Треть выпускников не хочет учиться и работать: Результаты опроса ИА REGNUM

10 647 человек приняло участие в опросе ИА REGNUM о вступительных экзаменах в вуз. Более половины (от 55% до 69%) респондентов составили нынешние абитуриенты, а 29% подпадают под категорию их старших родственников или же преподавателей, включая членов приемных комиссий в высшие учебные заведения.

61% респондентов намерены продолжать обучение, из них 51,2% поступают в вузы, а 9,3% намереваются получить среднее специальное образование и в скором времени будут претендовать на вакансии квалифицированных специалистов. Не хотят или не имеют возможности продолжать обучение 8,4% опрошенных, которые сразу же по окончании средней школы намерены пойти работать, пополнив тем самым число соискателей вакансий начального и неквалифицированного уровня. Очень велика доля (31,1%) тех, кто не собирается ни учиться, ни искать работу.

Доля абитуриенток в 1,3 раза выше доли абитуриентов. А число выпускниц средних учебных заведений, намеренных пойти работать, а не учиться, в 1,4 раза больше, чем выпускников. Среди тех, кто ни учится, ни работать пока не собирается, ситуация обратная: 31,7% парней и 16,7% девушек, то есть соотношение почти 2 к 1. Возможно, основной причиной тому является осенний призыв в армию. Примечательно, что доля выпускников, не идущих ни работать, ни учиться, наиболее велика в посёлках, где достигает 44%. В то время как в городах таких от 24% до 28%.

Хуже всего ситуация с желанием выпускников получать высшее образование обстоит в Дальневосточном ФО (38,9%), этот округ также лидирует и по такому не радующему показателю, как доля респондентов, которые не намерены ни учиться, ни работать — 46,3%, что в 1,5 раза выше, чем по большинству ФО. Не очень благоприятна ситуация и в Северо-Кавказском ФО, который, правда, с существенным отрывом лидирует по такому показателю, как количество выпускников, намеренных не учиться, а пойти работать (11%). В том же ДФО таких только 3,4% — абсолютный минимум по опросу. Что позволяет сделать предположение о, мягко говоря, не вполне благоприятной оценке социальной ситуации на Дальнем Востоке его жителями, особенно только вступающими на взрослый жизненный путь. Что чревато самыми разными последствиями, и не только для ДФО.

Ценность высшего образования пока ещё остаётся высокой, на что указывают чуть более половины (51%) респондентов. В обратном же уверены 41,5% опрошенных. Показательно, что женщины ценят высшее образование существенно выше: 64,5% против 49,5% среди опрошенных мужчин. А по негативному отношению к обучению в вузах соотношение ещё жёстче: 42,6% мужчин и только 28,7% женщин отказывают высшему образованию в былой его ценности.

Среди возрастных групп респондентов в положительной оценке высшего образования с большим отрывом (с показателем в 66,9%) лидируют опрошенные 41−50 лет от роду, что не удивительно: ведь к данной группе относятся родители нынешних абитуриентов. Уступают им (опережая прочие группы) лишь сами абитуриенты (включая потенциальных) возрастом до 17 лет включительно, показавшие 57%. Лидерами же «антирейтинга» стали 18−30-летние (то есть студенты и молодые специалисты), среди которых позитивное и негативное восприятие ценности высшего образования почти сравнялись, с небольшим перевесом к позитиву: 46,7% к 44,4%.

Ценность высшего образования в российских городах пока ещё остаётся довольно высокой, но составляет от 51,6% в малых городах до 57,5% в крупных (до 1 млн жителей) городах. В посёлках ситуация прямо противоположна: «высшее» не ценят 55,4% принявших участие в опросе их жителей, и только 35,3% респондентов из данной категории согласны с благосклонным к высшему образованию мнением горожан.

