В 1990-е годы Кабардино-Балкария считалась наиболее стабильной республикой Северного Кавказа. Отсутствие открытых конфликтов, при явном потенциале их возгорания, по-видимому, и заставило в то время лидеров чеченских сепаратистов называть Кабардино-Балкарию "спящей красавицей". В середине 2000-х гг. положение в республике резко ухудшилось. После локальных - хотя и весьма кровавых - вооруженных инцидентов в пригородах и прямо на улицах республиканской столицы Нальчика в 2004 - начале 2005 гг., в октябре 2005 года в Нальчике имело место масштабное вооруженное столкновение с незаконными вооруженными формированиями. При всем многообразии суждений об октябрьских событиях, бесспорным фактом, подтвержденным и официальным расследованием, является одно: значительную часть нападавших на правоохранительные органы в центре столицы Кабардино-Балкарии составляли жители этой республики, а не "варяги" из Чечни или, например, Дагестана. Следовательно, вопрос должен стоять о внутренних причинах, подготовивших трагические события октября 2005 года.

Общий "диагноз" ситуации в Кабардино-Балкарии, который мы постараемся обосновать ниже, можно кратко сформулировать следующим образом. С одной стороны, в республике, безусловно, самостоятельную проблему составляет исламский экстремизм и терроризм. С другой стороны, действия республиканских властей в середине 2000-х гг. объективно обострили некоторые из существующих в Кабардино-Балкарии противоречий. Имеется в виду балкарская проблема, а также глубокий раскол среди мусульман республики. Где-то закономерно, а где-то - по несчастливому стечению обстоятельств эти противоречия оказались во взаимосвязи с проблемой терроризма в Кабардино-Балкарии. Именно это заставляет с особым вниманием относиться к внутренним конфликтам, сохраняющимся на сегодняшний день в республике, несмотря на попытки нового президента Арсена Канокова разрешить или хотя бы сгладить их.

1. Национальная структура населения Кабардино-Балкарии, национальные проблемы в 1990-е годы

Если в соседней в Карачаево-Черкесии, по крайней мере до недавнего времени, ни один из коренных народов не составлял большинства и все народы, в принципе, в равной мере претендовали на власть, то в Кабардино-Балкарии один из местных народов за счет своей численности не может не быть "ведущим" - это кабардинцы. По данным переписи 2002 года, кабардинцев в республике - 498702 чел., русских - 226620 чел., балкарцев - 104951 чел. При этом балкарцы концентрируются в основном в горных районах республики - Эльбрусском, Чегемском, Черекском. Катастрофический уровень безработицы в этих районах признают даже официальные источники Кабардино-Балкарии. Так, газета "Кабардино-Балкарская правда" в феврале 1998 года писала, что в Черекском и Эльбрусском районе фактически безработными являются 90% трудоспособного населения. И это при том, что на территории перечисленных районов находятися важнейшие объекты экономики республики - Черекская ГЭС, Тырныаузский горнообогатительный комбинат (ТГОК), горнолыжные курорты Приэльбрусья. Важной причиной "отставания" балкарцев является то, что в 1944 году они стали жертвой сталинской депортации и провели более 10 лет в Казахстане, Узбекистане и Киргизии, что не могло не "затормозить" развитие данного этноса.

Все это закономерно обернулось обострением балкарской проблемы в начале 1990-х гг. Важно отметить, что в республике ни в советское время, ни позже практически не наблюдалось прямых конфликтов между кабардинцами и балкарцами. И когда балкарское национальное движение, разбуженное перестроечной "весной народов", выдвигало свои политические требования - препятствием к их выполнению оно видело скорее руководство республики, но не кабардинский народ. Во всяком случае, такова основная тональность многочисленных обращений и резолюций балкарских движений и съездов.

Первые публичные шаги активисты балкарского национального движения предприняли в марте 1991 года, когда прошло первое заседание Съезда балкарского народа. На нем были озвучены требования более широкого представительства балкарцев в республиканских органах власти, а также восстановление их контроля над землями, принадлежавшими им до депортации. Речь шла о населенных пунктах Хасанья и Белая речка (Ак-Су) возле Нальчика, куда балкарцы вернулись после депортации, но которые не вошли в состав одного из "балкарских" районов, а также о предгорных пастбищах. В связи с этим выдвигались и требования восстановления Хулано-Безенгиевского района - четвертого "балкарского" района, существовавшего до 1944 года.

Однако уже через восемь месяцев, в ноябре 1991 года, балкарский съезд принимает гораздо более жесткую "Декларацию о провозглашении Балкарской республики в составе Российской Федерации и национального суверенитета балкарского народа". Именно осенью-зимой 1991-92 годов радикальные национальные идеи, судя по всему, имели наибольший успех среди широких масс балкарского населения. Так, 22 декабря 1991 года балкарцы фактически бойкотировали выборы президента Кабардино-Балкарии, на которых победил кабардинец Валерий Коков, впоследствии правивший республикой до 2005 года. Большинство избирательных участков на территориях, заселенных балкарцами, тогда просто не открылись. А через неделю, 29 декабря, на этих же участках прошел референдум о провозглашении Республики Балкария как отдельного субъекта Российской Федерации. "За" проголосовало 94,8% участников, при явке в 85%.

Тем не менее, практическая реализация решения референдума была крайне затруднительна по ряду объективных причин. Во-первых, для нее не хватало законодательной базы - балкарская автономия не могла быть создана во исполнение Закона о реабилитации депортированных народов России (который послужил, например, юридическим основанием для образования Ингушетии). Дело в том, что перед депортацией 1944 года балкарцы не имели собственной административной единицы в составе РСФСР. Таковая вообще существовала менее года: в рамках Горской АССР в 1921 г. были два отдельных национальных округа - Балкарский с центром в Долинске (близ Нальчика) и Кабардинский с центром в Нальчике; 1 сентября 1921 г. на основе выделенного из Горской АССР Кабардинского округа бала образована Кабардинская автономная область (АО), 6 января 1922 г. Наркомнац принял решение о выделении из Горской АССР Балкарского округа и образовании на его основе Балкарской АО, однако уже через три дня - 9 января 1922 г. это решение было отменено, и 16 января 1922 г. ВЦИК принял декрет об образовании Кабардино-Балкарской АО, которая в 1936 г. была преобразована в АССР. Она и существовала до депортации балкарцев в 1944 году. По этой причине реабилитация балкарцев по федеральному закону не могла включать в себя восстановление их отдельного государственного образования - как это было бы, если бы оно существовало на момент их насильственного переселения.

Кроме того, образованию Балкарской автономии мешал и географический фактор. Автомобильные дороги, которые соединяют ущелья, населенные балкарцами, проходят через равнинные кабардинские земли. То есть разные части предполагаемой автономии неминуемо оказались бы разделенными в транспортном отношении.

Так или иначе, в период нестабильности 1991-92 гг., - в единственный период, когда он был, хотя бы теоретически, возможен - "развод" кабардинцев и балкарцев не состоялся. Затем все более плотный контроль за республикой устанавливала команда президента Валерия Кокова, отчего потенциал балкарского движения сокращался. В 1994 году было проведено сразу несколько повторных референдумов, или "опросов", на которых население балкарских районов выступило против создания Балкарской Республики. Радикальная часть балкарского движения считала эти опросы нелегитимными и нерепрезентативными, однако республиканский парламент признал их законную силу.

