Скандал в Уфе: чиновники не захотели говорить об изъятии детей за бедность

Очередной форум «Сообщество», организованный Общественной палатой Российской Федерации, прошел в Уфе 24 и 25 апреля 2018 года. Я посетил одно из мероприятий этого форума, на которое был приглашен в качестве спикера от ИА REGNUM. Это был круглый стол на очень серьёзную и злободневную тему: «Бедность как повод неправомерного вмешательства в семью». В роли модераторов выступили член Общественной палаты РФ, руководитель ИА «Иван-Чай» Элина Жгутова и член Общественной палаты РФ, судья в почётной отставке Людмила Виноградова.

Участники круглого стола рассказывали о том, что сегодня сложилась совершенно ужасная практика, в рамках которой соцслужащие зачастую вместо того, чтобы оказывать нуждающимся семьям поддержку, отбирают у родителей детей. Эксперты собирались исследовать проблему с разных сторон. Вполне возможно, им удалось бы это сделать, если бы не случившийся скандал — чиновники, в какой-то момент не выдержав, фактически сорвали проведение круглого стола и покинули зал.

Стоит отметить, что я уже шестой год занимаюсь данной проблемой и на этом мероприятии присутствовал не только в качестве журналиста, но и в качестве общественника, достаточно глубоко погруженного в тему. И мне на самом деле есть что рассказать о том, как в действительности сегодня социальные службы ведут работу с малоимущими. К примеру, я прямо сейчас фактически занимаюсь социальным сопровождением нескольких семей, при этом почти не имея для такой работы никаких инструментов. В отличие от социальных служб, имеющих финансирование из бюджета и все возможности «межведомственного взаимодействия».

Мой доклад назывался «Практика работы органов — участников межведомственного взаимодействия с трудными семьями». В нём я, в том числе с опорой на документы, намерен был показать тот беспредел, который порой творят соцслужбы. В частности, там присутствовал тот документальный разбор, который я делал в статьях, посвященных случаю Натальи Корьевой.

Читайте также: Добрянская история: Как разлучить мать и ребенка через «социальную койку»

Также с собой я привёз видеообращение многодетной матери из Перми, которая рассказывает, как в действительности обстоят дела в Пермском крае с реализацией мер социальной поддержки многодетных семей. Ролик очень важный, в том числе потому, что прямо сейчас в крае назревает серьёзнейший скандал, который рискует выйти на федеральный уровень.

Честно говоря, мне было по-настоящему интересно поучаствовать в этом мероприятии «Сообщества», тем более — у меня создалось такое впечатление, что секретаря Общественной палаты РФ Валерия Фадеева вопрос бедности волнует, кажется, вполне всерьёз. При этом я не могу сказать, что мне близка та практика, которую обычно можно видеть на форумах «Сообщества», я их неоднократно посещал, должен сказать, что у меня есть свой взгляд на происходящее.

Я лично не считаю, что предлагаемая модель закупки государством услуг НКО в том виде, в котором она сейчас существует, может решить те острые проблемы, которые сейчас стоят перед государством, скорее это, как бы помягче сказать — не вполне рациональное расходование бюджетных средств. Но это отдельная серьёзная тема, которая требует спокойного и обстоятельного разбора.

Читайте также: Добрянская история: Вместо помощи — штраф и разлучение с ребёнком

Что же так возмутило чиновников и дружественных им представителей НКО, что они покинули зал со скандалом? На мой взгляд, их возмутило то, что докладчики строго в соответствии с темой круглого стола не только спокойно, последовательно и доказательно показывали тот беспредел, который творят соцслужбы, но и предлагали альтернативу существующему сегодня подходу, совершенно невозможную с точки зрения служащих и их сторонников. Одна из представителей НКО в конце мероприятия прямо сказала, что она «не хочет жить в стране», в которой этот альтернативный подход будет реализовываться. А что же такое страшное предложили эксперты?

Альтернативная модель была заявлена ещё в самом начале представителем отделения общественно-политической организации «Суть времени» в Татарии Татьяной Нечаевой. Она, подняв очень важную проблему, рассказала о том, что наша сегодняшняя семейная политика построена на подходах и технологиях «Национальной стратегии действий в интересах детей 2012−2017 гг», в которой объектом семейной политики является ребенок, а не семья, и которая по факту является калькой с европейской (Стокгольмской) стратегии. Она фактически переписана с этого документа и по не вполне понятной причине названа «национальной».