Распределение ответов на тот же вопрос с учётом федерального округа проживания респондента показало положительное отношение к высшему образованию в большинстве из них: от минимально положительного в Южном ФО (52,1%) до ожидаемо максимального в Москве (56,5%). Однако тенденция, отмеченная в распределении ответов на предыдущий вопрос, получила своё развитие и здесь: соотношение ответов по ДФО и СКФО показывает совсем иную картину. Так, на Северном Кавказе мы видим негативный перелом в восприятии высшего образования, там оно не ценится 49% опрошенных, а 44% пока ещё воспринимают его положительно. В том же духе, но куда более жёстко демонстрируют своё мнение опрошенные с Дальнего Востока, где позитив к высшему образованию буквально пробил дно, опустившись ниже 40-процентной отметки (39,6%). А негатив в размере 54,4% позволил ДФО возглавить антирейтинг.

Половина респондентов (50,3%) имеет чёткую мотивацию для поступления в вуз. При этом престижность и доходность будущей профессии явно доминирует у большинства опрошенных (31,3%). Вдвое меньше (14,8%) испытывают к будущей профессии призвание, а 4,2% следуют традициям своей трудовой династии (таких, по понятным причинам, меньшинство). Не менее сильным, но, увы, традиционным является мотив получения отсрочки от призыва в армию: таковой является главным для 16,1% респондентов. В данном случае говорить о качестве будущих кадров вряд ли приходится, но случается по-разному.

К данной группе респондентов примыкают опрошенные, не имеющие чёткой мотивации к обретению будущей профессии, каковых ровно треть (33,6%). В их числе — абсолютное большинство те, кто желает получить диплом лишь престижа ради. Следует отметить, что количество идущих в вуз лишь ради самого диплома (24,6%) занимает второе место в рейтинге побудительных мотивов, возглавляет который престижность и доходность будущей профессии (31,3%). Затем идёт уже упоминавшаяся «отсрочка от армии» (16,1%), и только потом, вне пьедестала почёта, следует призвание к будущей профессии (14,8%). То есть для абитуриентов доходность и престижность профессии вдвое важнее осознания своего призвания к ней.

Анализ распределения ответов с учётом пола респондента показывает существенно более высокую мотивацию именно у абитуриенток — 59,1% против 50% среди абитуриентов. Так, по результатам опроса получается, что девушки почти в 1,4 раза чаще, чем юноши, выбирают профессию, именно исходя из призвания к ней. Зато юноши в 1,2 раза чаще следуют семейным традициям при выборе профессии. В мотиве выбора обучения в вузе с целью незабываемого времяпровождения и обретения новых друзей призналось в 1,3 раза больше респондентов мужского пола, хотя именно дамы чаще всего используют студенческие годы для выбора спутника жизни. Престижность же наличия диплома, как выяснилось, от пола респондента не зависит.

Распределение ответов в зависимости от уровня доходов показывало примечательные детали. Так, получение отсрочки от армии является наивысшим приоритетом для лиц с очень высокими доходами (38,3% — максимум по результатам ответов на данный вопрос). А наименьшим приоритетом для данной категории респондентов (5,2%) является призвание к выбранной профессии, которое для опрошенных с просто высоким доходом является максимальным среди прочих групп лиц прочих уровней благосостояния.

Престижность профессии наиболее важна для лиц со средними доходами (37%), для которых повышение общего уровня культуры (7,2%) также является наивысшим приоритетом. Незабываемость студенческих лет является наиболее важной для очень богатых респондентов (7,8%), равно как и следование семейным традициям (6,1%), что не удивительно. Наивысший же приоритет данной группы — отсрочка от армии — уже упоминался, причём ближайшим «соседом по рейтингу» является группа респондентов с иного социального полюса — с очень низкими доходами: 23,8%, тогда как в прочих группах боязнь призыва колеблется от 12% до 16%. Избежание которого является одним из приоритетных мотивов при поступлении в вуз для жителей посёлков — 25%, что в полтора-два раза выше, чем в городах. Таким образом, вывод, сделанный при анализе ответов на вопрос № 1, следует уточнить: возможно, что поселковая молодежь рассматривает срочную службу в армии, скорее, как неизбежность, а уже потом — как социальный лифт, кататься на котором комфортнее по окончании вуза, особенно если при нём есть военная кафедра.