Новое обострение балкарского вопроса имело место осенью 1996 года, накануне вторых по счету выборов президента республики. Очередной, шестой этап Съезда балкарского народа тогда вернулся к вопросу от отделении Балкарии, однако ответные дайствия властей были весьма жесткими: запрет балкарской газеты "Тере", возбуждение уголовных дел против ряда национальных активистов. К президентским выборам в феврале 1997 года (на которых Коков избирался безальтернативно) балкарское движение подошло фактически разгромленным. В том же году оно распалось на два крыла. Одно возглавлял отставной генерал Супьян Беппаев, бывший заместитель командующего Закавказским военным округом Советской армии, один из лидеров Съезда балкарского народа, неожиданно перешедший на позиции относительной лояльности Кокову. "Непримиримое" же крыло возглавил Расул Джаппуев. Деятельность его сторонников состояла в первую очередь в издании газеты "Балкария", печатать которую вынуждены были в другом регионе. Потенциал этого радикального крыла оказался невелик. В течение всего второго президентского срока Кокова (1997-2002 гг.) не было никаких заметных сепаратистских выступлений в балкарской среде. И даже лишение регистрации двух балкарских кандидатов перед президентскими выборами-2002 не вызвало сколь-нибудь заметной реакции: Коков в 2002 году получил поддержку и в балкарских районах, не в последнюю очередь - потому, что активно ставил вопрос об их газификации. И вплоть до 2004 года властям Кабардино-Балкарии в целом удавалось держать "балкарский вопрос" под контролем, не допуская на этом поле никаких значимых событий. Ситуация складывалась в целом таким образом: все те предпосылки, которые спровоцировали активизацию балкарского национального движения в первой половине 90-х - высокий уровень безработицы в балкарских районах, их общее социально-экономическое отставание - сохранились, однако власти сумели нейтрализовать политически активную балкарскую элиту. В 2000-2002 гг. автору этих строк приходилось не раз беседовать с представителями балкарской творческой, научной интеллигенции, проживающими в Нальчике. Все они в один голос говорили о бесправном положении своего народа, критиковали балкарских лидеров, перешедших на позиции лояльности Кокову. Однако в масштабах республики позиция этих интеллигентов не имела самостоятельного значения.

Положение дел изменилось в 2005 году, когда под воздействием новых обстоятельств возобновились массовые выступления балкарцев, о чем речь пойдет ниже.

(Отметим, что если проблемы балкарцев в КБР не приводят к межнациональным столкновениям, то в связи с чеченской диаспорой в республике и особенно в ее столице Нальчике в последние годы не раз обострялась обстановка. По данным переписи 2002 года, в КБР чуть более четырех тысяч чеченцев, но по неофициальным данным их в несколько раз больше. Многие высокопоставленные чиновники Чеченской Республики имеют в Нальчике (в основном компактно в одном микрорайоне) квартиры, там постоянно проживают их близкие родственники. При этом во время правления Кокова был достаточно очевиден настрой властей КБР помешать увеличению чеченской диаспоры. Есть многочисленные свидетельства того, как чеченцы и ингуши имели серьезные проблемы с получением временной регистрации, с оформлением прав на приобретенное жилье в КБР. В 2004 году зафиксировано несколько случаев массовых избиений студентов-чеченцев, проживающих в Нальчике в общежитиях. Наиболее острые события имели место 23 сентября 2005 года, когда, после драки с участием студентов чеченской национальности, несколько сот представителей кабардинской молодежи, оперативно собравшись в центре Нальчика, провели несанкционированный митинг. Национальный подтекст конфликта ощущался тогда довольно сильно. В частности, по свидетельствам очевидцев, участники митинга несли традиционные кабардино-черкесские знамена. Впрочем, последующих инцидентов, связанных с чеченской диаспорой, в 2005 году зафиксировано не было. По нашим данным, большое количество чеченских семей выехало из Нальчика после октябрьских событий.)

2. Особенности местного ислама

Исламская традиция в КБР существенно "короче" по времени и беднее по уровню своего развития, чем в Дагестане, Чечне и Ингушетии. Основное отличие ислама в этой республике от ислама на Восточном Кавказе состоит в том, что Кабардино-Балкария не знала традиций суфизма. В КБР практически нет того противостояния, которое имеет важнейшее значение для религиозной и политической жизни Восточного Кавказа - противостояние между традиционным (суфийским) и не признающим местной традиции ("ваххабитским") исламом. Второй - есть, первого - не существует. Вообще, в республике нет какой-либо развивающейся и достаточно массовой духовной традиции, противостоящей радикализму. Есть лишь администравная структура республиканского Духовного управления мусульман (ДУМ КБР), на стороне которого нет духовных лидеров, сравнимых по авторитету, например, с современным дагестанским шейхом Саидом-эфенди Чиркейским (Ацаевым).

Причин такого положения дел несколько. Во-первых, мусульмане КБР - как кабардинцы, так и балкарцы - исповедуют несколько иное направление суннитского ислама, чем в Дагестане, Чечне и Ингушетии. В этих трех республиках традиционный ислам - шафиитского масхаба, а в КБР - ханифитского масхаба (масхабами называются основные направления в суннитском исламе, различающиеся в некоторых аспектах культа и толкования Корана; всего у суннитов существует четыре масхаба). Конкретные школы (ордена) суфизма, существующие на Восточном Кавказе, принадлежат шафиитскому исламу, и распространяться на территории, где господствует другое исламское направление, им затруднительно. Во-вторых, в сознании кабардинцев как наиболее многочисленного "культурообразующего" народа республики ислам играет существенно меньшую роль, чем у дагестанцев и вайнахов. Если у этих народов события их прошлого, запечетленные в культуре - это в первую очередь борьба против царской России под исламскими знаменами, то в кабардинском национальном самосознании и искусстве на первом месте - героическое прошлое языческих времен, запечатленное в кабардино-черкесском эпосе о богатырях-нартах. Хотя специальных социологических исследований такого рода не проведено, наши наблюдения показывают большую социально-бытовую отчужденность ревностных мусульман от обычного населения КБР. Если в Дагестане или Ингушетии, например, ношение женщиной платка-хиджаба хоть и не распространено, но рассматривается как достойная и понятная практика, то к КБР женщина в хиджабе однозначно воспринимается как "не своя", в том числе и многими людьми, формально причисляющими себя к мусульманам.

