«Чтоб навек и имя гетманов исчезло». Почему Екатерина отменила Гетманщину

Десятая годовщина Евромайдана совпала с важной датой в непростой истории российско-украинского партнерства — ликвидацией Гетманщины, автономии в составе империи, включавшая в себя территорию Войска Запорожского. 260 лет назад, 21 ноября 1764 года, Екатерина II распорядилась обнародовать императорский указ «О составлении графом Разумовским гетманского чина и освобождении его от всех малороссийских дел и о пожаловании ему денежных сумм и сел в пожизненное и наследственное владение».

Тогда же появился указ о введении Малороссийской коллегии под руководством графа Петра Румянцева, а немногим позже (в 1782 г.) было ликвидировано полковое военно-административное устройство. В украинском видении всё это, конечно же, понимается как уничтожение государственности, самобытности с дальнейшим жестоким порабощением. Да и в упрощенном понимании унификация системы госуправления с отменой автономии (и последующее уничтожение Запорожской Сечи) выглядят монаршьим произволом, душением исконных казацких «привилеев».

Размышляя над судьбой Малороссии, а также Лифляндии и Финляндии, императрица отмечала: «Сии провинции, также Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы они обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу». А когда же в Малороссии гетмана не будет, писала Екатерина генерал-прокурору Александру Вяземскому, «то должно стараться, чтоб и имя гетмана исчезло, не токмо б персона какая была произведена».

Но мы здесь собрались, конечно же, не для повторения душных штампов, а чтобы в очередной раз вникнуть в причины политических решений XVIII века, в которых, конечно, не было такой удивительной простоты, как «ненависть ко всему украинскому».

Польский директор

Прежде всего, стоит объяснить, откуда вообще взялась Гетманщина и кто ею управлял. В Речи Посполитой гетманов было четыре — два коронных, в Польше, один в Литве и один возглавлял Войско Запорожское.

Появилось оно (если не считать легендарного периода Дмитрия Байды-Вишневецкого) после Люблинской унии 1569 г., когда в новосозданном польско-литовском государстве, Речи Посполитой, задумались о стабильной охране от татарских набегов «восточных окраин», рубежа Дикого поля. 2 июня 1572 года король Сигизмунд II Август подписал соответствующий универсал, в соответствии с которым коронный гетман Ежи Язловецкий нанял для службы первые триста казаков.

Они давали присягу на верность королю и должны были, находясь в полной боевой готовности, отражать вторжения диких татар, участвовать в походах (в том числе на Москву) и вообще следить за порядком. Их занесли в специальный список — реестр, подтверждавший права и привилегии, связанные с государственной службой. В дальнейшем практически все «казацко-крестьянские восстания», подававшиеся в советской и ранней украинской историографии как чистая борьба за справедливость, требовали расширения реестра.

То есть боролись за зарплату. А постоянно растущее реестровое войско распространяло свою полковую и сотенную систему на всё большую территорию, начав с местечка Трахтемирова на Днепре, южнее Киева, куда польский король передал клейноды, главные войсковые символы — хоругвь, бунчук, гетманскую булаву и печать.

Официально это называлось «Войско Его Королевской Милости Запорожское». Соответственно, присягнув московскому царю в 1654 г., оно стало называться «Войско его царского величества Запорожское». «У нашего великого государя, против его государских недругов рать собирается многая и несчётная, а строения бывает разного: …казаки донские, терские, яицкие бьются огненным боем; а запорожские черкасы — и огненным, и лучным», — сообщал в своём описании Русского войска посол в Венеции, стольник Иван Чемоданов.

Помимо реестровиков были еще «низовики», жившие, собственно, в Запорожской Сечи, периодически переезжавшей на новое место. Вольные беспредельщики, жившие с грабежей, рыбалки и нехитрого хозяйствования по хуторам. Зачинщики тех самых разнообразных бунтов за попадание в штат, которые тоже вольны были выбирать себе гетмана. Собственно, к ним и отправился пострадавший от польской власти шляхтич Богдан Хмельницкий. А само понятие «Гетманщина», то есть квазигосударственное образование под рукой военного вождя, и появилось в ходе войны «сепаратиста и изменника» против своего государства.

