Белоруссия — оселок внешнеполитической эффективности России

Судя по тому, как недавние всполохи со стороны президента Белоруссии Александра Лукашенко были «погашены» в российском информационном поле, руководство нашей страны пока не имеет в виду переходить к какой-то новой линии в отношении Минска. И более конкретно — самого белорусского лидера. Это и хорошо, и плохо.

Хорошо потому, что хотя какая-то принципиально новая позиция нужна, формулировать её с наскока, под воздействием эмоций от явно вызывающего выступления соседа, было бы неправильно. Тем более что на поверхности выбор вроде бы и невелик: либо мы решим «поставить Лукашенко на место», и тогда надо ориентироваться на разрыв с Белоруссией, либо надо продолжать притягивать Белоруссию и её руководство к себе. Но всё дело в том, как подтягивать — точно не так, как это делалось раньше.

Поэтому я и говорю, что отсутствие в информационном поле сигналов о том, что у России, наконец, появится какая-то новая если не линия, то хотя бы задумка в отношении Александра Лукашенко, нацеленная на превращение его в нашего реального союзника, — это плохо.

Сегодня Белоруссия — эта пусть и меньшая, но всё же половина нашего единого союзного государства — нам, России, если называть вещи своими именами, не союзник.

Проблема Крыма, возвращение которого в Россию Минск признать отказался, на самом деле, не такой уж сложный для Белоруссии вопрос: в конце концов, речь идёт о том, чтобы просто подтвердить очевидное — признание права народов на самоопределение как их неотъемлемого права, зафиксированного в документах ООН. Уж Белоруссии-то, члену ООН с 1945 года, этого не знать! Но нет, стремление оседлать в случае с Крымом политическую конъюнктуру — как внутреннюю, так и внешнюю — не позволило Александру Лукашенко занять в этом вопросе последовательную союзническую позицию. Впрочем (и это тоже, как ни грустно, надо признать), испытания Крымом не прошёл ни один из, казалось бы, близких нам лидеров государств постсоветского пространства.

В других случаях, однако, нас это, как мне видится, не особенно беспокоит. А вот в случае с Белоруссией — вызывает обоснованное непонимание. И даже раздражение. Причём не только у руководства страны, но и у простых россиян, взаимопониманием с которыми, их поддержкой Александр Лукашенко ранее так дорожил. Ему что, она теперь безразлична?

Ответ белорусского лидера на этот вопрос мне примерно понятен: что-то типа того, что ему важнее поддержка белорусов, а не граждан России, но, думаю, это был бы не до конца честный ответ.

Зададимся поэтому другим, более значимым в контексте обсуждаемой темы вопросом: чем в российско-белорусском контексте более всего сегодня раздражён сам Александр Лукашенко? Не нашими же действиями в отношении незаконного режима в Киеве, в самом деле? И не нашими попытками осадить его ретивых подчинённых, пытающихся «наварить» на неприсоединении Белоруссии к российским контрсанкциям в отношении Европейского союза и Украины. Всё это ему неприятно, но не это главное.

Если говорить о киевских «переворотчиках», то и самому Лукашенко в случае отказа от линии на единство с Россией грозит быть сметённым подобной хунтой, и он это, хотя и кичится силой своего аппарата госбезопасности, глубоко в душе понимает. Пусть Европейскому союзу сейчас не особо до Белоруссии, но Польша-то ею уже давно и плотно занимается, и в Белоруссии есть кому откликнуться на эту «заботу».

Что же до торговых трений, то навар с неприемлемых для нас махинаций на порядок меньше того, что сулят Белоруссии добрые отношения с нашей страной.

Нет, по-настоящему раздражён Александр Лукашенко тем, что он рассматривает в качестве исходящей из России угрозы делу его жизни — построению в Белоруссии действительно социального государства. Было бы ему на это государство, извините, наплевать, прекрасно нашёл бы modus operandi с российской элитой. Но ему не наплевать. И в этом надо отдать ему должное.

«Но он строит это своё социальное государство на наши деньги!», — воскликнет некий российский чиновник или простой гражданин из числа тех, кто решит возмутиться по этому поводу. А я скажу так: «Хорошо, что где-то на российские деньги русские люди живут в более социально справедливом государстве, чем наше. И нам надо тоже идти по такому пути».

Разговор же про «наши» и «ваши» деньги и ресурсы, особенно в случае с Белоруссией, отношу к категории мировоззренческих искажений, порождённых постсоветской действительностью. Защищали-то наши отцы и деды общую страну плечом к плечу, открывали и добывали эти ресурсы вместе, вместе построили единый народнохозяйственный комплекс… А теперь одни будут зарабатывать на том, что при развале им досталось ресурсов больше, а другие остались с результатами жестко районированной советской экономики и в принципе на этой основе самодостаточную экономику создать не могут? Где же тут справедливость, которой как чертой национального культурно-исторического типа так гордятся русские?

Не надо было страну разваливать? Так простые белорусы, как и простые русские, в отличие от своих руководителей того времени, а также от простых латышей, литовцев, эстонцев и кого-то там ещё, её и не разваливали. И лично Лукашенко не разваливал, и за это ему тоже надо отдать должное.

Политологи и экономисты, обосновывающие сугубую вину Лукашенко за сложившуюся ситуацию, оперируют среди прочего внушительными, на первый взгляд, цифрами нашей финансово-экономической помощи Минску. Мне, однако, после провала политики, которая вплоть до 2013 года проводилась на Украине, ссылки на те или иные цифры материальных вложений в «добрососедские отношения» представляются неадекватными. Не в цифрах дело, а в контроле за тем, куда и на что и, главное, через кого пошли выделенные деньги. То есть в нашей способности трансформировать вложения в политическое влияние.

Её, этой способности, несмотря на украинский урок, причем урок не 2013−14 годов, а ещё первой декады 2000-х, всё ещё не наблюдается. В результате, с учётом нарастающих политических проблем, пока получается так: чем больше денег вложено, тем меньше оснований быть довольным тем, как они сработали.

С учётом сказанного, для меня как гражданина России и одновременно человека, долгие годы профессионально занимавшегося внешней политикой, вывод из нового обострения российско-белорусских отношений напрашивается простой. В последнее время мы много говорим о внешнеполитических успехах России. В каких-то случаях для этого есть больше оснований, в других — меньше. Но главным оселком эффективности в международных делах всё же остаётся наша способность выстроить действительно союзнические отношения не с Сирией или Ливией, а с Белоруссией и Казахстаном. А в идеале ещё ‑ и с новой Украиной. Наше умение не с Трампом наладить взаимодействие и не с европейскими правыми, хотя всё это и нужно, но содействовать становлению в соседних государствах когорты политиков, которые были бы нашими последовательными политическими союзниками, а не просто деловыми партнёрами.