В последние годы правления Валерия Кокова Духовное управление мусульман КБР во главе с муфтием Анасом Пшихачевым было известно абсолютной лояльностью республиканским властям. При этом последние допускали некоторые шаги, которые могли быть интерпретированы как направленные против ислама в целом. Так, в начале 2000-х гг. в республике было закрыто довольно большое количество мечетей - нормально функционировать продолжали только мечети, подконтрольные Духовному управлению. Причем, по данным наших собеседников из исламской среды КБР, на деле, особенно в селах, эти мечети пребывают под контролем местного самоуправления: часто у его главы даже находится ключ от мечети, и собираться там мусульмане могут только с его ведома. Кроме того, в последние годы в республике не раз имели место случаи преследования правоохранительными органами мусульман за отправление культа. В апреле 2005 года в отделение милиции были доставлены девять студенток Кабардино-Балкарского государственного университета, после лекций остававшиеся в аудитории, чтобы читать Коран. Их продержали в отделении милиции более 10 часов, подвергли обыску. Учитывая лояльность Духовного управления властям, все это косвенным образом понижало и его авторитет.

Как следствие, развивался "альтернативный" по отношению к Духовному управлению ислам.

(Надо сказать, что ростки мусульманской веры, стремящейся к преодолению народных традиций и "чистому" следованию Корану, появлялись на кабардино-балкарской почве и раньше. Например, известно, что в канун Первой мировой войны в селе Кенделен открыл духовное училище Али Каяев (дагестанец по происхождению; родился в 1878 г., в 1900-е гг. учился в Каире, в 1918-25 гг. был председателем советского шариатского суда в Дагестане, умер в сталинской ссылке в 1943 г., автор многочисленных произведений, в большинстве своем до сих пор не изданных) - один из идеологов набиравшего тогда силу в российской исламской интеллигенции обновленческого течения, называвшегося "джадидизм" (от араб. джадид "новый"). Связывать Каяева - одну из крупнейших фигур в интеллектуальной жизни российских мусульман первой половины 20-го века - с распространением религиозного экстремизма, разумеется, не следует, но нельзя не заметить, что одна из радикальных групп, появившихся в КБР в последнее десятилетие, почти полностью состояла именно из жителей села Гунделен. Хорошо известно, что в горных и предгорных селах Северного Кавказа исламские установления, знакомые жителям в досоветское время, в скрытой форме могли успешно передаваться через советские поколения, выйдя "на свет", иногда в сильно преломленном виде, в 1990-е годы.)

Об организационной структуре ислама Кабардино-Балкарии, не входящего в сферу контроля Духовного управления, известно далеко не все, но как минимум можно говорить о двух серьезных центрах влияния:

Джамаат "Ярмук"

Данная группа состояла практически исключительно из выходцев из села Кенделен Эльбрусского района, населенного преимущественно балкарцами. Группа "Ярмук" проходила обучение в Панкисском ущелье Грузии. Главарь "Ярмука" - уроженец села Кенделен Муслим Атаев, больше известен как Сейфулла, 1975 года рождения. По информации спецслужб КБР, в составе отряда Руслана Гелаева "Сейфулла" много раз участвовал в боевых вылазках на территории России, в частности в нападении на Дагестан и Ингушетию. Предположительно "Ярмук" причастен к боестолкновениям возле поселка Чегем и возле населенного пункта Хасанья летом 2004 года. Лидеры "Ярмука", в том числе сам Атаев, были уничтожены в ходе спецоперации в Нальчике 25-27 января 2005 г.

Экстремистская природа "Ярмука" на ставилась под сомнение даже исламскими лидерами КБР, оппозиционными по отношению к Духовному управлению, в том числе Муссой Мукожевым (см. о нем ниже). Важным моментом является мононациональный (балкарский) состав "Ярмука" - это отличало "Ярмук" от других экстремистских формирований и, как будет отмечено далее, это обстоятельство стало одним из дополнительных факторов напряженности в республике в 2005 году.

Последователи мусульманского лидера Муссы Мукожева

Мусса (Артур) Мукожев родился в 1966 году в Нальчике. По национальности кабардинец. Служил в Советской Армии. В 1990 году окончил курсы исламоведения при Духовном управлении мусульман, затем Кабардино-Балкарский исламский институт. Проходил стажировку в Иордании. С 1994 года - руководитель Исламского Центра КБР. С 1997 года - имам-хатыб (проповедник) мечети селения Вольный аул (пригород Нальчика). Эта мечеть закрыта правоохранительными органами КБР летом 2004. С 1998 года Мукожев - руководитель мусульманской общины (джамаата) Кабардино-Балкарии, объединявшей значительное количество верующих разных национальностей, нелояльных Духовному управлению. Обвинялся в подготовке и совершении террористического акта в г. Пятигорск 8 декабря 2000 г., в городах Минеральные воды, Ессентуки и поселке Адыге-Хабль Карачаево-Черкесской республики 24 марта 2001 г., был арестован как обвиняемый. Впоследствии дело по обвинению Мукожева было прекращено Генеральной прокуратурой РФ за недоказанностью его причастности к совершению преступления. После событий 13 октября появлялись сообщения о том, что Мукожев объявлен в розыск, однако не было официальной информации о предъявлении ему какого-либо обвинения.

Мусульманский "джамаат" Мукожева, безусловно, представляет собой явление более разнообразное и многослойное, чем "Ярмук". Сам Мукожев в интервью во второй половине 2004 года представлял дело так, что его последователи - это члены общин многих мечетей, закрытых по распоряжению властей с молчаливого согласия Духовного управления, и вообще мусульмане республики, не желающие находиться под эгидой ДУМ. При этом Мукожев говорил о многочисленных фактах преследования таких мусульман, в том числе и не повинных, по его словам, ни в каких преступлениях. Тогда же Мукожев твердо заявлял о том, что он и его последователи не поддерживают сепаратизм на Северном Кавказе. Он утверждал, что единственной экстремистской силой в КБР является "Ярмук", к которому, по его заверениям, руководимая им община не имеет никакого отношения, о чем известно правоохранительным органам. С другой стороны, одним из активных членов джамаата, возглавляемого Мукожевым, считается Анзор Астемиров, обвиняемый в организации нападения на Нальчик в октябре 2005 года и, по версии МВД Кабардино-Балкарии, запечатленный накануне нападения на видеопленке вместе с Шамилем Басаевым.

Отметим, что еще в 2004 году ряд представителей власти в Кабардино-Балкарии искали пути диалога с Мукожевым и его последователями. Выступая перед журналистами 21 сентября 2004 года, начальник отдела по борьбе с религиозным экстремизмом УБОП МВД Кабардино-Балкарии заявил: "В Кабардино-Балкарии есть только один экстремистский джамаат (община) - "Ярмук", возглавляемый Муслимом Атаевым. Нельзя ставить мусульман, которые не совершали противоправных действий, но находятся в оппозиции к официальному духовенству, на одну доску с бандитами. Пришла пора наладить диалог и объединиться против этих бандитов".

Из информации различных источников, близких к "неофициальному" исламу КБР, можно заключить, что внутри "джамаата" Мукожева в 2004-2005 гг. велась довольно острая полемика по ряду принципиальных вопросов, в том числе и о том, возможен ли джихад в Кабардино-Балкарии. Если это так, то подтверждается неоднородность состава "джамаата" Мукожева - нахождение в его составе как экстремистов, так и просто мусульман, не признающих авторитет Духовного управления. Интересно, что самому Мукожеву обвинения в причастности к нападению на Нальчик не предъявлено. В ноябре-декабре 2005 года в республике циркулировали слухи о его гибели. При этом известно, что уже в 2004 году он находился в подполье, объясняя это тем, что республиканские силовики якобы стремятся его уничтожить, не предъявляя обвинения.