22 ноября 1649 г. на шестинедельном Варшавском сейме был ратифицирован Зборовский мирный договор между Хмельницким и королем Яном-Казимиром — после победы казацко-татарского войска в Зборовской битве. Кстати, еще один факт измены в глазах поляков: от татар Речь Посполитую следовало защищать, а не привлекать их для войны и грабежа.

Естественно, и здесь одним из главных требований было увеличение реестра до 40 тысяч казаков и отдельным пунктом фиксировалась принадлежность южного пограничного городка Чигирин лично Хмельницкому, который расширил свои владения и увеличил число крепостных.

Но самое важное, территория Войска Запорожского фактически (хоть и ненадолго) официально признавалась автономией с широкими правами. Её границы включали в себя три воеводства — Брацлавское, Киевское и Черниговское. За этими пределами очерченных земель казакам находиться запрещалось, соответственно, и на казацкой территории нельзя было размещаться коронным войскам, а также вести какую-либо экономическую деятельность евреям.

В итоге «Войско Запорожское с городами и землями» перешло на службу Русскому царству, а территория под контролем гетмана (с какого-то момента двух гетманов, правобережного и левобережного) и стала Гетманщиной. «Украина» же была кочующим названием, и чем больше Руина пожирала «украинные земли», тем чаще ей называли территорию Слобожанщины с центром в Харькове, находившуюся под рукой Москвы.

Ненужные вольности

Доверие к политикам Малой Руси и лично к гетману было сильно подорвано некрасивым поступком Ивана Мазепы, ставшего на службе у царя Петра I натурально олигархом. И это еще не было широко известно, что сам Богдан вступил в тайные переговоры со шведами, в середине века начавшими пожирать Польшу, едва ли не сразу после заключения союза с Москвой. Весь негатив достался его преемнику Ивану Выговскому, в 1658 г. заключившему с поляками Гадячскую унию, перечеркнувшую Переяславский договор. А сын Богдана, слабосильный Юрко, вообще сделал ставку на Турцию.

Выражение Екатерины «как волки в лесу» как бы обобщало многие подобные события.

А напряжение между Гетманщиной и Москвой имело ту же основу, что и в случае с Речью Посполитой: по понятиям казацкой старшины они должны были получать от сюзерена финансирование, а править своей территорией и фактически крепостными крестьянами самостоятельно. «Дайте денег, сколько попросим, и не лезьте» — примерно та же политическая традиция сохранилась на Украине до сих пор.

Для русских же бояр, воевод и приказных людей подданство означало безусловное повиновение, и в управление городами Гетманщины вступали присланные московские начальники, не считающиеся ни с местными законами и традициями, ни с полномочиями гетманской администрации. Такой подход, соответственно, сохранила по сей день Россия. А в XVII веке разнузданное поведение казаков, привыкших к мародерству и бесчинствам над мирным населением за долгие годы войны, страшно раздражало и ратных людей, и начальство в Петербурге.

Так что «автономия», приносившая постоянные проблемы отсутствием чувства меры, так или иначе постепенно сокращалась. В общем-то позиция гетмана, чуждая для петровского еще Табеля о рангах, уже была презентована графу Кириллу Разумовскому как милость, а не была реально выборной должностью. Императрица состояла в любовных отношениях с его старшим братом Алексеем, а сам Кирилл Григорьевич принял активное участие в подготовке госпереворота, приведшего Екатерину на трон. В связи с чем был произведен в сенаторы и генерал-адъютанты.

Реальное сокращение власти гетмана на самом деле началось еще при царе Алексее Михайловиче, продолжилось при его сыне Петре и шло далее, касаясь в первую очередь финансовых вопросов. Первый — это расходы на содержание войска и русской военной администрации, которые центральная власть хотела хотя бы частично переложить на украинскую элиту. Второй — сбор налогов на местах и движение «подакцизных товаров» через таможенную границу, существовавшую, представьте себе, еще при Елизавете Петровне, младшей дочери Петра I.