При этом Нечаева напомнила, что в 1996 году в документе «Основные направления государственной семейной политики» таким объектом была именно семья. Докладчик выразила мнение, что существующий сегодня подход в действительности не отвечает интересам нашего государства. По мнению спикера, государству нужно отказаться от него в пользу подхода, при котором для семей создаются «точки опоры» в виде рабочих мест, школ, больниц, садиков и социума, в котором ребенок будет развиваться, воспитываться и из которого будет брать правильные образцы поведения.

Это является альтернативой тому «адресному» подходу, при котором власти безуспешно пытаются решать проблему бедности и социального неблагополучия. Безуспешно — потому что процесс «адресной» работы является, в действительности, не чем иным, как «битьём по хвостам», борьбой не с причинами, а с последствиями.

Член Башкирского отделения Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» Инна Назарова, исследовав структуру бюджетных расходов, подробно разобрала проблему огромного перекоса, который сегодня существует в финансировании родных и приемных семей. Она показала, что сегодня в России фактически существует просто невероятная дискриминация детей по социальному признаку. В существующей ситуации просто отсутствует элементарная логика — у малоимущих родителей отнимают детей за бедность и… передают их в замещающие «семьи», которым выплачиваются уже вполне достаточные средства на содержание несовершеннолетних.

Тут считаю необходимым сделать отступление и сказать — это я наблюдаю уже много лет. В частности, многодетные матери мне постоянно рассказывают о том, что когда они приходят в соцзащиту просить помощи, им с ходу предлагают сдать детей в замещающие «семьи». Важное примечание — вернуть детей из этих «семей» потом становится почти невозможно. Уж сколько подобных историй могут рассказать активисты «Родительского Всероссийского Сопротивления»…

А знаете, что иногда говорят этим матерям, когда они пытаются возмущаться по поводу подобных предложений? Им говорят что-то типа: «Нечего было ноги раздвигать». Возможно, для кого-то это покажется дикостью, но такие представления сегодня являются нормой для многих представителей соцслужб. Да о чём говорить, если сегодня для многих из них не является предосудительной практика уговаривать сделать аборт малоимущую многодетную мать.

Я знаю, о чём говорю, мне много приходится общаться и с сотрудниками соцслужб (стоит отметить, что некоторые из них являются очень даже хорошими людьми, которые хорошо делают свою работу, к сожалению, таких людей в структурах всё меньше), и с теми, кто к ним обращается за помощью. Видимо, так у нас служащие решают проблему повышения рождаемости.

Член Общественной палаты РФ, руководитель ИА «Иван-Чай» Элина Жгутова, цитируя выдержки из методических рекомендации и регламентов межведомственного взаимодействия, в соответствии с которыми строится работа соцслужб, показала, что эти документы, по сути, являются самым настоящим руководством по отобранию детей за бедность. К примеру, в них при помощи определенной методики предлагается дать семье оценку по своеобразной «шкале неблагополучия». Чем выше оценка — тем хуже. Семья может получить дополнительные «баллы» за то, что в ней один родитель (отец или мать-одиночка) или за большее количество детей.

Читайте также: Ювенальные кары на Урале: отнятые дети, приступы у ребёнка и уголовка

Вернемся к круглому столу. Уполномоченный по правам ребенка в Башкирии Милана Скоробогатова начала делать попытки по перехвату инициативы ещё после выступления первого докладчика. Модераторы ей объяснили, что они решили провести данный круглый стол в следующем формате — сначала выступления спикеров, а потом обсуждение. Они решили построить работу таким образом по причине наличия горького опыта — на предыдущих круглых столах имела место ситуация, когда чиновники, получив слово и высказавшись, покидали мероприятие.

Однако Элина Жгутова в какой-то момент решила все-таки дать слово Скоробогатовой, несмотря на то, что её выступление регламент не предусматривал. Уполномоченный говорила около 20 минут (чем фактически «съела» время кого-то из докладчиков), пока её не прервали модераторы. И в зале во время её выступления никто не проронил ни звука. К сожалению, подобной любезности со стороны чиновников спикеры не дождались.

