Дарья Антонова ИА REGNUM

Наступила сплошная «сырная» седмица, или Масленица. Скоро начнется Великий Пост, в котором воздержание от пищи будет считаться свидетельством особого усердия в вере. По этому поводу накануне читали на службе Первое послание Коринфянам апостола Павла:

«Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего. Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостольства — вы в Господе» (1 Кор. VIII:8 — IX:2).

Такими словами апостола принято вразумлять верующих накануне Великого Поста. Идоложертвенное сейчас точно мало кто ест, это уже не очень актуально. Но основная здесь мысль такова: пища может и по этой причине не должна служить соблазном для «немощных». Сразу отметим, что к посту, говению Павлово поучение отношения не имеет никакого. К тому же процитированный фрагмент — лишь малая часть большого рассуждения Павла о поведении христиан среди окружающих их язычников и, как многое у апостола, требует непременной связи со всей нитью рассуждения. Ибо дальше он говорит уже: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, по совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, по совести» (мы здесь несколько изменили Синодальный перевод, заменив «спокойствие совести» на просто «совесть», объяснение чему было прежде).

Андрей Рублев. Апостол Павел. Около 1410

Обращенные в языческом мире христиане сразу попали в ситуацию для себя крайне непростую. Ведь и сами они были из язычников, то есть местные, и были полностью в курсе того, какая сакральная подоплека у всего происходящего вокруг. Апостол Павел пишет о постигшем коринфян испытании, называя его человеческим: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести». Так же не стоит путать упомянутое здесь «искушение» с тем, что это слово означает сейчас. Ныне это что-то совершенно бессвязное, обычно «мешающее сосредоточиться на молитве», то есть прямо скажем — лень, безалаберность, да и просто нежелание, если всерьез, на эту молитву «вставать», что вполне объяснимо без привлечения в виде объяснения демонических сил. Апостол же рассматривает с разных сторон весьма серьезную проблему, давая ей как оценку, так и рекомендации к людям разного склада и отношения к этой существующей проблеме.

Одни сразу поняли, что вся эта языческая духовность ничего не значит, ее содержание пусто, и кто бы там над пищей не колдовал, ничего в нее из адских глубин не залетело. С такими Павел с первых же строк соглашается, ведь «пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем». Да, ничего там нет, ничего не влетело, все верно, подтверждает апостол. Однако к таким свободным от предрассудков людям у него есть предложение. Не злоупотреблять своей свободой на виду тех, кто ее не достиг. Не переусердствовать в демонстрации. Сейчас у нас в населенных пунктах стоят храмы и всем видом своим приглашают к посещению. Но прежде христианам, выходящим на проповедь, приходилось оказываться в самых разных местах, в том числе и в языческих храмах, в «капищах». А где еще вести религиозные диспуты?

Николай Ге. Христос в синагоге. 1868

Христос и апостолы тоже ведь нередко в синагогах и в иерусалимском Храме проповедовали, ибо там народ куда больше настроен слушать и спорить. В языческих странах было сложнее. Поэтому оказаться в капище и говорить там с местным жречеством для бывшего язычника было так же естественно, как и апостолам находиться в синагоге, хотя и разница была значительная. Практически вся пища на праздниках «благословлялась» именем какого-либо местного языческого божества, знание об этом было у всех, кто здесь родился и вырос. Но одни к этому относились как к обычаю, который можно перетерпеть ради общения с людьми, а другие слишком всерьез воспринимали «духовную» составляющую всего этого. Таких «немощных» Павел советует не расстраивать, чтобы они не думали себе, что участвуют в языческих жертвоприношениях.

Перед Великим Постом выбор приведенного нами текста для чтения кажется несколько странным. Тут, конечно, тоже в основном все считаются «немощными», такова уж доктрина, но не постящиеся, к примеру, уже по умолчанию самые немощные и соблазнить менее «немощных» стать совсем немощными сложнее. Потому что за ними следят и призывают быть решительнее и соблюдать все по полной. Можно еще подумать, что Церковь тут взывает к тем, кто понимает, что все это, вообще, значения не имеет, а все эти посты затеяны лишь для того, чтобы люди хоть какой-то религиозностью были заняты, раз уж ничего другого организовать не получается. Но так мы думать не станем. Здесь все всерьез. Пост всякий, а Великий особенно, объявлен подвигом. И поэтому, чтобы жизнь христианина сплошь состояла из подвигов с редкой передышкой от них, большая часть дней в году у нас — постные. Впрочем, подвиг ли это, пусть сегодняшние христиане решат сами.