Компромиссы «Довлатова»

Фильм Алексея Германа-младшего «Довлатов» добрался до наших кинотеатров. С его прокатом связана некрасивая история. Сначала в рекламной кампании утверждалось, что лента будет демонстрироваться всего четыре дня — с 1 по 4 марта. Заинтригованные зрители помчались в кинотеатры, чем обеспечили российской артхаусной картине феноменальную кассу — она собрала за первый уик-энд больше, чем, например, «Левиафан» за всё время. Но спустя четыре дня прокат продолжился. Близкий к прокатчикам источник утверждает, что киносети сами этого захотели, после больших сборов, но это лукавство, так как некоторые залы изначально договаривались на долгую ротацию. Продюсер фильма Андрей Савельев сравнил прокат «Довлатова» с вернисажем, который продлили по просьбе публики. В общем, очень некрасиво, и это, по меньшей мере, обман потребителя. Какие-то зрители испытали из-за этого неудобство, потому что им пришлось бросить все дела и идти в кино, иногда и не в самый близкий кинотеатр. Многие, узнав про то, что «Довлатова» будут показывать и после 4 марта, огорчились и потеряли доверие к шумихе вокруг российских кинолент. Кто придумал такой финт, доподлинно неизвестно, но за него ответственны как прокатчик — «Дисней», так и команда продюсеров. По легенде, в неведение был введен даже режиссер Герман, который в интервью называл «авантюризмом» историю с четырьмя днями. Обман, всюду обман. Спустя одиннадцать суток после старта проката фильм убрали из репертуара кинотеатров, даже оттуда, где сначала «Довлатов» должен был идти дольше. А ведь еще недавно продюсеры говорили про то, что кино, профинансированное Минкультом и Фондом кино «имеют право» увидеть все желающие. При этом складывается парадоксальная ситуация, что жители других стран, из бюджета которых не выделялись деньги на картину Германа-младшего, могут не спешить сломя голову в кинотеатры, так как срок показа не ограничен считанными днями. То есть, если питерцы захотят увидеть фильм, то для этого им нужно съездить в Финляндию или Прибалтику.

С художественной стороны «Довлатов» представляет собой картину в привычной для режиссера стилистике, снятую на уровне двух его предыдущих работ — «Бумажный солдат» и «Под электрическими облаками». Главный герой писатель Довлатов бродит по ноябрьскому Ленинграду образца 1971 года. Персонажи разговаривают о поэзии («Тебе Бродский нравится? А мне — нет!») и слушают советский вариант джаза в ресторанах. Фильм претендует на реалистичность, так как на экране присутствует точная датировка, но на самом деле, это всё, по большей части, выдумка. В сценарии между конкретными личностями, названными по фамилии (в числе которых присутствует Бродский), выстроены отношения, не существовавшие в действительности. По сути, будущий нобелевский лауреат втиснут в картину, чтобы западный зритель мог увидеть что-то знакомое. Поэтому выбрано именно это время, а не какое-то другое. Американский период жизни Довлатова был бы более востребован, но для съемок в Штатах нужно гораздо больше денег. Герман нашел молодую драматургессу Юлию Тупикину и вместе с ней написал сценарий, по большей части состоящий из несвязанных друг с другом реплик. Режиссера очень заботило внешнее сходство главного героя своего фильма со своим прототипом, очевидно, куда больше, чем воспроизведение на экране реальных черт его характера. Из-за этого поиск актера на роль писателя приобрел международный размах, но во многих странах нужной фактуры не находилось. Долгое время в фаворитах был Иван Ургант, но у него была плотная занятость во многих проектах, и это делало съемки проблемным мероприятием. В итоге нужный типаж был найден в Сербии в количестве двух человек, но один из них сломал ногу, и роль досталась второму без конкуренции. Отобранного актера Милана Марича, не говорившего по-русски, для лучшего вхождения в образ поселили на пять месяцев в питерском районе, подальше от центра. Русским языком серб не владел, и его речь пришлось озвучивать другому.

