Эксперт Института экономических стратегий-Центральная Азия (ИНЭС-ЦА) Айтолкын Курманова ответила на вопросы корреспондента ИА REGNUM по итогам 2007 года в развитии казахстанско-российских отношений.

ИА REGNUM: Россия и Казахстан рассматриваются, как одни из наиболее динамичных интеграторов на постсоветском пространстве. Какие экономические события уходящего года могут служить главными факторами этой интеграции, являются примером стратегического партнерства?

Основной фокус казахстано-российского сотрудничества продолжает лежать в сугубо конъюнктурной нефтегазовой сфере, где экономика двусторонних интересов играет в пользу тесного партнерства.

Определенный итог 2007 года в сотрудничестве между двумя странами был подведен на недавней встрече двух президентов в Москве. Это, разумеется, подписание соглашения о строительстве Прикаспийского газопровода, что поможет России усилить свои позиции в газовом секторе Казахстана и Туркменистана. В обмен Россия наконец-то согласилась на расширение проекта Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Казахстан также пошел навстречу и увеличит экспорт своей нефти в два раза по нефтепроводу Атырау-Самара и присоединится к проекту Бургас -Александропулис. Это определенно пророссийское направление и может вызвать недовольство Запада, особенно в свете последних событий по Кашагану, хотя Казахстан по-прежнему старается лавировать между обеими сторонами.

Несмотря на определенные разногласия, которые были очевидны в уходящем году (аварией Протона), Казахстан и Россия, очевидно, пришли к энергетическому консенсусу, который, как часто это подчеркивается казахстанскими властями, объясняется экономической целесообразностью. Поэтому соглашения между странами достигаются достаточно легко, учитывая совпадающие интересы и взаимозависимость.

ИА REGNUM: Учитывая, что экономика Казахстана, в основном, базируется на сырьевой основе, можно ли говорить о том, что увеличивается экономическая зависимость Казахстана от России?

Происходит логичное восстановление производственных цепочек, созданных много лет назад в советское время. Для Казахстана зачастую нет необходимости создавать новые производственные мощности, если можно восстановить старое партнерство.

Разумеется, это вновь углубляет зависимость сырьевой экономики Казахстана от российских производителей. Так, например, в совместном проекте создания международного центра по обогащению урана, роль Казахстана в высокотехнологичном производстве собственно невелика, но обмен ноухау и особенно инициатива о совместном строительстве атомной электростанции в городе Актау позитивны для Казахстана.

Пока же Казахстан увеличивает импортную зависимость от России. По данным этого года, Россия поставляет 35,1% от общего объема импорта в Казахстан и 79% от импорта из СНГ. При этом импорт из России в Казахстан растет более высокими темпами, чем казахстанский экспорт в Россию. Поэтому когда на двусторонних встречах заявляется о росте товарооборота, эта динамика явно свидетельствует в пользу России.

ИА REGNUM: Были ли за 2007 год примеры сотрудничества России и Казахстана, западных стран и Казахстана в диверсифицированных производствах?

Особенно успешных диверсифицированных производств не было. Есть проекты в металлургии (алюминиевые заводы), которые частично можно считать как несырьевые. Макроэкономический эффект от таких проектов на снижение зависимости Казахстана от сырьевого сектора - незначителен. Доля инвестиций в обрабатывающий сектор промышленности Казахстана практически неизменна в районе 10% от всех инвестиций в основной капитал на протяжении последних лет, доля несырьевого экспорта и вовсе незначительна. Интерес иностранных игроков, включая российских, к казахстанской экономике лежит пока исключительно в сырьевой и околосырьевой сфере.

ИА REGNUM: В декабре в Алма-Ате состоялось учреждение Евразийского клуба банкиров, костяк которого составляют казахстанские и российские банки и банкиры. Сможет ли, на ваш взгляд, это объединение стать действенным инструментом в решении межгосударственных вопросов в банковском секторе или станет только диалоговой площадкой? Созданный под эгидой банка "ТуранАлем", который из всех казахстанских банков, наверное, самый интеграционный, Евразийский клуб банкиров, скорее всего, пока преследует дискуссионные цели. Сегодня в условиях нехватки ликвидности казахстанские банкиры нуждаются в другой, материально осязаемой помощи. Пока не было прецедентов кредитования казахстанских банков российскими банками (которые были менее затронуты кризисом), и более реально финансирование текущих проблем казахстанских банков со стороны богатых арабских или китайских инвесторов.