В связи с "джамаатом" Мукожева особую роль, по всей видимости, играл бывший сотрудник спецслужб, директор Института исламских исследований (Нальчик) Руслан Нахушев. Он имел в республике репутацию вполне "светского", даже "статусного" человека, находится в близком родстве c депутатом Госдумы от КБР. Ранее не раз заявлял в СМИ о том, что основал свой Институт для разъяснения населению истинной, неэкстремистской сущности ислама. Мукожев и Астемиров имели статус заместителей Нахушева в данном Институте. При этом Нахушев, выступая как жесткий критик Духовного управления и правоохранительных органов КБР, имел достаточно серьезные связи в Москве, куда регулярно ездил. Существуют сведения о том, что Нахушев пытался предотвратить "сползание" некоторых лидеров джамаата, прежде всего Астемирова, на экстримистские позиции. Истинную роль Нахушева в "неофициальном" исламе Кабардино-Балкарии вряд ли возможно установить теперь, после того, как он был похищен в Нальчике вскоре после нападения боевиков, 4 ноября 2005 года. Прокуратура республики возбудила против него дело по статьям 33 ч.4,5 (пособничество терроризму) и 205 ч.3 (терроризм) УК РФ.

Итак, к 2005 году ислам КБР представлял собой своего рода "треугольник", формируемый (1) лояльным республиканской власти Духовным управлением, (2) явно экстремистским джамаатом "Ярмук", объединявшим в основном выходцев из одного села, и (3) довольно сложным по внутренней структуре и по идеологии объединением мусульман, оппозиционных Духовному управлению.

3. Предпосылки катастрофы октября 2005 года

3.1. Обострение балкарской проблемы

В 2004-2005 гг в Кабардино-Балкарии произошло сразу несколько событий, которые вызвали негативную реакции многих представителей балкарского народа на действия властей. Одним из мест действия был Эльбрусский район КБР. Этот район включает в себя горные и предгорные территории, имеет практически только одну, проходящую по всей его длине, автомобильную дорогу. Однако на его территории находятся важнейшие для экономики КБР объекты - горнообогатительный комбинат (ГОК) в городе Тырныауз и горнолыжно-курортный комплекс Приэльбрусья. Кабардинцы проживают в северной части района и частично в райцентре - Тырныаузе, остальная часть района заселена балкарцами.

Обстановка в Эльбрусском районе стала накаляться в связи с принятием парламентом Кабардино-Балкарии 27 февраля 2005 года закона "О статусе и границах муниципальных образований в Кабардино-Балкарской республике". Интересно, что в одном из обращений к президенту РФ и Федеральному собранию балкарские ветераны войны и труда сравнили этот закон с Указом Президиума Верховного Совета СССР о переселении балкарцев в Среднюю Азию в 1944 году. Суть проблемы состояла в том, что по закону 66,8% территории района получали статус так называемых межселенных территорий - то есть территорий, не входящих в границы муниципальных образований и подчиняющихся непосредственно республиканским властям. В межселенные территории в Эльбрусском и других балкарских районах попадали многие пастбищные угодья, которыми много веков пользовалось местное балкарское население.

О намерении принять данный закон власти КБР говорили еще в 2003-2004 гг. Уже тогда в районе были зафиксированы отдельные выступления против законопроекта. Особую напряженность вызывали планы по наделению поселка Эльбрус статусом города республиканского подчинения. В поселке сосредоточено большинство курортных объектов, налоги которых тем самым вовсе бы не попадали в бюджет района. Кроме того, жители района прогнозировали, что, поскольку численность населения поселка Эльбрус "не дотягивает" до уровня, установленного для республиканского города, власти предпримут попытку увеличить численность населения Эльбруса за счет небалкарского населения.

Кроме Приэльбрусья, закон "О статусе и границах муниципальных образований в Кабардино-Балкарской республике" затрагивал несколько пригородных поселков Нальчика, которые теперь становились частью республиканской столицы. Два таких поселка - Хасанья и Белая Речка (Ак-Су) населены балкарцами.

Муниципальная реформа в Приэльбрусье и в пригородах Нальчика была воспринята жителями этих частей КБР как единая акция по ущемлению их прав. В конце марта главы 20 балкарских сел и лидеры ряда балкарских общественных организаций подписали обращение к руководству республики, в котором содержались следующие требования:

1. Отменить закон "О статусе и границах муниципальных образований КБР".

2. Отменить решение о присоединении к Нальчику сел Хасанья и Белая речка.

3. Восстановить балкарские районы, ликвидированные вследствие политической репрессии.

4. Остановить информационную войну в СМИ, акции запугивания, продолжение которых может безусловно привести к обострению обстановки в республике.

Интересно, что среди "подписантов" обращения были и те балкарские лидеры, которые со второй половины 1990-х гг. считались лояльными республиканским властям, в частности, генерал Беппаев. Подписи сельских глав также можно было считать сенсацией: до этого в течение ряда лет никто из них практически не высказывал какого-либо недовольства политикой Валерия Кокова. Таким образом, ощутимые для балкарцев изменения в системе муниципальных образований привели к невиданной перед этим в течение почти десятка лет консолидации активной части этого народа. При этом свои требования они не связывали с каким-либо межнациональным противостоянием. Так, глава администрации поселка Хасанья Артур Зокаев в интервью ИА REGNUM в марте 2005 г. подчеркнул: "Это ни в коем случае не национальный вопрос. Речь идет о серьезном бизнесе, который пытаются сконцентрировать в узком кругу, близком к власти. И кабардинский народ от этой кучки чиновников страдает не меньше."

В марте-апреле основным планом балкарских активистов было судебное обжалование закона. Однако ситуация круто изменилась и стала стремительно развиваться в середине мая. 15 мая неизвестными лицами был убит только что цитированный нами Артур Зокаев. Балкарские активисты сразу назвали это убийство политическим. Последовала череда митингов - в Нальчике и в райцентре Эльбрусского района Тырныаузе, причем в первые дни после убийства Зокаева Дом правительства в Нальчике был взят в тройное кольцо сотрудниками ОМОНа, что демонстрировало ожидание властями силовых выступлений со стороны балкарцев. А менее чем через 10 дней после убийства Зокаева Нальчикский городской суд по представлению республиканской прокуратуры запретил проведение в Хасанье референдума о статусе данного поселка (референдум планировался на 29 мая). 28 мая на окраине Нальчика состоялся балкарский митинг с требованиями отменить закон о границе муниципальных образований и расследовать убийство Зокаева. Перед началом митинга имели место стычки его участников с ОМОНом, стремившимся не допустить их к Мемориалу жертвам политических репрессий (до переименования называвшемуся Мемориалом жертвам депортации балкарского народа).