Работать по полученной в вузе специальности намерена ровно половина (50,5%) респондентов. А треть (33,9%) знают, что работать по специальности точно не будут.

Из распределения однонаправленных ответов с учётом уровня доходов респондентов следует, что осознанность выбора специальности и намерение работать по ней растёт по мере роста уровня благосостояния опрошенных (от 37,7% у очень бедных до 61,8% у богатых). Тенденция резко прерывается на группе с очень высокими доходами, в которой лишь четверть респондентов собирается работать по специальности, а 63,5% — нет. Примерно такой же расклад показали и их социальные антиподы — респонденты с очень низкими доходами (37,7%, как уже было сказано, против 48,2%).

Распределение ответов на тот же вопрос с учётом федерального округа проживания респондента показало, что почти везде абитуриенты готовы в будущем работать теми, на кого учились. Кроме ДФО — единственного, где соотношение совсем иное: 41,6% вроде как собираются следовать избранной профессии, а вот 47,7% заявили, что нет. В «зоне риска» и Северный Кавказ, где таковое соотношение составляет 40% к 37,4% при беспрецедентном проценте сомневающихся — 22,6%.

Распределение ответов в зависимости от категории населенного пункта проживания респондентов особых тенденций не выявило: респонденты из числа городских жителей в большинстве своём работать по выбранной вузовской специальности хотели бы. Максимальную приверженность этому принципу демонстрируют жители средних городов (57,7%) и городов-миллионников (55%). Прямо противоположна ситуация в посёлках и более мелких населенных пунктах, где работать по специальности собираются только 35,3%, а 51% — нет. Причина очевидна: на малой родине им зачастую работать просто негде, а на новом месте придётся трудоустраиваться как получится.

В любом случае оправданность инвестиций в образование (как личных, так и бюджетных средств) не даёт гарантий на трудоустройство по выбранной специальности. Тем интереснее анализ ответов на следующий вопрос.

Обучение на бюджетном отделении в вузе является приоритетом для 52,8% респондентов, причём для пятой части (21,7%) — наивысшим и жизненно важным. Для 35,6% необходимость оплачивать учёбу мотивом для отказа в получении выбранной специальности не является, хотя для половины из них это создаст дополнительные трудности.

Обучение на бюджетном отделении является приоритетом для большинства респондентов, независимо от уровня их доходов. Исключение составляют разве что опрошенные с высоким уровнем доходов, для которых главное — получение нужной специальности (48,2%), а не возможность обучения за счёт бюджета (40,4%). Удивительно, но респонденты с очень высоким уровнем доходов по своей приверженности обучению на бюджетном отделении заняли первое место в рейтинге. Минимизация издержек — неотъемлемая часть успешного бизнеса, особенно крупного.

Распределение ответов на тот же вопрос с учётом федерального округа проживания респондента показало наибольшую заинтересованность в обучении на бюджетном отделении вуза в ДФО (63,8%), что на 6−13% больше, чем в остальных федеральных округах. Наименее популярен бюджет в Москве — всего 50,2%.

Ответы на этот вопрос показали воистину убийственную оценку абитуриентами эффективности процедуры ЕГЭ для получения необходимых знаний: уверенных в её эффективности (5%) почти в 10 раз меньше, чем убежденных в обратном (48,3%). Анализ данных с учётом всех возможных категорий респондентов никаких особых расхождений по данному вопросу не выявил: пропорции ответов практически неизменны (плюс-минус несколько процентов, не меняющих общей картины).

