О чем Алиева предупредил Путин

В Сочи состоялась рабочая встреча президента России Владимира Путина и президента Азербайджана Ильхама Алиева. Предварительно она не анонсировалась. Пресс-секретарь главы России Дмитрий Песков сообщил о ней, как говорится, в последний момент. Такое бывает не часто. Тем более что главы двух государств решили лично встретиться после определенного перерыва, хотя поддерживали контакты между собой по телефону.

Сам жанр «рабочей встречи» предполагает обсуждение некоего определенного вопроса или вопросов для получения или передачи информации, обмен оценками. Необходимость в таком контакте появляется только тогда, когда возникает взаимный интерес и необходимость принять согласованное решение. Не случайно сразу после появления сообщения о встрече Путина и Алиева бакинский политолог Ильгар Велизаде заявил, что «возникла ситуация, требующая личного вмешательства президентов Азербайджана и России». Но какая? Ответа на этот вопрос нет, так как стороны по итогам переговоров не выступили с разъясняющими заявлениями.

Понятно, что политика — это не система линейных алгебраических уравнений, состоящая из уравнений с неизвестными, хотя во многом напоминает. Однако если использовать метод Гаусса исключений из общей системы, то вырисовывается какая-никакая, но определенная картина. Сразу отметим, что Россия всегда стремилась отделить свои двухсторонние отношения с Азербайджаном от проблем урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Когда речь заходила о выполнении ею посреднических функций в формате работы Минской группы ОБСЕ, Москвы, вступив в контакт с одной из конфликтующих сторон, всегда выходила и на другую, соблюдая политическое равновесие.

Баку выстраивает свою политику иначе, пытаясь увязывать свои отношения с другими странами, включая и Россию, через призму нагорно-карабахского конфликта. Поэтому первая мысль, возникающая от встречи Путина и Алиева, связывается с перспективами урегулирования этого конфликта. Накануне в одной из газет со ссылкой на дипломатические источники была допущена «утечка» о том, будто бы «в Москве готовится и будет проведена встреча президентов Азербайджана и Армении». Заместитель официального представителя МИД России Артем Кожин заявил, что «эта информация не соответствует действительности». Все переговоры на этом направлении ведутся в формате МГ ОБСЕ, Кожин призвал ссылаться не на «неназванные источники», а на официальную информацию».

Путин же, встречая Алиева, заявил буквально следующее: «Рад возможности с вами поговорить и о наших двусторонних отношениях, и о том, как ситуация складывается в регионе — она непростая. Но надеюсь, что и наша сегодняшняя встреча будет способствовать тому, что мы поищем пути решения всех сложных проблем, но и, разумеется, поговорим о том, как развиваются двусторонние связи между Азербайджаном и Российской Федерацией». Алиев ответил: «Мы удовлетворены высоким уровнем наших отношений, активно сотрудничаем в политической, торгово-экономической, гуманитарной сферах, есть хорошие перспективы в транспортной, энергетической сферах. То есть наши отношения очень многоплановые, охватывают практически все сферы нашей жизни, и, конечно, есть необходимость в периодических консультациях по важным вопросам региональной, мировой политики и, конечно, по двусторонним отношениям и вопросам укрепления безопасности в нашем регионе».

Итак, как видим, два эти высказывания объединяет одна общая мысль: фактор наличия «непростой ситуации в регионе» и развитие двухсторонних отношений. Разница только в том, что Путин поставил на первую позицию ситуацию в регионе, а Алиев отметил «необходимость в периодических консультациях по важным вопросам региональной, мировой политики и, конечно, по двусторонним отношениям и вопросам укрепления безопасности в нашем регионе». Нюанс, но важный, учитывая, что переговоры между Путиным и Алиевым носили конфиденциальный и, надо полагать, предметный характер, отчего мы можем выстраивать суждения только на основе предположений.

В самых общих чертах, анализируя деятельность российской дипломатии на закавказском направлении, можно сделать вывод о том, что Москва стала уделять повышенное внимание проблемам безопасности и стабильности в этом регионе. Потому что появилась реальная опасность системного переноса конфликтности с Ближнего Востока в Закавказье, необходимость выстраивания там так называемой «волнорезной политики». Сегодня очевидно, что обострение может приобрести формы широкого вооруженного конфликта, к чему, кстати, дрейфует Азербайджан в отношении Нагорного Карабаха. На этом фоне стремление Москвы расширить с Баку не только взаимодействие в различных сферах, но и активизировать политические контакты, обеспечить регулярные консультации по актуальным текущим проблемам, выглядит закономерным.

России также необходимо изменить или упразднить модель эскалации конфликтности в диалоге Баку-Ереван не только в формате МГ ОБСЕ. Альтернативная линия предполагает иную тактику и стратегию российских действий в этом регионе, исходя из интересов прежде всего уже своей национальной безопасности, поскольку, как показывает практика, теряющая силу на Ближнем Востоке ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) имеет разветвленные каналы взаимодействия и легко «перетекают» из одного региона в другой. Их дальнейший путь — из Сирии в Закавказье логичен и при наличии благоприятных условий даже неизбежен. При этом первый удар придет на Азербайджан, где решающее значение будет иметь стабильность существующего там политического режима, ведь Алиева могут превратить в Асада.

В таком контексте нужно будет налаживать не только политическое, но и военно-техническое сотрудничество между Азербайджаном и Арменией и менять геополитический ландшафт региона. Сейчас Россия для Армении — главный стратегический союзник, обеспечивающий безопасность. Турция, союзная для Баку, оказалась в это время в чрезвычайно сложной ситуации, и Анкара стала делать ставку на Россию. Но у Турции слишком много собственных проблем, а также проблем с соседними государствами, особенно на ее южных границах. Еще один вариант: кто-нибудь из других ведущих мировых игроков решит использовать Азербайджан в своей игре на обострение против России или Ирана.

Поэтому, на наш взгляд, Путин мог обозначить для Алиева проблему геополитической уязвимости, показал, к чему может привести вероятность разогрева конфликта в Нагорном Карабахе. Апрельские события повысили вероятность военного сценария, но при нынешнем балансе сил вряд ли он сведется к быстрой и победоносной войне с быстрым разгромом одной из сторон. Для Баку такое развитие событий чревато серьезными угрозами и испытаниями. Но оно может открыть и новые пути для выхода из нынешнего переговорного тупика по урегулированию конфликта. Остальное — старые и новые энергетические и другие коммуникации имеют вторичный и даже третичный характер. Есть правило: туда, где ведется уже война или туда, где планируется создать театр военных действий, никто средства не вкладывает. Правда, можно рассуждать и чертить на карте различные маршруты.

Прогрессом сегодня стало бы снижение нынешнего уровня конфронтации, создание эффективной системы мониторинга ситуации на фактической линии фронта в Нагорном Карабахе и переход к широким переговорам. Время еще есть, но оно быстро утекает.