На самом митинге 28 мая, впервые за почти десять лет, звучали требования создать отдельную Балкарскую республику в составе РФ. Правда, эти требования не вошли в итоговую резолюцию. Звучала на митинге и критика в адрес "официальных" балкарских лидеров, прежде всего Беппаева, за "обслуживание интересов властей". В обращении, которое принял митинг, в частности, говорилось: "Под видом межселенных территорий у балкарского народа изымаются земли его исторического проживания. Хотели бы подчеркнуть, что властями республики до настоящего момента не исполнен пакет Федеральных нормативно-правовых актов о полной реабилитации жертв политических репрессий, о реабилитации репрессированных народов. Все попытки озвучить эти проблемы замалчиваются и даже жестоко пресекаются... Несмотря на санкционированность митинга, властями и правоохранительными органами республики были предприняты все меры, направленные на его срыв. К месту проведения акции было стянуто свыше 1 тысячи сотрудников силовых ведомств, вооруженных автоматическим и снайперским оружием, при поддержке спецтехники. Были перекрыты автодороги из районов и сел Балкарии, запрещено передвижение в сторону Нальчика и к месту проведения митинга. Несмотря на все препятствия и провокации, митинг состоялся организованно, без нарушений общественного порядка."

Буквально через несколько дней обстановка обострилась уже в Тырныаузе, причем там возникли свои дополнительные и очень весомые факторы напряженности. Президент Валерий Коков назначил в район своего "полномочного представителя" Курмана Отарова, с функциями, практически дублирующими местное самоуправление. Местное население увидело в этом атаку на всенародно избранного главу района Хизира Макитова. На митингах, прошедших в Тырныаузе 2 и 8 июня, особо отмечалось то, какие именно задачи были поставлены Коковым перед своим "полпредом": контроль за осуществлением финансово-экономической деятельности Тырныаузского ГОК и за реализацией закона "О статусе и границах муниципальных образований". Как рассказал в июне в беседе с журналистами Макитов, именно в это время администрация района вела активные переговоры о продаже подконтрольного ей пакета акций ГОК крупной российской бизнес-структуре. Назначение Коковым "полпреда" с особыми задачами по ГОКу означало, что руководство республики не одобряет этот проект.

В знак протеста против ряда положений закона о границах муниципальных образований, 17 жительниц Эльбрусского района объявили 10 июня в Тырныаузе голодовку, которую их уговорили прекратить 15 числа, в результате переговоров с участием спикера парламента КБР, балкарца Ильяса Бичелова.

Таким образом, события первой половины 2005 года легко могли быть представлены как наступление республиканских властей на права и конкретные деловые начинания балкарского местного самоуправления. При этом многими отмечалась синхронность событий. Как подчеркивал в июне глава Эльбрусского района Макитов, "некая связь между принятием закона "О статусе и границах муниципальных образований в КБР", убийством главы Хасаньи Артура Зокаева и введением должности полпреда президента в Эльбрусском районе прослеживается." Примечательно, что одним из требований тырныаузского митинга 8 июня был "контроль за переделом собственности в Эльбрусском районе". В обращении митинга предполагаемая экономическая мотивация деятельности республиканских властей была обозначена весьма детально: "Мы, участники митинга, благодарны Президенту РФ Путину В. В. за огромную заботу по восстановлению ОАО "Тырныаузский ГОК" и жизнедеятельности г.Тырныауза. Однако мы выражаем опасения, что есть определенные силы, заинтересованные в использовании принятых Президентом РФ решений своих личных корыстных целях. А именно, путем навязывания схемы вложения инвестиционных средств не напрямую на комбинат, а через Нальчикский гидрометзавод, владельцами которого являются несколько частных лиц. Очевидной попыткой достижения этой цели является назначение представителя Президента КБР Отарова К.М., с наделением его полномочиями по возобновлению хозяйственной деятельности ТГОК." В обращении митинга также выражались претензии к правоохранительным органам района, санкционировавшим незаконный, по мнению митингующих, снос туристических объектов, построенных в 1990-е гг. в Приэльбрусье (их снос, с точки зрения руководства и жителей района, был вызван переделом собственности, инициированным республиканскими властями).

Конфронтация между руководством республики и руководством Эльбрусского района, поддержанным на митингах значительной частью населения, в полной мере нашла свое выражение в обращении к руководству обоих палат Федерального собрания, принятом на внеочередной сессии Совета самоуправления Эльбрусского района 26 июня. В нем говорилось:

"Вместо приведения местных Законов в соответствие с федеральными, руководство республики вокруг событий в районе создает информационную блокаду с одновременным проведением тотальной дезинформации общественности республики и руководства страны. В течение двух недель практически был наложен запрет на печать в типографиях районной газеты "Эльбрусские новости", силами МВД КБР ограничено свободное передвижение граждан по району, на дорогах "отлавливаются" сотрудники всех видов средств массовой информации, и под любыми предлогами они не пропускаются в г.Тырныауз. Даже на центральных каналах телевидения снимаются с показа материалы, отражающие реальные события. Налицо явная попытка перевести действия жителей района и органов местного самоуправления по защите своих конституционных прав в русло межнациональных отношений с целью скрыть от руководства страны политический, социальный и экономический кризис, создавшийся в республике. Отсутствие какой-либо реакции на многочисленные обращения митингующих и голодающих, а также сессии местных органов власти вынуждает жителей района продолжать пикетирование здания администрации."

До конца лета и в сентябре вопросы, волновавшие жителей Эльбрусского района и пригородов Нальчика, оставались в "подвешенном" состоянии. Республиканский парламент приостановил действие закона о муниципальных образованиях, в ответ балкарские активисты согласились приостановить митинги. Новое обострение наступило как раз накануне трагических событий 13 октября. Жители Хасаньи, несмотря на протесты республиканского избиркома, опечатавшего накануне избирательные участки, решили провести 9 октября референдум о статусе своего поселка. Проходил референдум в палатках. В нем приняло участие 2770 из 5446 жителей, из них 99,5% проголосовали против включения Хасаньи в состав Нальчика. Поскольку республиканские власти заранее объявили референдум незаконным, он выглядел скорее демонстративным политическим актом, а не способом реальной защиты жителями своих прав. Примечательна, тем не менее, достаточно низкая - едва превысившая 50% - явка на референдум. Она была существенно ниже, чем явка на любых выборах в Кабардино-Балкарии, в том числе и в балкарских районах. Известно, что проведение референдума заранее не одобрили "умеренные" балкарские лидеры, настроенные на компромисс с властью, в том числе генерал Беппаев. Низкая явка, по-видимому, показывала достаточно большую степень их влияния на балкарское население.