Положительную роль ЕГЭ в повышении доступности высшего образования для абитуриентов из провинции в той или иной степени признаёт только четверть (24,6%) опрошенных, а полностью в том уверены лишь 9,9%. С ними не согласны 61,7% респондентов, причём 50,5% категорически отказывают процедуре ЕГЭ в уравнивании шансов столичных и провинциальных абитуриентов. Что, возможно, является признаком своеобразной сегрегации по территориальному признаку (произвольно ли, умышленно ли — пока не вполне очевидно), культивируемой нынешней системой образования. Это утверждение в некоторой степени подтверждается введением отдельными столичными вузами дополнительных экзаменов, помимо конкурса по баллам ЕГЭ.

Распределение однонаправленных ответов на тот же вопрос в зависимости от категории населенного пункта проживания респондентов показало отрицательное отношение к роли ЕГЭ их жителей из числа опрошенных: 62−64%. Из общего ряда выбивается Москва, где неприятие ЕГЭ минимально и составляет 55,5%. На другом полюсе мнений находятся жители посёлков — той самой провинции, которой ЕГЭ должен был помочь с поступлением в вузы. Судя по всему, ЕГЭ помог им мало, потому и достиг в тех краях максимального неприятия в 71,6%.

Неприятие ЕГЭ в повышении доступности высшего образования минимально в Северо-Западном (55,7%) и Приволжском (56%) федеральных округах, а также в Москве (57,3%). А с существенным отрывом максимально в Дальневосточном (67,8%) и Северо-Кавказском (72,9%) федеральных округах. Тот факт, что в тройке лидеров по приятию ЕГЭ среди «столичных» регионов — Москвы и СЗФО оказался Приволжский ФО, говорит скорее не об уровне организации данной предельно жёстко регламентированной процедуры «на местах» и о подготовке к ней, а о недостатках в самой концепции процедуры ЕГЭ. Неприятие которой, судя по результатам опроса, тотально.

Положительную роль подготовки к ЕГЭ как части единого процесса поступления в вуз отмечают лишь 7% респондентов. Меньшая заслуга отводится только внедренным в школьное образование «электронным доскам» и прочим высокотехнологичным гаджетам, положительное влияние которых на обретение знаний отметили лишь 1,7% респондентов. То есть новации, внедренные в процессе массовой «цифровизации» (которую правильнее было бы назвать «формализацией») образования, оценили лишь 8,7% опрошенных, что откровенно мало. Благодарные выпускники отдают должное многолетним усилиям педагогов средней школы, но без особого энтузиазма — 12,7%, что в полтора раза лучше отношения к ЕГЭ (7%). Радует уверенность абитуриентов в своих силах (37,5%). А вот без репетиторов и подготовительных курсов не обошлось большинство: 41,1% — первое место в рейтинге по данному вопросу.

В целом классическое обучение в средней школе и на подготовительных курсах признаётся респондентами в шесть раз более эффективным (53,8%), чем формализованное (ЕГЭ) и «цифровизованное» (МЭШ и подобное) образование (8,7%). Что, по идее, есть информация к размышлению для причастных к формированию концепции национального проекта «Образование», на который в ближайшие годы планируется потратить почти триллион бюджетных рублей.

Роль классического образования, то есть занятий с преподавателями, репетиторами и на подготовительных курсах, наиболее высоко оценена респондентами с низкими (46,1%), средними (45,1%) и высокими (41,4%) доходами. Она падает вместе с ростом доходов респондента, одновременно повышается рост его личного усердия. Которое скачкообразно подрастает в категории лиц с очень высокими доходами — до 47,8% при максимальном использовании ими гаджетов и прочих средств «цифровизации» (10,4%) и почти двукратном снижении роли стороннего «человеческого фактора», то есть занятий с преподавателями (до 24,3%). В случае с данной неординарной категорией респондентов можно предположить, что количество преподавателей в их случае переходит в качество (подбор преподавателя, индивидуальные занятия). Максимальное же усердие (50%) показали опрошенные с очень низкими доходами, у которых доступ к средствам «цифровизации» по понятным причинам оказался минимальным (7,6%). Но и роль преподавателей в своей подготовке они отмечают как невысокую — 32,2%, что в полтора раза ниже, чем среди более богатых выпускников (кроме самых богатых, у которых она, как было сказано, составляет всего 24,3%). Что тоже понятно — на репетиторов у них денег нет.

