В любом многонациональном и многоконфессиональном государстве заложены объективные причины его распада. Однако, учитывая, что пока одни «конгломераты народов» упраздняются, другие сохраняют и даже приумножают свое территориальное величие, говорить о неизбежности или исторической предопределенности распада империй не приходится. События «арабской весны» свидетельствуют о том, что разрушение государств обуславливает набор одновременно объективных и субъективных факторов. Западные и российские политологи с 2011 г. спорят о причинах беспорядков на арабском Востоке. Европейцы и американцы основываются на экономических и политических, то есть объективных факторах. Безработные и «притесняемые» граждане восстают против своих многолетних «диктаторов» в надежде на государство благосостояния и демократию. Западное мышление можно уместить в тезис американского геополитика Збигнева Бжезинского о «глобальном политическом пробуждении», выдвинутый за четыре года до революций в Тунисе, Египте и Ливии. Напротив, многие отечественные эксперты уверены в том, что «арабская весна» — американский проект искусственной дестабилизации Ближнего Востока. Покидая его, США по примеру англичан оставляют за собой хаос — «уходят, чтобы остаться».

беженцы в Германии

Стоит отметить, что этнорелигиозная разнородность охваченных протестами отдельных стран послужила ферментом их хаотизации. Если относительно моноэтнические и моноконфессиональные Тунис и Египет отделались сменой режима, то «мозаичные» Ливия (140 племен), Сирия (курды, сунниты, шииты и христиане) и Йемен (хуситы-зейдисты) де-факто перестали существовать как единые политические организмы. «Арабская весна» учит тому, как порой субъективные причины дестабилизации стран умело преподносятся как объективные. Среди таковых, кроме экономических и социальных проблем, выделяют и т.н. «историческую неизбежность», т. е. раскол государств по этническому или религиозному принципу (карта «Нового Ближнего Востока» генерала Ральфа Петерса). Принимая во внимание тонкую грань между объективизмом и субъективизмом, единственным гарантом существования государств с пестрым населением остается сила и авторитет центральной власти. Российская Федерация на рубеже XX—XXI вв. — яркий пример того, как эффективная и сильная власть нивелирует так называемые «объективные причины» распада и успешно справляется с центробежными силами.

Пока ученые спорят о причинах, реальные последствия дезинтеграции стран — наследниц Османской империи в полной мере на себе ощущает Европейский союз. По статистике Федерального статистического ведомства (Statistische Bundesamt) Германии, за 2015 г. в ФРГ приехали до 2 миллионов беженцев, 800 тысяч из которых перебрались оттуда в другие страны Евросоюза. Главным коридором и источником миграции в ЕС выступили Ливия и Сирия, «демократизацию» которых Франция и Британия ускоряли интервенцией и поставкой вооружений. Лишь спустя четыре года европейцы осознали, что 19 марта 2011 года они открыли «ящик Пандоры», превратив Ливию в «окно в Европу», а Сирию — в страну — экспортера людей. Несмотря на угрозы новых миграционных волн (МИД Венгрии предупреждает о 30−35 миллионах), страны ЕС продолжают разыгрывать демократию и этнические факторы против «ближневосточных империй». Перед поездкой в Стамбул канцлер ФРГ Ангела Меркель обещает поднять курдскую тему на встрече с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. «Процесс сближения и примирения с курдами застопорился в прошлом году. … Мы хотим, чтобы курдское население получило свое законное место и хорошее будущее в Турции», — заявляет Меркель. Берлин официально осудил лишение иммунитета в основном курдских депутатов турецкого парламента, которые, по мнению партии Эрдогана, дестабилизируют страну. Хотя это не помешало прокуратуре Дрездена угрожать лишением неприкосновенности лидеру оппозиционной партии «Альтернатива для Германии» Фрауке Петри. Признавая Анкару «стратегическим партнером», в том числе в решении миграционной проблемы, Берлин активно вмешивается во внутренние дела своего «союзника». Отношение правительства ФРГ отражает и та уверенность, с которой немецкие журналисты готовы публично оскорблять турецкого лидера (см. «дело Бемерманна»).

Как бы ни интерпретировались действия Эрдогана в восточных вилайетах Турции, где из-за противостояния турецких военных и членов Рабочей партии Курдистана гибнут невинные люди, их общая цель — остановить распад страны. Учитывая военную мощь Турции — второй армии в НАТО и болезненность, с которой турки воспринимают идею о федерализации, — подогреваемое Западом стремление восточных провинций к отделению грозит такой бурей, что Ливия, Йемен, Сирия и Ирак покажутся рядом с ней легким ветром. В случае гражданской войны в Турции в Европу хлынут уже не один-два, а десяток миллионов людей.