Кого и от кого защищает закон «Об оружии» и кого и зачем он вооружает?

Продолжающаяся стрельба в школах стала — в терминах Уголовного кодекса — длящимся преступлением. ИА REGNUM уже трижды был вынужден предлагать власти варианты ее предотвращающего поведения. Это было после событий 17 октября 2018 года в Керчи, когда в результате стрельбы в колледже погибло 20 человек и более 50 получили ранения. Стрелял восемнадцатилетний Росляков из помпового охотничьего ружья Hatsan ESCORT турецкого производства. Такое же оружие использовал 11 мая 2021 года и девятнадцатилетний казанский парень. Тогда погибли 9 человек, а 21 был ранен. 20 сентября 2021 года Бекмансуров из принадлежащего ему охотничьего гладкоствольного оружия открыл стрельбу в ФГБОУ «Пермский государственный университет» (6 человек погибло, ранено — 20). Еще раньше, 5 сентября 2017 года девятиклассник принес в школу №1 г. Ивантеевки Московской области травматику и стал угрожать классу взрывпакетами. Затем он выстрелил учительнице в голову и ударил ее молотком. Женщину доставили в больницу с тяжелым ранением. Трое детей от страха выпрыгнули из окна здания со второго этажа. Один ребенок был госпитализирован с переломом позвоночника, второй сломал две конечности, третий — предплечье.

Умышленно сообщаем эти подробности, поскольку у таких преступлений нет сроков давности. Пять лет назад, проанализировав ситуацию, нам пришлось синтезировать один вывод: «в ивантеевской школе случилась беда, которая могла бы произойти в любой школе любого города любого региона нашей страны». И настойчиво предложить одно средство: 450 депутатов Государственной думы и 180 членов Совета Федерации (на тот момент так назывались нынешние сенаторы) должны принять исчерпывающие законодательные меры, исправить закон об оружии, из которого и «выстреливали» убийственные ситуации. Оружие было продано и куплено преступниками как полноправными гражданами страны в полном соответствии с российским законодательством.

Членами Совета Федерации был внесен законопроект, изменяющий статью 13 Федерального закона «Об оружии». Им предлагалось повысить до 21 года возраст, по достижении которого граждане Российской Федерации имеют право на приобретение гражданского огнестрельного оружия ограниченного поражения, газового оружия, огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия самообороны, спортивного оружия, охотничьего оружия и сигнального оружия. Заместитель председателя правительства Российской Федерации К. Чуйченко сообщил авторам и Госдуме, что правительство не поддерживает принятие законопроекта: он приведет к ограничению трудовых прав граждан в возрасте от 18 до 21 года, которые не смогут заниматься трудовой деятельностью, предполагающей ношение и использование оружия. Будут ограничены возможности занятия стрелковым спортом для совершеннолетних граждан, не достигших возраста 21 года. А сенаторы, как утверждали в правительстве, не привели каких бы то ни было подтвержденных статистическими данными доказательств необходимости предлагаемого ограничения прав граждан Российской Федерации.

Так посчитали в правительстве. Сенаторы внесли законопроект, чтобы предупредить повторение керченской трагедии в будущем. Но в официальном правительственном отзыве про трагедию — ни слова. Как будто её и не было. Сенаторы отступили. В результате «право на приобретение газового оружия, огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия самообороны, спортивного оружия, охотничьего оружия, сигнального оружия, холодного клинкового оружия…» сохранили за гражданами Российской Федерации, достигшими возраста 18 лет. Чем и воспользовались юноши из Керчи и Казани.