Распределение ответов в зависимости от категории населенного пункта проживания респондентов определило однородность показателей в городах вне зависимости от их размера: занятия с преподавателями назвали самым важным критерием успеха 43−44% опрошенных их жителей, а личное усердие — 34−35%. Особняком стоят жители посёлков, где всё обстоит иначе. На первом месте там отмечают усердие (47,3%), а на втором — преподавателей, чья роль в успехе оценивается только лишь в 29,3%. По всей видимости, как от недостатка преподавательского состава, так и от недоступности репетиторов уровня выше школьного учителя. Но в посёлках тем не менее респондентами отмечается и наивысший уровень «цифровизации». По всей видимости, имеется ввиду вынужденная индивидуальная подготовка ученика с использованием интернет-ресурсов.

Ответы на этот вопрос крайне интересны, а особенно при сравнении с результатами опроса, посвященного ЕГЭ. С коррупцией, как следует из данных опроса, при поступлении в вуз не сталкивалось лишь 6,2% опрошенных (при сдаче ЕГЭ таких было 6,7%), а 28,2% сталкивались с этим злом напрямую (при сдаче ЕГЭ таких было 9,8%). Вместе с тем проблема имеет серьезный масштаб. Так, мнение о том, что коррупция при вступительных экзаменах возможна, хоть респондент сам с ней и не сталкивался, разделяют 48,8% респондентов. Примечательно, что по результатам сдачи ЕГЭ возможность коррупции допускал куда больший процент — 67,6% опрошенных. А вот сумма данных по вариантам 4, 5 и лукавому 6 даёт уже не 28,2% столкнувшихся с коррупцией напрямую, а куда более внушительные 45% в той или иной мере утвердительных ответов. То есть с коррупцией при поступлении в вуз уже столкнулась почти половина (45%) респондентов, в то время как во время ЕГЭ таких была только четверть (25,7%). По всей видимости, из-за «цены вопроса»: в государственных средних школах все места «бюджетные», и конкурса нет. Во взрослой же нашей жизни всё несколько по-другому. Но и школы, как видим, где-то уже догоняют суровые взрослые реалии, а где-то, по ощущениям респондентов, даже и обходят их в гонке за место под солнцем.

Читайте также: Вступительные экзамены в вузы. Опрос ИА REGNUM

Наиболее часто сталкивались с коррупцией лица с очень высокими доходами (от 49,6% до 76,6%) и, что особенно прискорбно, с доходами очень низкими (от 36,4% до 56,6%). Замыкают рейтинг опрошенные со средними доходами: среди них напрямую с коррупцией сталкивались «всего лишь» 27,6%, а «так или иначе» — 36,7%. Показатели воистину катастрофические.

Как показывает распределение ответов в зависимости от категории населенного пункта проживания респондентов, наиболее часто сталкиваются с коррупцией при поступлении в вуз жители посёлков (от 36,7% до 57,7%), то есть того самого «глубинного народа», к которому всё чаще апеллируют высокопоставленные творцы в поисках новой национальной идеи. Среди горожан ситуация всего в 1,3 раза «лучше».

54,2% респондентов относятся к проблемам людей с высшим образованием при трудоустройстве не по специальности крайне негативно, так как это обесценивает образование и увеличивает социальный пессимизм в обществе. Они уже поняли, что социальный лифт в наших реалиях возит не только вверх, как и любой другой нормально функционирующий лифт, кроме разве что совсем уж аварийных случаев (в которых — только вниз…) Но тут место есть и оптимизму: 38,6% опрошенных верят, что высокообразованные и культурные люди нужны стране. И что рано или поздно они становятся профессионалами в областях деятельности, где им нашлось-таки место — так считает 19,1% респондентов.