Когда смотришь на экран, где идет «Довлатов» Германа, то неминуемо задаешься вопросом «Зачем?». Какие цели преследовал режиссер, и смог ли он довести свою задумку до зрителя? Кто-то склоняется к мысли, что режиссеру удалось передать дух семидесятых, при том, что образ самого Довлатова ему «ухватить» не удалось. Но насколько важна для нынешнего общества история про застойные времена? Можно ли удивить и взволновать молодежь тем, что тогда не всех печатали? Тем более, когда ставят рамки, про что писать, а главный герой их не придерживается, по сути, нарушая договоренности, на основании которых его взяли на работу. Сейчас тоже у каждого издательства своя политика, под которую нужно подстроиться. Про свою книгу Довлатов в фильме говорит, что шестой год над ней трудится, да не клеится у него. Нет в фильме конфликта с окружающей действительностью, надрыва души. Один из писателей пытается покончить с жизнью из-за того, что его не публикуют, но это больше тянет на истерику и эксцентрику. На какие лавры мог рассчитывать Бродский, если бы его опубликовали в толстом литературном журнале? На Ленинскую премию или хвалебную рецензию в газете «Правда»? Зато в фильме есть сюжетная линия с фарцой. Мол, Довлатов помог другу-художнику, спекулирующему джинсами и иностранными журналами. Образ фарцовщика взят из рассказа «Креповые финские носки», но режиссер ссылается на то, что люди литературы и искусства занимались незаконной перепродажей товаров. Действительно, некоторые представители Лианозовской школы и отдельные известные художники спекулировали, но таких свидетельств в отношении самого Довлатова нет. Сцена со случайной гибелью фарцовщика-художника, попавшего под колеса армейского грузовика, так вообще приводит к мысли, что никто ни в чем не виноват. Если и есть какой-то преступный мотив, то только в действиях спекулянта, которого сотрудники ОБХСС не могут не ловить, потому что у них работа такая. Вот занимались бы художник и писатель добросовестно своим делом, получали бы честную зарплату, жили бы как нормальные советские граждане и не бросались бы под грузовики. Это прямое прочтение картины, опирающееся на позитивную бытовую философию фильмов, от «Дозоров» до «Викинга», в которых продюсером был Константин Эрнст. Гендиректор «Первого» выступил в этом качестве и в «Довлатове», причем Герман говорит, что без Эрнста картины бы не было. Ленту в скором будущем будут демонстрировать на первой кнопке центрального телевидения, и будьте уверены, что если Константин Львович вписался в проект, то фильм точно соответствует прогосударственному взгляду на место творческого человека в обществе.

Алексей Герман-младший долго считался образцовым либеральным деятелем культуры, чьи фильмы «Бумажный солдат» и «Последний поезд» резонируют с нынешним минкультовским подходом к священным коровам советской действительности. Однако режиссер никогда не снимал про настоящее время и проблемы современного общества, и это очень удобный ход, чтобы получить финансирование для своих проектов. На «Довлатова» выделяли деньги Фонд Кино и Минкультуры. В начале титров персональные благодарности вынесены Никите Михалкову и губернатору Санкт-Петербурга Полтавченко. Может ли художник в нынешнее время создать нечто независимое по суждению, и, одновременно, социально значимое, да чтобы еще получить деньги от Минкульта? Нет! Потому что высокопоставленные люди и структуры не станут рисковать своей репутацией и если кого-то поддержат, то только будучи стопроцентно уверенными, что никакой крамолы в созданном продукте не будет. Художник, в свою очередь, может обмануть лишь раз, и рисковать будущим он не станет, если благоразумен. Поэтому, «Довлатов» — это многократно дистиллированное полотно, процеженное комиссиями минкультовских служащих и засмотренное до дыр зоркими взглядами известных телепродюсеров. Единственное, в чем может упражняться здесь Герман-младший, это форма. Но форма, лишенная содержания и критичности, это пустой блеск. В одном из интервью режиссер говорит про современных писателей и упрекает их в том, что каждый второй из них пытается залезть на трибуну, но при этом забывает о своем прямом предназначении — писать книги. Похоже, для Германа главной задачей является снимать фильмы, и он прикладывает для этого все усилия, оттачивая руку в формализме.

Режиссера «Довлатова» поневоле сравнивают со своим отцом. И если вспомнить Германа-старшего, то он, обладая некоторым ресурсом, правдами и неправдами умудрялся снимать фильмы на «не рекомендованные» в СССР темы, отчего эти ленты клали на полку. Герман-младший избежал такой участи, но то, что он беспрепятственно что-то создает в нынешней России, свидетельствует о том, что этот автор является частью системы и его творчество отлично вписалось в дозволенные рамки искусства. В подтверждение этой мысли можно привести письменное обращение руководства Санкт-Петербургского института кино и телевидения, в котором всем желающим проголосовать на ближайшем от института участке, дадут билет на фильм «Довлатов», и это, увы, не ирония.