Через полгода после керченских событий Госдумой был отклонен и другой депутатский законопроект. Его суть — в запрете на приобретение «лицами, не достигшими возраста 18 лет, конструктивно сходных с оружием изделий, пневматических винтовок, пистолетов, револьверов с дульной энергией от 0,5 до 3 Дж, сигнальных пистолетов, револьверов калибра не более 6 мм и патронов к ним». Примечательно, что после внесения законопроекта одним из депутатов к его авторству присоединились десятки депутатов, ставших соавторами. После того как пришел отрицательный отзыв из правительства, начался парад снятия инициаторами своих фамилий с законопроекта. Первым снявшимся оказался А. Гетта, за ним — по очереди, с разницей в день-два — В. Водолацкий, М. Гаджиев, А. Красов, А. Тихомиров, В. Н. Карамышев, Д. Белик, Н. Земцов, Ю. Кобзев, Р. Хайров, И. Минкин, Р. Азимов, П. Пимашков, М. Сураев, Н. Санина, А. Ткачев, В. Зубарев, Н. Назарова, А. Харсиев, А. Максимов, Ф. Ганиев, М. Гулевский, Р. Хуснулин, Н. Брыкин, Ф. Сибагатуллин, А. Выборный, Ю. Швыткин, М. Щаблыкин, М. Гаджиев, В. Гутенев, М. Бариев, М. Романов, М. Гадыльшин, Р. Марданшин, К. Слыщенко, Б. Сайтиев, В. Скруг, А. Каличенко, А. Кавинов, В. Казаков, А. Палкин, В. Николаева, А. Петров, И. Зиннуров, Д. Скриванов, Г. Сафаралиев, Г. Онищенко, В. Пушкарев, В. Дзюба, З. Байгускаров, А. Скоч, Л. Духанина. Последним отозвавшим свою подпись оказался депутат А. Прокопьев. Что такого позорного было бы, если бы сохранили «авторство» под отклоненным законом? Испорченная личная депутатская статистика? Дескать, не в почете работа на корзину.

Сейчас в Госдуме рассматриваются четыре законопроекта с предложениями об изменении федерального закона «Об оружии». По числу подписантов лидирует тот, который напрямую никак не связан с ситуацией в Ижевске, Керчи, Казани, хотя, как сказать. Итак, его авторами стали депутаты Государственной думы В. Пискарев, Э. Валеев, А. Хинштейн, Д. Перминов, Ф. Ганиев, И. Квитка, В. Резник, Р. Шайхутдинов, Н. Малов, И. Гусева, А. Гетта, П. Толстой, С. Чижов, И. Тетерин, Г. Карлов, П. Завальный, Р. Азимов, Н. Валуев, М. Щаблыкин, Н. Говорин, М. Романов, С. Маринин. Проект внесен 23.07.2019 года, принят в первом чтении 24.11.2020 года. О чем он? Об увеличении срока действия разрешений на хранение и ношение охотничьего оружия с пяти до пятнадцати лет. Иначе говоря, справку об отсутствии медицинских противопоказаний к владению оружием и об отсутствии в организме человека наркотических средств, психотропных веществ и их метаболитов надо будет предоставлять не через пять лет, а раз в пятнадцать лет.

Другой законопроект пятерых депутатов тоже разработан на другую тему, а из-за того, что в местах хранения оружия органов внутренних дел Российской Федерации скопилось более 170 тыс. единиц оружия и более 960 тыс. штук патронов к нему. По данным Росимущества, реализация конфискованного, бесхозяйного и сданного оружия и патронов к нему не имеет экономической целесообразности, поскольку выручка от продажи не покрывает затраты федерального бюджета на организацию всего комплекса действий по его распоряжению, в том числе хранению, учету, транспортированию, оценке и реализации.

Третий законопроект с тем же самым авторством предлагает дать право на приобретение и использование в научных целях научно-исследовательскими организациями, осуществляющими деятельность «по исследованию динамических свойств материалов испытанием изделий на пулестойкость».

