной неспособности коммерческих стяжателей, обремененных извлечением прибыли, кредитами и высокими зарплатами, конкурировать с вооруженными волонтерами некоммерческими организациями.

Вспомним, что волонтеры — это энтузиасты, способные объединяться в творческие союзы для продвижения в том числе (или главным образом?) творческих новаций в социальной сфере. Волонтеры способны какое-то время работать безвозмездно, что важно для продвижения социальных новаций.

Вместе с тем, долги волонтерам нужно возвращать, иначе можно остаться без волонтеров. Конвертация достигаемого волонтерами экономического эффекта в компенсацию затрат волонтеров и составляет ключевой фактор успеха новой социальной технологии.

Социальное проектирование: третий элемент

Неизбежное вытеснение человека умными машинами из сферы материального производства и сферы услуг создает проблему «лишних людей», их общественно полезной занятости, равно как и предотвращения обратного превращения человека в обезьяну. Именно новации всегда на шаг впереди самых умных машин оставляют человеку конкурентное преимущество, причем непрерывное расширение социальной сферы, внутренние коммуникации, взаимодействие и взаимопомощь в сообществе людей предоставляют возможность новой занятости «людей будущего».

Новая социальная технология имеет три источника, три составные части. Первая — общая цель, общее дело. В период ковидной пандемии содержанием акции #МыВместе само собой стала социальная помощь людям, которые в ней нуждаются. Вторая составляющая — те, кто делает общее дело, волонтеры, «люди будущего». Третья составляющая — система управления людьми и ресурсами, подчиненная общей цели.

В Москве в акции #МыВместе применялось директивное управление «сверху» обработкой и выполнением заявок на оказание помощи, поступавших на телефоны колл-центров. Те, кто не знал, куда нужно звонить, или не смог дозвониться, помощь получить не могли.

Поступившие заявки распределялись по округам и районам, где ответственные лица осуществляли обратный дозвон к обратившимся за помощью, уточняли их запросы, затем сформированные пакеты заявок утверждались «сверху», и только после этого утвержденные заявки поступали в закрытые чаты для волонтеров. В разных округах у разных организаторов могла быть своя специфика, но в целом алгоритм был примерно таким. По итогу всей этой кропотливой работы было выполнено около 22% поступивших заявок, то есть 78% обращений остались не выполненными.

Но опыт — дело наживное, и вот уже партия и правительство в лице действующего премьера в самом начале декабря сего года заявляет о переходе к «проактивному подходу» при цифровизации социального сектора (включая, видимо, и портал «Госуслуг»). К этому времени заявленный подход уже был реализован в цифровом сервисе для волонтеров, предложенном на конкурс грантов мэра Москвы годом ранее.

Применительно к оказанию помощи волонтерами проактивный подход означает, что волонтеры не ждут поступления заявок через колл-центры. Волонтеры, которым известны люди, нуждающиеся в помощи, но которые сами не могут её оказать, размещают заявки на оказание помощи в цифровом сервисе. Волонтеры, которые могут оказать запрошенный вид помощи, выполняют размещенную заявку, получая за каждую выполненную заявку баллы социальных поощрений.

На стадии проектирования социальной технологии оставался нерешенным вопрос конвертации начисленных волонтерам баллов в востребованные ими поощрения, компенсирующие произведенные волонтерами затраты.

В цифровой эко-системе Москвы есть сайт проекта «Активный Гражданин», любимое детище столичного мэра. Зарегистрированные на сайте жители Москвы и других городов могут регулярно голосовать по разным аспектам жизни мегаполиса, причем «правильно» подобранные вопросы и ограниченный выбор вариантов ответов являет собой яркий пример управляемой демократии. По сути, сайт служит скрытым пиаром достижений столичных чиновников, главным образом в сфере благоустройства.

За каждое завершенное голосование участнику начисляются баллы, которые можно потом обменять в «Магазине поощрений» на том же сайте на реальные материальные поощрения: сувениры, билеты, скидки, поездки на городском транспорте и так далее, а также направить на благотворительность. Чтобы набрать баллы и получить поощрение, совсем не обязательно читать вопросы. Можно выбирать ответы наугад, не читая, баллы все равно начислят.