Кроме того, в связи с финансовым кризисом, возможно, российские банки и особенно инвестиционные фонды, давно проявляющие интерес к казахстанскому рынку, могут активизировать свою деятельность. Объективно, в условиях нехватки инвестиционных инструментов, высокой инфляции и падающего рынка недвижимости, многие казахстанские инвесторы могут быть заинтересованы во вложениях в российские инструменты.

В финансовом секторе необходимо отметить деятельность Евразийского банка развития. Этот институт активно развивается, принимает новых членов (Армению), привлекает огромные ресурсы. Для казахстанской экономики, которая будет испытывать нехватку в инвестициях в связи с кредитным сокращением, помощь ЕАБР может оказаться весьма актуальной. Однако эти инвестиции направляются на крупные проекты, имеющие стратегическое значение, что, впрочем, также на пользу структурной перестройке казахстанской экономики. Поэтому, вполне возможно, что в ближайшей перспективе роль ЕАБР возрастет.

ИА REGNUM: Россия и Казахстан являются странами, принимающими трудовых мигрантов. На ваш взгляд, какая из этих стран, в уходящем году, успешнее пыталась решить проблему нелегальной трудовой миграции, наиболее гибко подходила к регистрации мигрантов, разрабатывала эффективное законодательство по трудовой миграции. Существует ли, на ваш взгляд, конкуренция между Россией и Казахстаном за привлечение трудовых ресурсов?

В области миграции Россия имеет гораздо больший опыт и внедряет более эффективные меры по решению этих проблем. Например, в России есть специальное ведомство - Агентство по делам миграции. В Казахстане ведомство с такими полномочиями отсутствует. И хотя основные трудовые мигранты в Казахстане, как и в России, заняты на низкооплачиваемых работах, в Казахстане острее, чем в России, стоит вопрос о квалифицированной рабочей силе. Именно по причине нехватки профессионалов не только технических специальностей, но и других, в Казахстан так много завозится не только неофициальной, но и официальной рабсилы.

Казахстану необходимо внимательно изучить опыт России в этом вопросе, который, разумеется, неоднозначно позитивный, но нацелен на то, чтобы сделать эту сферу более прозрачной. Пока меры казахстанского правительства неэффективны. Правительство устанавливает ежегодную квоту для всех иностранных работников, привлекаемых в Казахстан. В настоящее время это 0,8% от общих трудовых ресурсов, что составляет приблизительно 64 тыс. человек, тогда как по оценкам Казахстан нуждается дополнительно в 50 тыс. человек ежегодно для поддержания своих текущих темпов роста.

Есть целый ряд мер, которые рекомендуется принять и Казахстану и России, которые в конечном итоге нацелены на создание более мягких механизмов для мигрантов, снижение бюрократических издержек и расширение правового поля для их трудовой деятельности. Демографические проблемы актуальны для обеих стран, но для 15-миллионного Казахстана особенно остро. В Казахстане должны быть разработаны комплексные меры, чтобы стимулировать трудовых мигрантов к более длительному официальному пребыванию в стране.

ИА REGNUM: Россия проводит политику, направленную на возвращение соотечественников, а Казахстан на репатриацию оралманов (казахов-репатриантов). Добились ли, на ваш взгляд, две страны определенных успехов в этих вопросах в 2007 году?

Если Россия постоянно призывает соотечественников к возвращению и обещает привлекательные условия, то положение оралманов в Казахстане можно назвать плачевным. По данным агентства по статистике РК, в 2006 году 22 708 русских выбыло из Казахстана (прибыло в 2,4 раза меньше - 9 335), что составило 67% от всех выбывших в этот период из Казахстана.