И лишь один из четырех законопроектов, который внесен депутатами А. Хинштейном, В. Пискаревым, А. Выборным, мог бы как-то повлиять на предотвращение ижевской ситуации. Он был внесен в декабре 2021 года, но принят всего лишь в первом чтении 8 июня 2022 года. Авторы сообщают об относительном снижении ЧП с использованием огнестрельного оружия, но их количество по-прежнему остается крайне высоким. По данным Росгвардии, в 2020 году было зафиксировано 1032 происшествия с применением оружия, за 11 месяцев 2022 года — 772. Традиционно высоким остается и количество преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия. В 2020 году было зарегистрировано 24 800 таких криминальных деяний, за 11 месяцев 2021 года — 22 022. В этой связи в Федеральный закон от 13 декабря 1996 года № 150-ФЗ «Об оружии» предлагаются изменения, устанавливающие дополнительные основания для отказа в выдаче лицензий на приобретение оружия гражданам Российской Федерации, а также аннулирования ранее выданных разрешений на хранение, ношение и использование оружия. Видимо, после ижевских событий над законопроектом продолжится работа, но, откровенно говоря, напрягает концепция подхода. Авторы утверждают, что, цитирую, «предлагаемые изменения являются последовательным и логичным продолжением проводимой госполитики в сфере оборота оружия и положительно скажутся на улучшении криминогенной обстановки в стране». Почему напрягает? Потому что ситуация «последовательно и логично» продолжает наполняться другим — огнестрельными ЧП.

Напомним, что двадцать лет назад, когда принимался закон об оружии, главное, что хотели подчеркнуть те авторы, — это отграничение боевого оружия от служебного и гражданского оружия, чтобы тем самым «поставить барьер утечке боевого оружия из наших вооруженных сил, из воинских частей». В предшествующем законе, принятом Верховным Советом в 1993 году, но толком не действовавшем, было записано, что боевое оружие отличается от служебного тем, что служебное оружие — это то оружие, которое выдается, дескать, по службе. А у боевого оружия сила выстрела превышает 306 джоулей. Если сила выстрела менее 300 джоулей, то это оружие может быть служебным, спортивным или гражданским.

Горячо обсуждался вопрос: изымать или не изымать оружие у частных охранных служб. Опасались огромного взрыва, социального взрыва, взрыва протеста. Частные охранные структуры имеют разносторонний характер. В них работают не сотни тысяч, а уже миллионы людей. Эта деятельность признается государством полезной. Лоббистов хватало и со стороны производителей, и стороны торговцев. За три года всей предшествующей работы комитета Госдумы по безопасности ни по одному законопроекту не поступало такого количества поправок ко второму чтению — 333 единицы. Оружие обсуждалось и как «товар народного потребления», в интересах гражданина, который вынужден платить сумму в три, а то и в четыре раза превышающую отпускную цену завода. При оптовой заводской цене, например, на одно из самых распространенных одноствольных гладкоствольных ружей ТОЗ-106 в 448 тысяч рублей (в деноминированных ценах) его магазинная цена превышает миллион. А гражданину покупка, оформление и получение всех разрешений обходится более чем в 1,5 миллиона рублей. Из этой суммы только треть, а то и меньше идет непосредственно заводу, а остальные две трети распределяются между внебюджетными фондами, торговцами и государством. Для дешевого оружия с заводской ценой около 200−300 тысяч соотношение еще хуже: завод получит не более 20 процентов от суммы затрат гражданина, а если в цепочку торговцев включатся еще один-два оптовых звена, то и того меньше. Так в чьих же интересах работает построенная сегодня система оборота оружия? — вопрошал один из депутатов.

Однако ни в прессе того времени, ни в стенограммах заседаний комитетов и палат — и Государственной думы, и Совета Федерации — не обсуждалось соответствие и реализация преамбулы федерального закона «Об оружии». О том, что он «направлен на защиту жизни и здоровья граждан, собственности, обеспечение общественной безопасности, охрану природы и природных ресурсов, обеспечение развития связанных с использованием спортивного оружия видов спорта, укрепление международного сотрудничества в борьбе с преступностью и незаконным распространением оружия».

Надо вернуться к переоценке законопроектов последнего времени и вновь вносимых проектов с точки зрения сути этой преамбулы. Тогда не останется никаких сомнений, что торговый оборот гражданского оружия должен быть запрещен. У этого оружия не должно быть частного собственника.