***

Фото из личного архива
Дмитрий Данилов

П. Беседин: Русский писатель — толкователь, мыслитель, инженер человеческих душ… Разные эпитеты звучали. А кто есть русский писатель сегодня?

Д. Данилов: На мой взгляд, сегодня русский (и любой другой) писатель — это описатель реальности, фиксатор происходящего вокруг него.

Говорилось о том, что у русской литературы есть своя особая миссия. Была ли она? И справедливо ли говорить о миссии русской литературы сегодня?

И раньше не было, и сегодня нет. Миссия, в моём понимании, понятие религиозное, несение Слова Божия людям и народам. Это не задача литературы. В России эта задача долгое время была искусственно навешена на литературу. Нести обществу какие-то религиозные истины могут люди если не святые, то близкие к святости. Люди, близкие к святости, обычно не занимаются художественной литературой. И наоборот, писатели — это, по принятому в церковном обиходе выражению, люди сложной жизни, от святости очень далёкие. У них другие сильные стороны.

Есть мнение, что русская литература учила и научала своих читателей. Должна ли она в принципе учить чему-то?

Старая, классическая русская литература иногда (именно иногда) пыталась учить. На мой взгляд, уже тогда получалось не очень, а сейчас учительная функция литературой полностью утрачена, даже немного смешно об этом думать сегодня.

А развлекать? Что можно сказать об этой, если угодно, функции литературы? Или в развлекательном контексте литература заранее уступила кино, сериалам, играм?

Есть развлекательная литература, эта функция продолжает оставаться актуальной. Другое дело, что никто такую развлекательную литературу всерьёз литературой не считает. Развлекательная литература — это, как правило, литература жанровая, умещающаяся в прокрустовы ложа тех или иных жанров. Настоящая литература шире жанров. Хотя, конечно, бывают разные сложные случаи (например, вроде бы чисто жанровые фэнтезийные книги Толкиена оказали на всю мировую культуру такое огромное влияние, что никто, наверное, не рискнёт относиться к ним пренебрежительно). Но в целом, как мне кажется, этот принцип работает.

В США экранизируют массу книг. У нас это редкость. Произойдут ли, на ваш взгляд, изменения в этой сфере? И полезны ли экранизации для литературных произведений?

Произойдут ли изменения, я не знаю. Насчёт полезности — экранизации полезны для популяризации литературных произведений, наверное. Но, боюсь, не всегда: неудачная экранизация может прибить литературное произведение.

Сейчас будет несколько провокационный вопрос (смысл его прояснять не буду). Не вышло ли так, что в определённый момент русская литература превратилась в современную российскую?

Если имеется в виду, что наша великая русская классика не получила продолжения в современной русской литературе, то и слава Богу. Нам давно нужно перестать тащить на себе этот неподъёмный мешок с русской классикой, вечно соизмерять себя с ней. Как хорошо сказал на одном из своих выступлений на эту тему мой коллега Александр Снегирёв, нам надо перестать жить с родителями.

Чем русская литература может быть интересна современному читателю в первую очередь? Выражаясь просто, что он станет искать в ней? Есть ли запрос сегодня на русскую литературу?

Я уверен, что запрос есть. И это запрос на описание современной реальности прежде всего. Другое дело, что этот запрос исходит от очень небольшой и всё время уменьшающейся прослойки общества. Люди всё меньше и меньше любят читать, а их познавательные и эстетические запросы всё лучше удовлетворяют другие виды искусства (кино, сериалы, компьютерные игры, комиксы, что угодно). Тем не менее литература, наверное, может дать то, чего не дают другие виды искусства — я бы назвал это «тихим размышлением». Когда я думал над вашим вопросом, у меня стоял перед глазами образ спокойного, несколько замкнутого, интровертного человека, который тихо сидит с книжкой, читает и думает, останавливается, перечитывает, думает. Вот этот специфический и очень привлекательный для некоторых людей процесс не может дать ни один вид искусства, только литература.

Интересна ли, на ваш взгляд, сегодня современная российская литература на Западе? Справедливо ли утверждение, что интерес к литературе во многом определяется ролью в мире страны, которую она представляет?

Знающие люди говорят, что интерес Запада к современной русской литературе сейчас стремится к нулю. Почему это так — мне трудно сказать. Может быть, мы, современные русские писатели, просто-напросто не пишем ничего, что было бы интересно миру. Хотя, я считаю, прямо сейчас в нашей литературе работают несколько выдающихся авторов мирового уровня, которых, наверное, скоро назовут великими. Может быть, есть какие-то ещё причины, например, переключение внимания мирового читательского сообщества на другие национальные литературы, скажем, китайскую. Не знаю. На второй вопрос я отвечу: «да».