Тем не менее, и осенью 2005 года было много свидетельств того, что для значительной части балкарцев характерно своего рода "оборонное" самосознание, ставящее чуть ли не в один ряд сталинскую депортацию и новейшую политику официального Нальчика. В сентябре 70 участников Великой Отечественной войны и ветеранов труда балкарской национальности подписали пространное обращение к президенту Путину и председателям палат Федерального собрания. После детального описания проблемы межселенных территорий в связи с новым законом о муниципальных образованиях, в обращении говорилось:

"Видимо, с подготовкой законопроекта началась и обработка общественности, в которую активно включились подконтрольные властям средства массовой информации. В последние полтора года как никогда стали обвинять балкарцев в связях с ваххабитами, экстремистами и прочими нехорошими людьми. Устраивались регулярные зачистки, рейды и прочие устрашающие силовые мероприятия. Люди с большими звездами на погонах при каждом удобном случае намекали на то, что население, проживающее в горах вблизи государственной границы, представляет террористическую опасность. Нас просто хотели запугать, чтобы мы безропотно приняли любой законодательный акт... О каком исламском экстремизме и фундаментализме можно говорить в республике, где алкоголизм, наряду с безработицей, практически вошел в каждый дом. За восемь десятилетий мы устали оправдываться, что мы не бандиты, не людоеды, не националисты, не ваххабиты, не этносепаратисты, не мононационалисты и прочие антигосударственные элементы, разрушающие устои государства, как при строительстве социализма, так и при переходе к капитализму. Мы не хотим отделяться от России. Мы маленький народ, знаем свое место, хотим работать и спокойно жить на своей земле, не претендуя на чужие территории... Нам достаточно одного округа или района, в который бы входили все наши села с землями, и где бы мы могли избирать главу администрации, который отчитывался бы перед нашим народом, а не перед теми, кто его назначит. Пусть нашу административную единицу включат в состав любого субъекта Российской Федерации, чтобы мы могли жить по первичным российским законам, а не по законам, которые переписаны специально для нас в республике. Тогда от нас освободятся и те, кто постоянно говорит о том, что мы своими действиями дестабилизируем обстановку и раскалываем республику... Вместо того, чтобы обсудить Закон КБР N 13-РЗ от 27 февраля 2005 года "О статусе и границах муниципальных образований в Кабардино-Балкарской республике" и исправить допущенные ошибки, в республике фактически объявляется чрезвычайное положение. Муссируются слухи, что балкарцы хотят захватить власть. Уже пролилась первая кровь."

Что конкретно имелось в виду под "первой кровью", в обращении не расшифровывается. Помимо убийства Зокаева, подразумеваться могли и другие факты. Они относятся к ситуации вокруг правоохранительных органов КБР и будут специально обсуждены в следующем разделе.

В заключение следует отметить, что практически все документальные источники о ситуации на балкарских территориях в 2004-2005 гг. отражают точку зрения балкарских активистов и балкарских же представителей местного самоуправления. Республиканские власти комментировали ситуацию очень мало, и цельной ее картины, которая могла бы быть альтернативой "балкарской версии" событий, из их комментариев не выстраивается. Что касается позиции балкарских активистов, то она была поддержана политически активной частью других тюркских народов Северного Кавказа, прежде всего - карачаевцев, близкородственных балкарцам. Так, выходящая в Черкесске еженедельная газета "Вести гор", отражающая точку зрения части карачаевской элиты, в номере от 31 мая в пространной статье однозначно высказывалась в поддержку выступлений балкарцев.

Подведем итог. В 2005 году некоторые реформы, проводимые властями КБР, могли быть рассмотрены жителями ряда территорий, заселенных преимущественно балкарцами, как наступление на их права. Нет никаких свидетельств того, что республиканские власти изначально имели замысел как-то изменить существующий в республике баланс межнациональных взаимоотношений. Скорее всего, обстоятельства просто сложились так, что бизнес-интересы тогдашних республиканских властей потребовали пересмотра существовавшего порядка хозяйствования именно в балкарских районах. Ответом стали достаточно активные выступления балкарских активистов, которые частично достигли своей цели: парламент республики отказался от варианта закона о муниципальных образованиях, превращающего более половины Эльбрусского района в "межселенные территории". Однако общий градус напряженности между балкарским населением и республиканским руководством это не снизило. Он сохранился высоким и в октябре 2005 года - напомним, что тогда, за четыре дня до нальчикской трагедии, более 50% балкарского населения пригорода Нальчика - Хасаньи на референдуме фактически сказала "нет" республиканским властям.

3.2. Ислам и правоохранительные органы

В последние годы своего правления Валерий Коков был тяжело болен и, по многим свидетельствам, отошел от каждодневного руководства республикой. Ввиду близости Чечни, раскола в исламской среде Кабардино-Балкарии, а также достаточно высокой социальной напряженности, роль силовых ведомств КБР закономерно повышалась. Болезнь президента делала их руководителей более независимыми, фактически - отдельным центром власти в республике. Ядром этого центра власти, по оценкам многих наблюдателей, стали министр внутренних дел Хачим Шогенов, республиканский прокурор Юрий Кетов и секретарь республиканского Совбеза Олег Шандиров.

В 2004-2005 гг. в КБР нарастала напряженность вокруг силовых ведомств. Причем ряд событий опять же был связан с территориями, которые населены преимущественно балкарцами:

1) Гибель молодого жителя поселка Хасанья (пригород Нальчика) Расула Цакоева. Он исчез в сентябре 2004 года, через несколько дней был найден с тяжкими телесными повреждениями и вскоре скончался, сообщив перед смертью, что избит был в помещении одной из силовых структур республики. Похороны Цакоева вылились в Хасанье в демонстрацию протеста. Позднее, в мае 2005 года, во время митингов после убийства главы администрации Хасаньи Зокаева, митингующие держали в том числе и такой плакат: "Цакоев, Зокаев - кто следующий?" Таким образом, убийство молодого человека, которому не было предъявлено каких-либо официальных обвинений, было воспринято частью балкарского населения как свидетельство давления со стороны силовиков. Отметим при этом, что высокопоставленные сотрудники силовых ведомств Кабардино-Балкарии в своих публичных выступлениях не раз указывали на то, что именно Хасанья, где проживал Цакоев, является одним из центров исламского экстремизма.

2) Спецоперация по уничтожению главарей экстремистского джамаата "Ярмук" а Нальчике 25-27 января 2005 года. Как уже отмечалось, в "Ярмук", в отличие от других экстремистских структур, входили почти исключительно балкарцы, в основном - выходцы из одного села. Штурм пятиэтажки, в которой находились "ярмуковцы", вызвал большой резонанс по следующей причине: родственники убитых утверждали и продолжают утверждать, что вместе с "ярмуковцами" находилась двухлетняя дочь их главаря Муслима Атаева, которая также была убита. В ее смерти обвинили силовиков, которые якобы не позволили матери девочки выйти из здания или хотя бы передать ребенка. МВД Кабардино-Балкарии факт нахождения дочери Атаева в месте проведения спецоперации отрицает.

3) "Странная" спецоперация в Тырныаузе 19 июня 2005 года. По официальным сообщениями МВД Кабардино-Балкарии, в тот день там был задержан один из лидеров "Ярмука" Сурадж Ахматов. Реакцию жителей на спецоперацию выразил глава администрации Эльбрусского района Хизир Макитов: "Во-первых, Сурадж Ахматов не представлял какой-либо угрозы для общества, не скрывался и по первому требованию мог сам явиться в милицию. Тем более, что он сейчас на особом контроле. В результате ДТП с участием Ахматова погибла девушка, и суд приговорил его к трем годам вольного поселения. Поэтому он должен был соблюдать обязательные для отбывающего срок режимные требования. Во-вторых, сама операция по его задержанию вызывает недоумение. Сначала в квартиру к нему пришли с обыском, ничего противозаконного не нашли. Ахматова не задержали. Мирно поговорили и разошлись. Тут же пригоняют войска, блокируют двери его квартиры, эвакуируют жильцов: готовят штурм. Все планы по громкой силовой операции Ахматов сорвал сам - ему каким-то образом удалось выйти из блокированной квартиры на улицу и прилюдно сдаться. На этом все закончилось. Естественно, у населения остались вопросы: почему его не задержали во время обыска? И для каких целей нужна была эта спецоперация?"

