Искусственный интеллект и универсальный базовый доход для всех

В мае 2017 года группа исследователей из Оксфордского университета опубликовала результаты исследования перспектив искусственного интеллекта в мире, которые показали, что существует 50% шансов того, что ИИ превзойдет людей в решении всех производственных задачах уже в течение 45 лет. А через 120 лет все рабочие места на планете будут автоматизированы (азиаты ожидают, что эти сроки наступят намного раньше, чем североамериканцы). Теоретически это означает, что все мы сможем уйти на покой и наслаждаться эпохой всеобщего досуга.

Это помогает объяснить недавний и столь живой во многих странах интерес к универсальному базовому доходу (UBI) — выплате, распределяемой поровну между всем населением. UBI был предложен в Швейцарии, но его не поддержали на референдуме, в Финляндии программа началась этой весной, в Бразилии тоже успешно стартует пилотная программа. В Оттаве в Канаде, в Окленде в Калифорнии и в Утрехте в Нидерландах планируется провести ее в тестовом режиме; два города в Шотландии также объявили о таких планах; ее поддержали и некоторые политики в Европе, в том числе лидер лейбористской партии Великобритании Джереми Корбин. В США — это весьма непохожие люди: Роберт Райх, Марк Цукерберг, Мартин Лютер Кинг, Томас Пейн, Чарльз Мюррей, Элон Маск, Дэн Сэвидж, Кейт Эллисон и Пол Самуэльсон. Экономическое исследование показало, что UBI в размере 1000 долларов в месяц для всех взрослых вольет 2,5 триллиона долларов в экономику США в течение восьми лет.

В 1968 году, как известно, президент Ричард Никсон инициировал судебное разбирательство, показывающее, что деньги мало влияют на то, как люди используют рабочее время. Люди, которые сокращали время работы, занимались другими социально значимыми занятиями, а молодые люди, которые не работали, больше времени уделяли образованию. Аналогичное канадское исследование показало, что уровень занятости среди молодых людей не изменился, показатели успешных выпусков из средней школы увеличились, а уровень госпитализации снизился на 8,5%. Недавние эксперименты в Индии дали аналогичные результаты.

На самом деле дешевле распределять средства для всего населения, чем управлять государственными службами, которые осуществляют соц. выплаты. Было подсчитано, что если бюджет «соц. благосостояния» Великобритании будет разделен среди 50 миллионов взрослых в стране, каждый из них получит 5 160 фунтов стерлингов в год.

Но считается, что этого недостаточно для удовлетворения основных потребностей выживания в условиях современной экономики. «Налоги должны быть увеличены, другие программы сокращены». И это решения, по которым правительства, как правило, не желают комментировать свои шаги. Другой вариант — «качественное смягчение», форма количественного смягчения, в котором денежные средства должны поступать непосредственно в реальную экономику, а не просто в банки.

В Европе многие называют программу «вертолетными деньгами». Но UBI предлагается и в качестве денежно-кредитной политики, которая будет стимулировать производительность без увеличения налогов. Как заявил экономист-нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, бывший вице-президент Всемирного банка:

«Когда правительство больше тратит, инвестируя в экономику, эти деньги циркулируют, снова возвращаясь. Таким образом, это не только создает рабочие места единожды: инвестиции создают работу несколько раз. Результатом этого является то, что экономика растет многократно на низких начальных расходах, а государственные финансы оказываются в более сильном положении: по мере роста экономики и роста налоговых поступлений требования к правительству выплачивать пособия по безработице или финансировать социальные программы для помощи бедным и нуждающимся улетучиваются сами собой. Доходы от налогов растут по мере уменьшения этих расходов, фискальная позиция правительства усиливается».