Удивительно, а может, и, наоборот, закономерно, но пишут всё больше и больше. Что, на ваш взгляд, заставляет писать сегодня?

Примерно то же, что и фотографировать. Лёгкость процессов создания и публикации контента. Если говорить о чём-то серьёзном, то могу предположить, что набирает силу идея, что каждому человеку есть что сказать миру, каждый человек может (и должен — в скобках) написать хотя бы одну книгу — книгу о своей жизни. Мне нравится эта идея.

Насколько важна традиция в русской литературе?

Традиция нужна для того, чтобы от неё отталкиваться и её разрушать. Мне кажется, что традиция — это не то, за что нужно цепляться, как за бревно в реке. Нужно учиться плавать самому, создавать свою собственную традицию. Попытки писать «традиционную русскую литературу» обычно оборачиваются разбавленными до гомеопатического состояния Толстым с Достоевским («сложные щщи», глупые попытки учить жизни, банальности, выдаваемые за «важные мысли», тяжеловесный не-стиль и так далее). Не понимаю, зачем это нужно и что в этом может быть хорошего.

Когда я произношу эти словосочетания — «русский писатель», «русская литература», — то есть ли в этом некий особенный, сакральный смысл?

Думаю, нет. Тот факт, что ты — русский писатель, вовсе не означает, что твои писания автоматически несут в себе смысловые глубины Чехова или Достоевского. С другой стороны, это означает принадлежность к одной из немногих существующих на Земле великих культур, но вот какие выводы можно и нужно сделать из этого факта, я не знаю.

Каковы, на ваш взгляд, главные темы русской литературы?

Бессмысленность человеческой жизни, тщетность человеческих усилий, испорченность человеческой природы, тупая закольцованность человеческой судьбы. Тоска. Я бы выделил в этом смысле два великих, величайших текста — «Моя жизнь» Чехова и «Очарованный странник» Лескова. Первый текст для меня чуть ли не лучшее, что написало вообще всё человечество, там как-то сказано всё о человеке вообще. Второй текст — лучшее, что сказано конкретно о русском человеке, сказано страшно и откровенно, без всякого стеснения. В каждом из нас, русских, это есть — одним краем мы примыкаем, прикасаемся к лютому, страшному злу, другим — к святости. А между этими крайностями — человек, спокойно спящий и жрущий свой хлеб с мясом. Нигде это не выражено с такой художественной силой, как в «Очарованном страннике». Ещё — «Случаи» Хармса. Не менее грандиозный текст. Там, правда, уже про другое, — про то, как святость окончательно утрачена и осталось только чистое зло.

Я надеюсь, что и в современной русской литературе главные темы остались теми же. Потому что — а о чём ещё писать?

Есть такое мнение, что некоторые русские литературные произведения — это своего рода национальные программы, доктрины, в чём-то идеологические тексты. Насколько тесно переплетены в России политика и литература?

Я думаю, что сейчас никакой связи литературы с политикой нет. И, скорее всего, никогда не было. Политика — слишком серьёзная вещь, слишком серьёзные вещи на неё завязаны (власть, собственность), чтобы ставить её в зависимость от литературы. Другой вопрос, что литература исподволь, постепенно влияет на общество, на, если можно так выразиться, коллективное бессознательное. Но это очень долгий, опосредованный путь влияния, а прямого влияния, «здесь-и-сейчас», на мой взгляд, нет.

Мы были самой читающей нацией — и ей быть, очевидно, перестали. Это проблема? Если да, то как исправлять?

В каком-то смысле да, это проблема. Есть известная поговорка: люди, читающие книги, всегда будут управлять людьми, смотрящими телевизор. Это и к народам относится. Несколько моих поездок в США создали у меня впечатление, что вот именно американцы сейчас — самая читающая нация в мире. Они и правят миром. Что нужно сделать нам? Могу предположить, что решение этой проблемы лежит в экономической области. Нужна зажиточность. Тогда и будет прирост чтения. Когда для большинства не будет проблемой купить книгу за 2-3 тысячи рублей, и не раз в год, а несколько раз в месяц, тогда всё драматически изменится в лучшую сторону.

И последний вопрос. Бумажная книга — это особая история? Или просто «носитель текста»? Её судьба в будущем?

Я думаю, бумажная книга никуда не денется, просто потеснится немного. Красивые арт-издания, подарочные книги, книги, которые нужно не читать сплошняком, а работать с ними, — всё это область бумажной книги, она, повторюсь, никуда не денется.