Недетские игры. В Италии заговорили о голосовании с 16 лет

В минувшие выходные, 28−29 сентября, политики столь различные, как бывший лидер итальянских либералов Энрико Летта и лидер «Лиги» Маттео Сальвини, выступили с одним и тем же призывом: разрешить молодежи голосовать с 16 лет вместо 18.

Учитывая, что ранее со схожей инициативой выступал еще и основатель партии популистов Беппе Грилло (он предлагал снижение и вовсе до 14 лет), то налицо явная тенденция: с одним и тем же призывом выступили представители всех основных политических групп.

Заявления Летты и Сальвини прозвучали сразу после пятничных климатических митингов имени Греты Тунберг, участие в которых в Италии, по данным организаторов, приняли свыше миллиона человек, в основном — студенты и школьники.

Итальянские власти и итальянские политики по целому ряду причин не только не стали мешать школьным прогулам и осуждать бессмысленные площадные стояния — они, за редкими исключениями, рассыпались в комплиментах юным протестующим.

Читайте также: Климатический поход детей: как это делают в Италии

Исключениями, до некоторой степени, стали лидеры двух правоцентристских партий — Джорджа Мелони из «Братьев Италии» и тот же Сальвини, который сказал, что уважает юных протестующих «больше, чем тех взрослых, которые их используют».

Не нужно быть социологом, чтобы констатировать очевидное: с каждым десятилетием скорость взросления подростков замедляется, и не по вине молодежи, а по тысячам объективным и субъективных причин.

И можно быть совершенно уверенным в том, что и Летта, и Сальвини, и Грилло, и Мелони отлично понимают, что если избирательной системе и нужны какие-то перемены, то в части повышения, а не снижения возраста голосования.

Но лидеры всех без исключения партий не могут также не замечать, к каким переменам в западной политике может привести масштабная псевдоэкологическая и псевдопротестная кампания имени Греты Тунберг.

Главной из таких перемен может стать более активное вовлечение в политику новых юных Грет, которыми так легко манипулировать и с которыми оппонентам будет так трудно спорить; неуважение к молодежи — самое мягкое из того, что им смогут вменить.

Другими словами, под видом особого внимания к молодежи и особого к ней уважения западные политики откроют новый сегмент рынка, на котором будет намного легче работать, ведь не потребуется ничего, кроме пиар-оболочки.

Нет никакого «уважения» в том, чтобы еще не зрелым гражданам говорить, что они уже зрелые; это только укрепляет инфантилизм. Но европейская тенденция состоит в том, что каждое новое «расширение свобод» нужно как можно скорее поддержать, иначе окажешься в минусе.

Поэтому итальянские политики и стараются забронировать места в первых рядах. И когда кто-то всё-таки сделает этот ход конем и предложит разрешить голосовать с 16, или 14, или с 8 лет, остальные могут сказать: да мы когда еще к этому призывали!

Интересно, что юные граждане в известном смысле повторяют путь, по которому уже прошли мигранты. Противники нелегальной миграции в Европу считают, что одна из причин, по которой коллективный Сорос ее поддерживает — это желание разбавить ЕС управляемым избирателем.

Но если хорошо организованное массовое переселение в Европу пока еще вызывает протесты у «прежних европейцев», то кто и почему будет протестовать против снижения возраста голосования до уровня детского сада — совершенно неясно.