Почему «Количественное смягчение для людей» не приведет к инфляции? Как отмечает проф. Стиглиц, деньги, выпущенные правительством, вернутся к нему просто за счет увеличения налоговых поступлений, создаваемых самим UBI. Это связано со «скоростью оборота денег» — количеством раз, когда доллар торгуется за год: от фермера до бакалейщика, арендодателя и т. д. В хорошей экономике скорость суммы денег в обращении (монеты, долларовые купюры и депозиты) — около семи; и каждый получатель будет платить налоги за один и тот же доллар по мере того, как он меняет руки. По данным фонда Heritage, общий налоговый доход в процентах от ВВП сейчас составляет 26%. Таким образом, один доллар нового ВВП даст около 26 центов увеличения налоговых поступлений. Предполагая, что каждая из семи сделок относится к налогооблагаемому ВВП, обмен на доллары за семь раз может увеличить налоговые поступления. 26% от 7 раз = 1,82 долл. США. Теоретически тогда правительство могло бы получать даже больше налогов, чем оно тратит на выплаты.

Также рабочий документ, опубликованный Федеральным резервом Сан-Франциско в 2012 году, показал, что один доллар, инвестированный в инфраструктуру, генерирует не менее двух долларов в ВВП и «примерно в четыре раза больше…» во время экономических спадов.

«Если спрос (деньги) не увеличиваются, предложение/ВВП не будут расти. Новый спрос должен предшествовать новому предложению. Деньги должны сами искать товары и услуги, прежде чем работодатели добавят рабочих, необходимых для создания большего объема предложения. Только когда спрос будет насыщен, а производительность будет в полном объеме, будут расти потребительские цены… По состоянию на январь 2017 года, по оценкам, 9,4% населения США оставались безработными или находились на неполной занятости. На этом фоне существует огромный потенциал роботов, компьютеров и инноваций, таких как 3D-принтеры, которые могут работать 24 часа в сутки без овертайма или медицинского страхования», — пишет издание The Counterpunch.

Есть одно «но», призрак былых ошибок, который неизменно появляется и парализует законодателей и избирателей, не позволяя вводить новые деньги в систему. Это страх повторения пресловутой истории гиперинфляции — (известные примеры — Германия и Зимбабве). Но, по словам профессора Майкла Хадсона, который широко изучил этот вопрос, эти катастрофы были вызваны вовсе не денежной эмиссией правительства, стимулирующей экономику. Он писал:

«Каждая гиперинфляция в истории была вызвана обслуживанием внешнего долга, который обрушил обменный курс. Проблема почти всегда была сопряжена с военной угрозой и напряжением из-за необходимости возвращать долг в иностранной валюте, а совсем не с внутренними расходами. Динамика гиперинфляции, прослеживаемая на таких классических примерах, как «Рейхсбанк и экономика Германии» Саломона Флинка, была подтверждена исследованиями по инфляции в Чили и других странах третьего мира. Сначала обменный курс падает, поскольку экономика оплачивает иностранные военные расходы во время войны, а затем — как в случае Германии — репарации после окончания войны. Эти платежи привели к падению обменного курса национальной валюты, увеличив цену на покупку импортных товаров в твердой валюте. Этот рост цен на импортируемые товары создает ценовой зонтик и для внутренних цен, которые следуют этому примеру. Для обеспечения экономической активности на более высоком уровне цен необходимы дополнительные внутренние деньги. Этот немецкий опыт представляет собой классический пример».

«В застойной экономике UBI можно создать спрос, необходимый для очистки полок с непроданной продукцией и повышения производительности. Роботы, в любом случае, не покупают еду, одежду или электронные гаджеты. Спрос должен исходить от потребителей, и для этого им нужны деньги: чтобы их можно было тратить. Поскольку роботы всё чаще занимают человеческие рабочие места, выбор будет заключаться либо в принятии UBI, либо в том, что половине населения позволят голодать. UBI — это не «благосостояние», а просто дивиденд, выплачиваемый тем, кому выпало жить в XXI веке, когда автоматизация освободила нас, и мы можем насладиться отдыхом и заняться более значимыми занятиями», — делает вывод издание The Counterpunch.