Смешной отчасти и крайне показательный момент — чиновники Башкирии почему-то сами завели разговор о том, что им «приходится оправдываться». Они постоянно пытались сказать, что, дескать, в Башкирии ничего подобного нет. Хотя Элина Жгутова им неоднократно напоминала, что они присутствуют не на местном, а на федеральном мероприятии, на которое со своей практикой приехали люди из других регионов, являющиеся представителями родительских и прочих организаций, работающих по всей стране. Служащие ненадолго успокаивались, но потом все начиналось заново… Вполне возможно, тут была бы уместна одна известная в России пословица.

На мой взгляд, в Уфе произошло примерно следующее — Общественная палата по определению является площадкой, на которой говорят, прежде всего, общественники, раскрывая глаза власти на существующие проблемы и указывая на то, какие именно перемены нужны государству. И спикеры являются настоящими экспертами, занимающимися озвученными проблемами уже много лет. При этом чиновники попытались сделать так, чтобы представители общественных организаций на этой площадке говорить просто не смогли, по факту заявив, что Общественная палата РФ — не место для дискуссий. Более того — они убежали от страшной реальности, которую им показали.

Читайте также: Зачем фашистам ведьмы? Корни ювенальной инквизиции

В связи с этим лично я склонен рассматривать поведение чиновников как защитную реакцию на ту информацию, которая была им предоставлена. Это поразительный феномен, который, на мой взгляд, отражает ту ситуацию, которая сложилась сегодня.

Россия сейчас столкнулась с невероятным по силе вызовом, который требует от неё ответа. Если еще несколько лет назад словосочетание «холодная война» некоторые произносили шепотом, то сегодня уже мало кто сомневается в том, что оно вполне адекватно описывает происходящее.

При этом государство сталкивается не только с внешними угрозами, но и с внутренними. Существуют силы и субъекты, которые пытаются оседлать социальный протест для направления его в деструктивное русло. Не будем их называть, всем достаточно знакомы имена и фамилии различных «недополитиков» и тех организаций, которые они представляют. Когда эти силы и субъекты обратят своё внимание на несправедливость насаждаемой ювенальной системы — это лишь вопрос времени.

С каждым годом граждане России всё больше понимают, что ювенальная угроза — это не выдуманные страшилки, а нечто, что может уже завтра постучаться в дверь твоей квартиры или забрать твоих детей из детсада, когда ты не сможешь их защитить. Когда они поймут это по-настоящему, будет уже поздно. Вариантов два: или прекращать это сейчас и срочно начинать исправлять ошибки, или позволить социальному протесту перерасти в социальный бунт. Который, конечно же, попытаются возглавить те самые «недополитики».

Читайте также: Ювенальный случай на Урале: «Такое может случиться с каждой семьёй»

Но в российском гражданском обществе также существуют вполне здоровые организации, не работающие на разрушение государства, а лишь ставящие важные и очень злые вопросы, которые настойчиво требуют ответов. Члены таких организаций пришли на круглый стол в Общественную палату, которая и является одним из властных инструментов защиты от ошибок. Она создана для того, чтобы были услышаны голоса неравнодушных людей.

Но произошло то, что произошло, — конкретные представители власти отказались выслушать от общественников информацию в месте, которое специально для этого создано. Почему?

Мне кажется, дело в том, что служащим и дружественным им НКО совершенно не требуются те перемены, которые сегодня как воздух нужны стране. У них и так всё хорошо. Пытаясь решить социальные проблемы, государство выделяет немалые средства, а западные подходы, на которых сегодня построена деструктивная работа соцслужб, выступают в роли очень удобных инструментов их освоения. И борьба с бедностью в целом — очень удобная вывеска для проворачивания весьма сомнительных НКО-шных дел, которые не заканчиваются простым растаскиванием бюджета, а имеют, между прочим, далеко идущие последствия.

А когда ты страшную реальность видишь — может ведь и проснуться что-то в тебе, правильно? Что-то совершенно не нужное человеку, вписанному в выстроенную циничную систему. Вопросы бедности, работы государственной машины в этом направлении, социальной напряженности, которую вызывает эта работа, — они интересны людям, которые хотят понять, что же на самом деле тормозит движение в стране, которой нужен прорыв, и о котором в своём послании говорил президент Владимир Путин. А тем, кому этот прорыв не нужен, всё это действительно неинтересно. Но как с этим жить государству? Ведь эти люди занимают в нём важные посты.