4) Противодействие ОМОНа проведению балкарскими организациями митингов в Нальчике после убийства главы администрации Хасаньи Зокаева; отсутствие результатов расследования его убийства, названного многими балкарскими активистами "политическим".

5) Действия силовиков во время митингов в Тырныаузе летом 2005 года. Как уже отмечалось выше, тогда сотрудники силовых структур под разными предлогами не дали проехать в Тырныауз журналистам федеральных СМИ.

В 2005 году негативное отношение части балкарских активистов к силовикам Кабардино-Балкарии, в первую очередь - к главе МВД Шогенову находило свое отражение в том числе и в СМИ. Так, уже упомянутая газета "Вести гор", выходящая в Карачаево-Черкесии при поддержке группы политиков близкородственной балкарцам карачаевской национальности, во время балкарских митингов в Нальчике в мае 2005 года резко критиковала именно персонально Шогенова. Не исключено, "особое отношение" к этому силовику отчасти было спровоцировано совершенно независящими от него обстоятельствами: известно, что в 90-е годы в высших эшелонах республиканской бюрократии рассматривался вариант национального "раздела портфелей", при котором пост главы МВД закреплялся бы за балкарцами. Однако эта схема не устоялась, что, возможно, делало балкарских активистов наиболее заинтересованными наблюдателями за действиями "главного милиционера" республики.

Однако недовольство силовиками выражали не только балкарцы. Как отмечалось выше, в ряде случаев действия сотрудников МВД в отношении мусульман других национальностей в ряде случаев также вызывали скрытый или открытый протест. Мы уже упоминали приводы в милицию студенток Кабардино-балкарского госуниверситета, совместно читавших после лекций Коран. О репрессивной политике в отношении мусульман, нелояльных Духовному управлению, еще в 2004 году рассказывал "амир" их общины Мусса Мукожев. Приведем лишь некоторые его данные:

1. В августе 2003 года, после того, как правоохранительные органы упустили "гостившего" в Кабардино-Балкарии Шамиля Басаева, все мечети в Нальчике, Баксане и Чегеме были закрыты. Эта акция сопровождалась массовыми арестами. По заранее сфабрикованным обвинениям на 10-15 суток были арестованы 165 человек. Всех избивали, у некоторых были сломаны ребра, многие получили сотрясение мозга и другие серьезные травмы. На головах у молодых мусульман из села Дугулубгуей выбрили кресты.

2. Позднее сотрудниками МВД избит охранник Вольноаульской мечети, больной мальчик, перенесший сложнейшую нейрохирургическую операцию с трепанацией черепа. Прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела.

3. Много случаев увольнения членов общины с работы после привода в милицию: оперативники узнают от молодого человека место его работы, а затем обращаются к тамошнему руководителю с предложением уволить члена общины "во избежание проблем".

Как известно, некоторые из мусульман, связанных с Мукожевым, подозреваются сейчас в причастности к террористической деятельности. Однако трудно усомниться и в наличии довольно серьезных "перегибов", допускавшихся правоохранительными органами республики в отношении мусульман, нелояльных Духовному управлению. Точных данных о количестве в Кабардино-Балкарии активных мусульман, не признающих авторитет Духовного управления, нет, однако очевидно, что речь идет о довольно большой прослойке верующих, значительную часть которой составляет молодежь. Все эти верующие, по крайней мере - при наличии определенной стимуляции, могли стать и фактически стали той средой, в которой созрели жестко оппозиционные республиканским властям настроения.

3.3. Смена власти в Кабардино-Балкарии: ее масштабы и ближайшие последствия

Вопреки заявлениям, звучавшим в том числе и на весьма высоком уровне, Арсен Каноков, ставший по предложению Владимира Путина в конце сентября 2005 года президентом КБР, не является человеком из "обоймы" экс-президента Валерия Кокова. В последние годы Каноков значительную часть времени проводил в Москве, где имел свой достаточно серьезный бизнес. Сохраняя лояльность первому президенту, Каноков не был вхож в команду силовиков и чиновников, практически правивших республикой во время продолжительной болезни Кокова. Известно также, что еще за полгода до ухода Кокова в отставку по состоянию здоровья Каноков, не рассматривался республиканской бюрократией как "кандидат номер один" на пост главы республики.

Уже в первые недели пребывания Канокова у власти стали очевидны некоторые его намерения и установки. Перечислим здесь самые важные моменты:

1. Новый президент явно ставит перед собой цель не допустить обострения "балкарской проблемы". Каноков отменил одиозное решение Кокова о назначении "полпреда" в Эльбрусский район. При этом еще в 2005 году он, по нашим данным, минимум дважды встречался с главой района Макитовым. Каноков санкционировал продажу 100% акций Тырныаузского ГОКа структурам, близким Олегу Дерипаске, по схеме, изначально предлагавшейся руководством района. Кроме того, Каноков явно не намерен "дожимать" воплощение в жизнь Закона о границах муниципальных образований в "коковском" варианте. Осенью 2005 года Народное собрание КБР принял в первом чтении новый вариант закона, по которому большинство земли Эльбрусского района уже не превратится в "межселенные территории". Вопрос с включением пригородов Нальчика - Хасаньи и Белой Речки - в состав столицы, против чего, напомним, тоже активно протестовали балкарцы, сейчас фактически "подвешен".

2. Каноков, по крайней мере до трагических событий 13 октября, пытался расширить свои контакты в республиканской исламской среде, априорно не ограничивая себя исламом, подконтрольным Духовному управлению. Например, имеется информация о том, что он хотел встретиться с главой Института исламских исследований Русланом Нахушевым, пропавшим вскоре после трагических событий октября и обвиненным после этого в пособничестве террористам. Напомним, что ряд близких Нахушеву людей находится в жесткой оппозиции не только Духовному управлению, но и республиканским силовикам.

3. Стремится Каноков наладить отношения и со "светскими" группами, находившимися в оппозиции Кокову. Например, он начал диалог с так называемым "бизнес-клубом", объединящим довольно влиятельных кабардинских бизнесменов, жестко критиковавших республиканскую власть при Кокове - Каншоби Ажахова, председателя правления КБ "Бум-банк", Адальби Шхагошева, доказывающего, что на выборах в Госдуму в 2003 году власти "украли" у него достигнутую победу.

