Что значит для христианина поступать по совести

Субботнее сегодняшнее, 5 октября, чтение апостола Павла на богослужении о том, как вести и поступать христианам в гостях, как взаимодействовать с внешним миром, не расслышавшим еще Благую Весть Христову:

«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый пользы другого. Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести; ибо Господня земля, и что́ наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное — то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что́ наполняет ее» (1Кор. 10:23−28).

Как общаться и взаимодействовать с внешними? Этот вопрос волновал христиан. Соблазн все делать правильно, то есть отгородиться в первую очередь от неправильного, наступает у неофитов, новообращенных почти сразу. Но тут реальность вносит свои поправки: полностью отгородиться от мира невозможно. Как отладить свою жизнь в соответствие с заповедями, которые внешними не соблюдаются? Павел говорит, что отгораживаться от мира и не нужно. Да и неправильно это, «никто не ищи своего, но каждый пользы другого». «Другого», видимо, следует понимать расширенно. Это и свои, и внешние.

Еда не может содержать никакой духовной заразы, поэтому ходить по рынку и вынюхивать таковую, расспрашивая, откуда у вас эти дары природы, со своей грядки редиска или с алтаря какого-нибудь местночтимого божества — не нужно все это выяснять. Раз цена устраивает и продукт свежий, то можно брать. Синодальный перевод, правда, внес тут свою поправочку. Без поправочек от начальства наши верующие ничего бы не поняли. Для их «понимания» в переводе выражения «предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести» добавлено слово «спокойствия». Для чего добавлено? Успокоить православную совесть? Она же спать не будет, если ее не утихомирить.

Однако это добавление является лишним. «Все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, по совести», — так следует читать. Совесть вообще не следует пичкать всякими псевдодуховными анальгетиками от переводчиков и толмачей, успокаивать ее. Совесть — это внутренний советник. Он всегда должен быть бодр и активен, обладать быстрой реакцией. Поэтому слова «ешьте без всякого исследования, по совести» следует понимать весьма расширенно. Тут не обязательно какая-то духовная совесть должна подавать сигналы или тем более умолкать, отойдя в сторонку успокоенной. Внутренний советчик оценивает, что мясо свежее, персики спелые, цена привлекательная. Расплачиваемся и кладем в кошёлку.

То же самое касается поведения в гостях. Позвали в гости — не надо тыкать пальцем в блюдо и спрашивать, откуда взялось. Но может случиться ситуация, когда рядом обнаружится человек, чей внутренний советник повсюду ищет для себя опасность. Рядом с вами на рынке околачивается какой-то духовно озабоченный неофит, которому бесы повсюду мерещатся. Отсюда — «если кто скажет вам: это идоложертвенное, — то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести». В наше время такого можно было бы со всей силой авторитета отослать читать кафизму, а самому продолжать делать покупки, но Павлу чужд такой авторитаризм в отношениях между людьми. Апостол рекомендует уступить.

Но не ради себя или своей совести. Мол, предупредили, и теперь совесть будет неспокойна, должна быть неспокойна, зная, что это идоложертвенное. Павел отрицает такой ход мысли. Совесть должна быть непоколебима в любом случае. Ей безразлично, откуда продовольствие на рынке оказалось. И чужая совесть не может быть судьей вашей свободы. Поэтому далее апостол пишет: «Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Если я с благодарением принимаю пищу, то для чего порицать меня за то, за что я благодарю?» Ради совести того, кто объявил о том, что еда взята с языческого святилища, лучше воздержаться. Уступить его совести.

Здесь следует подчеркнуть. Не его осуждению, мол, посмотрит не так, другим расскажет, сплетни пойдут, а его внутреннему советнику уступить. Ну, не свободен еще человек. Если на него надавить силой авторитета, станет еще более несвободен. Тут впереди прежде ожидается большая и терпеливая работа. Каждого несвободного человека приходится долго и кропотливо выпутывать из сетей рабства. Из слов Павла можно видеть, как хорошо он осознавал то, что люди, окружающие его, в основном, в большинстве — несвободны. Если бы несвободные были редки, то, попав в среду свободных людей, где те составляют большинство, они быстро бы усваивали норму. Но даже в апостольские времена, как видим, свобода как норма не устоялась.

Поэтому Павел в вопросах людского поведения в бытовых мелочах нередко уступал: «Я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись». «Многих» было слишком много, но надежда была на то, что это пройдет, и христиане вступят в пору зрелости. Однако по тому, как мы видим, насколько распространены по сию пору люди несвободные, но почитающие себя, между тем, христианами, можно констатировать, что пора зрелости и сейчас еще не настала.