Гетманщина неплохо зарабатывала на торговле солью, крымским табаком и водкой. «Черкасское вино» плохой очистки было популярно в Московском государстве из-за своей дешевизны, а с середины XVIII века его начали прогрессивно делать из картофеля (или с добавлением картофельного спирта), что стало отличительным признаком именно украинской «горілки».

«В 1754 году императрица задала вопрос об отмене таможенного иммунитета Украины. Через Украину соль и табак шли в неограниченном количестве. Российская таможня на других границах контролировала эти потоки, а на границе с Украиной такого контроля не было. Табак и соль были двумя статьями, которые отрывали от империи значительные статьи поступлений», — отмечает киевский историк, исследователь казачества Владислав Грибовский.

Так что те, кто сидел на потоках, «притеснение Москвой» воспринимали как личную обиду и удар по карману, а не покушение на государственность.

Когда же Екатерина II подтвердила все права и вольности Войска Запорожского, то все дела стала вести Рада старшин под фактическим главенством генерального обозного Семена Кочубея. Управляя, как указано в универсале Разумовского, «всякими военными и гражданскими делами на основе Военных прав, бывших обычаев и установленных пунктов в… Малороссийских правах, конфирмированных указами Малороссийскому народу».

Такой статус обеспечивал невероятные заработки, сохранились интересные сведения об имуществе, которым владела семья Кочубеев в доме в Диканьке в 1753 г. В списке вещей зафиксировано огромное количество мужской, женской и детской одежды, часть которой украшена золотом, ювелирные украшения (перстни, бусы, сережки), обувь, посуда, оружие, деньги и другое. Генеральный обозный собирал все доходы от кабаков, а, едва вступив в должность, подал рапорт гетману, где просил передать в его подчинение все доходы полковых артиллерий и приказать артиллерийским служителям «в полной моей диспозиціи и приказовъ моихъ во всемъ слушатся».

Молодой гетман сидел в Петербурге, распределял оттуда украинские земли «в вечное и потомственное владение», что полностью устраивало бизнесменов. Их план посыпался только после попытки внедрения проекта конституционной монархии со столицей в Батурине, где царствовала бы потомственная династия Разумовских, ограниченная сильным парламентом. Откровенно обнаглевших украинских деятелей, решивших внедрить модель Польши внутри России, разогнали, но не обидели.

Разумовский взамен на утерянное звание гетмана стал генерал-фельдмаршалом, Кочубей получил генерал-майора и вошел в состав Коллегии, сохранив за собой и контроль над артиллерией, и огромные земельные владения. По рангу ему было положено 400 дворов, а было меньше. Поэтому «ущемленный украинец» обратился к императрице за справедливостью, и она была восстановлена — вскоре ему принадлежало 477 дворов в разных местах.

Если говорить, собственно, про украинский народ, то для него все это «уничтожение государственности» воспринималось скорее в плюс — еще со времен Богдана шляхта думала только о себе и своих доходах, а не о правах черни и мещан. А вот Екатерина наряду с Малороссийской коллегией придумала Комиссию, в которой простые малороссы сами бы, без олигархов, высказывали свои пожелания и нужды, как им жить в новых условиях.

Манифест императрицы был доведен до канцелярий всех полков, а также обнародован в городах, селах и хуторах. И вызвал, надо сказать, положительную реакцию населения в отличие от элиты.

В юридическом смысле Гетманщина перестала существовать после указа 1764 г., но фактически всё растянулось на несколько лет. Последним актом стало упразднение Малороссийской коллегии в 1786 г., за это время Малая Россия слилась с Великороссией административно и политически, украинская шляхта стала русским дворянством. По большому счету для неё ничего не изменилось.

А вот на народном уровне так и осталась культурная идентичность, сложившаяся в польско-литовское время. И, кстати, очень интересно, что ликвидация Малороссии как автономного государства в казацко-гетманской форме покончила и с названием: его всё больше стала заступать «Украина».