4. Новый президент был и остается крайне осторожным в кадровой политике. Ядро последней команды Кокова остается у власти. Точнее, покинул свой пост только один человек, имевший при Кокове существенное влияние - вице-премьер Хаути Сахроков, но и он ушел в отставку еще до прихода к власти Канокова. Нет - по крайней мере, "на поверхности" - признаков того, что Каноков хотя бы пытается инициировать вопрос о замене руководства МВД и прокуратуры. А Олег Шандиров, бывший про Кокове секретарем Совбеза, стал руководителем администрации нового президента. Вместе с тем, создается впечатление, что Каноков пытается начать кадровые изменения "снизу": по нашим данным, многим главам районов, утвердившимся во власти при Кокове, новый президент поставил жесткие сроки, в которые они должны продемонстрировать улучшение своей работы - грозя в противном случае добиваться их отставки.

5. Сколь-нибудь значительного передела собственности при Канокове не началось, если не считать уже упомянутое решение по Тырныаузскому ГОК. Нет пока изменений в курортной сфере. В АО "Каббалкнефтепродукт" (дочерней структуре НК "Роснефть") не ослабли позиции людей, близких предыдущему главе республики.

Картина получается, таким образом, двоякая. С одной стороны, Каноков во многом не следует жесткой линии Кокова. Новый президент стремится к диалогу с теми, кого команда предыдущего президента старалась оставить "вне игры". Республиканская бюрократия, сохранившаяся со времен Кокова, не может не видеть в этом угрозы своему положению. С другой стороны, Каноков не предпринимает попыток демонтировать кадровый и экономический фундамент предыдущей власти.

В этом контексте, вооруженное выступление 13 октября прямо или косвенно могло быть выгодно практически всем политическим силам, имеющим отношение к Кабардино-Балкарии - за исключением самого Канокова:

исламистам (местным или "внешним") оно давало шанс продемонстрировать слабость республиканской власти - это всегда легче делать, когда власть переживает переходный период и внутренне не стабилизировалась;

"коковским" силовикам оно позволяло укрепить свои позиции, в надежде, что Кремль, видя нестабильность в республике, вспомнит формулу "коней на переправе не меняют";

те, кто счел себя "обделенным" в результате назначения Канокова (или же ранее в результате назначения руководителей силовых структур республики), получали шанс дискредитировать нового президента (или, соответстенно, силовиков): построить на кровавых событиях, особенно если в их ходе были жертвы среди мирного населения, "пиар" против власти - несложно, что показывает опыт соседних северокавказских республик.

4. Кабардино-Балкария после 13 октября: основные тенденции

Смог ли кто-то из потенциальных "бенефициантов" 13 октября извлечь реальную выгоду из произошедшего? Сейчас с уверенностью можно сказать лишь то, что уголовное преследование лиц, причастных к нападению на Нальчик, не погасило, а лишь усилило те явления, которые могут быть представлены как конфликт между силовыми структурами и мусульманами, не находящимися под контролем Духовного управления. Утверждений о том, что в ходе расследования событий 13 октября применяются недозволенные приемы, в ноябре - декабре появилось более чем достаточно, в том числе в СМИ. При этом в ряде случаев исходят они от источников, которых трудно заподозрить в антироссийской политической ангажированности - например, от депутата-единоросса, на несколько часов попавшего в подвалы республиканского УБОПа.

Однако опасность даже не в самих предполагаемых правонарушениях со стороны следователей и оперативников - с прискорбием приходится признать, что подобные "методы работы" являются сегодня довольно распространенной практикой на российском Юге. Важнее именно то, каким общественным резонансом сопровождается расследование. Не было бы ничего удивительного в протестных выступлениях родственников подследственных, требующих "к ответу" силовиков. Но во время пикета в Нальчике 30 декабря родственники и "сочувствующие", по их собственным утверждениям, планировали сжечь чучела не только руководителей силовых структур, но и муфтия Пшихачева. Таким образом в общественном сознании поддерживаются представления о том, что на самом деле происходит внутримусульманская "разборка", одну из сторон в которой поддерживают силовые структуры. Конечно, не следует преувеличивать значение пикета, на который собралось не более 50 человек, оперативно "рассредоточенных" правоохранительными органами. Но вряд ли он мог остаться незамеченным в городе, где из-за опасности повторения событий 13 октября не проводится никаких уличных публичных мероприятий, включая новогодние. Кроме того, никто, за исключением самих пикетчиков, не прокомментировал тогда их выступление. Понятно, что информационный и "комментарийный" вакуум способствует распространению самых нежелательных для властей версий происходящего.

При этом необходимо отметить, что взгляд на события 13 октября как на результат в том числе и неадекватных действий власти в отношении "неофициального" ислама имеет достаточную общественную поддержку в Кабардино-Балкарии. Вот что говорится, например, в заявлении Союза абхазских добровольцев Кабарды, опубликованном в декабре в газете "Форум" (Сухуми): "...Не оправдывают себя чрезмерно жесткие методы, применяемые правоохранительными органами в отношении не только крайне радикализовавшихся лиц, но и более умеренных приверженцев религии. Формы идеологической работы не должны заменяться силовыми методами воздействия, так как они часто дают обратный результат. Происходившие в республике выборы как местного, так и федерального значения, действия органов прокуратуры и судебной власти все эти годы убеждали граждан, что в республике законными методами невозможно добиться законности и справедливости... Эти и другие просчеты власти, игнорирование интересов общества, опора на силовое решение многих вопросов, исключающее диалог и компромисс, очень умело используются сторонниками дестабилизации обстановки в своих корыстных целях." Абхазские добровольцы - то есть ветераны, во время грузино-абхазской войны 1992-93 гг. воевавшие на стороне Абхазии (преимущественно кабардинской национальности) - вряд ли представляют на сегодняшний день в республике политическую силу, способную к самостоятельному действию. Однако моральный авторитет их в молодом и среднем поколениях достаточно высок: добровольческое движение воспринимается как самое первое после советского периода проявление кабардинского национального самосознания. (В конце концов, нелишне вспомнить, что главная площадь Нальчика 1992 года и до сих пор называется площадью Абхазии.) Симптоматично при этом, что публиковать свои заявления добровольцы и сейчас могут только за пределами Кабардино-Балкарии.

С учетом относительной слабости Духовного управления и большого количества неподконтрольных ему мусульман, самый опасный сценарий развития событий - это перерастание следствия по делу о нападении на Нальчик в очередной виток "войны" правоохранительных органов республики с такими мусульманами. Войны, в которой, как это бывало в предыдущие годы, реальная степень вины последних может не иметь принципиального значения. Ясно, что обе стороны накопили достаточно "инерции" для того, чтобы события развивались именно таким образом.

Первейшим следствием такого развития конфликта станет потеря самостоятельной роли президентом Кабардино-Балкарии Арсеном Каноковым, который окажется посереди противостояния, возникшего без его участия до его прихода в республику и развивающегося по не зависящей от президента логике. Такая политическая судьба Канокова могла бы считаться прискорбной для региона. Ведь его назначение - едва ли не первая после Беслана попытка Кремля вести кадровую политику на Северном Кавказе, не ставя себя в полную зависимость от интересов доминирующих местных кланов. Кроме того - в ситуациях, где ему позволял это делать наличный властный ресурс - Каноков уже продемонстрировал свою способность "гасить" опасные конфликты, как это было с конфликтом в балкарских районах, быстро сошедшем на нет при новом руководителе Кабардино-Балкарии.