Результаты проведенного ИА REGNUM опроса показали высокий интерес наших респондентов к теме вступительных экзаменов в вузы. Наибольший интерес к опросу проявили абитуриенты, их близкие родственники и преподаватели.

Прежде всего следует отметить, что в этом году продолжить обучение решили большинство выпускников средних образовательных учреждений: половина из них подала документы на поступление в высшие образовательные учреждения, а 9% решили получить профессию, высшего образования не требующую. И почти такое же количество выпускников решили трудоустроиться без дальнейшего обучения.

В целом реалии отечественного рынка труда на фоне общего застоя экономики и, как следствие, падения уровня жизни не дают молодежи особого выбора. А исподволь навязываемые стереотипы постиндустриального «общества потребления» внушают юному поколению соответствующие жизненные стандарты и стиль поведения. В этой связи не стоит удивляться тому факту, что почти треть выпускников не собирается ни продолжать учёбу, ни трудоустраиваться. Часть из них осенью трудоустроят военные комиссариаты, кого на год, кого на два. Однако, учитывая тех, кто уже вышел на рынок труда, а также демобилизуемых со срочной службы в армии, можно предположить, что реальная безработица вряд ли сократится. Тем более что на рынке труда после пенсионной реформы образовался избыток трудовых ресурсов несопоставимо более высокого уровня подготовки и опыта. То есть внуки идут конкурировать с дедушками за трудовой кусок хлеба, что для стран Евросоюза, к примеру, — привычная реальность, в которой выпускникам вузов дороги в будущее открыты отнюдь не все.

В силу разных причин многие наши сограждане с высшим образованием работают на местах, не требующих высшего образования, и хотя более половины респондентов относятся к данному факту крайне негативно (подчеркивая, что это обесценивает образование и увеличивает социальный пессимизм), всё же ценность высшего образования остаётся относительно высокой. На это указывают чуть более половины респондентов, надеющихся проскочить в закрывающуюся дверь пресловутого социального лифта, так и не успев спросить: вниз или вверх он следует на этот раз? И спросить-то не у кого: пассажиры уткнулись в смартфоны, а вакансия лифтёра давно уже занята китайским микропроцессором американского бренда. Грядёт «цифровизация», автоматизация и оптимизация всего живого на Земле… Которых не избежит и родной теперь нашему абитуриенту вуз, как не осталась в стороне и только что покинутая им школа.

По свежим воспоминаниям молодого человека, знания для поступления в Alma Mater получены им были от людей, чей труд был (местами, не везде) уже усовершенствован различными «электронными досками» и прочими полезными гаджетами. Которые тех самых людей, по замыслу Министерства просвещения, должны по большей части заменить к 2024 году в рамках национального проекта «Образование» предварительной стоимостью 784,5 млрд рублей. Так что наш студент ещё успел поучиться у людей и, возможно, даже успеет ещё найти работу. А если уж совсем повезёт, то и по специальности. Или, освященный дипломом и избыточными (так ему объяснит отказ в приёме на работу юная, строгая и корректная менеджер по персоналу) знаниями, присоединится к своим бывшим одноклассникам, нашедшим работу сразу после школы.

Вопрос, похоже, шире: нужны ли знания человеку, который современной экономике и сам уже всё менее и менее нужен? Но ведь прибыль тратят люди… На то и весь расчёт, и все надежды. Но, как подтвердил опрос, очень богатые тоже плачут, как и очень бедные. И не только плачут, но ещё и платят: за обучение, да и, как выяснилось в очередной раз, коррупцию тоже никто не отменял. И платят не только упомянутые очень богатые и очень бедные наши респонденты… Да не сбудутся дурные предчувствия! Удачи, студент! Путь твой лёгким не будет. Только не выбрасывай компас в надежде на GPS с ГЛОНАСС…