Не только экономическая целесообразность, но и общепринятые нормы морали, представление о справедливости требуют хотя бы частично перенаправить это расточительное вознаграждение диванной армии на поощрение волонтеров, которые по-прежнему остаются без какой-либо компенсации произведенных ими затрат.

В то же время баллы системы поощрений представляют собой, по сути, социальную цифровую валюту, эмитируемую региональной администрацией и имеющую ограниченное региональное хождение. Являясь аналогом фиатных денег, цифровые деньги, с одной стороны, могут использоваться как инструмент управления и балансирования спроса — предложения, с другой стороны, могут компенсировать недофинансирование региональной экономики, возникающее вследствие ошибок или некомпетентности федерального эмиссионного центра.

Гранты мэра Москвы: коррупция не выявлена

За попытку исследовать организацию волонтерского движения с вынужденной регистрацией на сайте «Душевная Москва» проектировщики подверглись электронной рассылке столичного комитета общественных связей с предложением поучаствовать в конкурсе грантов мэра Москвы. Предложение легло в тему, поскольку хотелось подвигнуть столичных чиновников на реальную поддержку волонтерского движения. Ментально проект был уже готов, осталось переложить его на бумагу.

Найти НКО, чтобы подать заявку, также не составляло труда — «лежащих на боку» НКО в Москве предостаточно. В общем, грантовая заявка создана в остававшийся рекордно короткий срок и подана в предпоследний день без какой-либо надежды на успех.

Предметом заявки стала разработка цифрового сервиса для волонтеров с его тестовым подключением к «Магазину поощрений» как прототипу системы социальных поощрений волонтеров. Поскольку в столице отсутствует единый центр развития волонтерского движения, которое раздроблено между городскими департаментами, в цифровом сервисе планировалось объединить волонтеров Москвы, предоставив всем им возможность выполнять заявки как по своему профилю, так и по сопутствующим видам деятельности.

По этой причине проектом предусмотрено создать межведомственную группу, пригласив в нее городские департаменты, владеющие волонтерами и спонсирующие городскую систему поощрений, а также администратора сайта «Активный гражданин» и ГКУ «НТУ» как закоперщика «Магазина поощрений». По совокупности заслуг проект был озаглавлен и посвящен развитию волонтерской сети Москвы на принципах общественно-государственного партнерства.

Неожиданно для создателей грантовая заявка оказалась в числе победителей конкурса. Оказалось, что можно в последний момент «зайти с улицы» и без каких-либо «договоренностей» стать победителем конкурса грантов мэра Москвы. В этом отношении надо отдать должное руководителю грантодающего комитета г-же Драгуновой, которая сумела-таки выстроить не коррумпированную систему распределения грантов.

Возможно, конечно, что мы не всё знаем, и что «с улицы» набирают на небольшие гранты для создания видимости, а основная «работа» ведётся с «крупняком», получающим максимальные суммы грантов. Сие нам не ведомо, поэтому констатируем то, что знаем: никому не известная НКО «с улицы» стала победителем конкурса грантов мэра Москвы без каких-либо «договоренностей», «откатов» и даже намеков на коррупцию.

И хотя скромную сумму запрошенного гранта урезали на четверть, после чего грант стал совсем мизерным, статус победителя конкурса имени столичного мэра создавал радужную надежду на достижение запланированного результата общественно-государственного партнерства.

Воодушевленные поддержкой оценивших проект экспертов грантового комитета, с именем столичного мэра на знамени команда разработчиков проекта справедливо полагала, что столичные чиновники встретят их с распростёртыми объятиями. Спасибо, мол, коллеги, что делаете нашу работу, что несете свет новых технологий, избавляя нас от постылой рутины! Что больше нам не придётся искать и уговаривать волонтёров, и теперь простым нажатием кнопок можно будет управлять волонтерским движением.

Но не тут-то было! Приём был, мягко говоря, настороженно холодным.

Продолжение следует