На что будет похоже глобальное государство «железной пяты»? Часть 3

Согласно сказанному гениальным Достоевским в его знаменитой главе о Великом инквизиторе из «Братьев Карамазовых», человечество мучительно переживает «невыносимость свободы» и ищет, «перед кем преклониться», причем непременно «все вместе». Эти не лучшие чаяния человеческой натуры востребуют Великого инквизитора и государство «железной пяты». Однако те, кто поддаются этому соблазну, несвободы, питают некие иллюзии по поводу рабского существования. Во-первых, как говорит Федор Михайлович, рабское состояние предполагает, что «эти люди уверены более чем когда-нибудь, что свободны вполне», а во-вторых — будут «хлебы». Голодные будут накормлены. Ну, так, может, и ладно? Будет иллюзия свободы, и будут «хлебы». Это ведь не концлагерь, в конце концов…

Однако Достоевский, будучи гением, идет дальше и говорит, что дух, которому служит Великий инквизитор, это «страшный и умный дух, дух самоуничтожения и небытия». И тут уже становится понятно, что не только «хлебы», но и само бытие как таковое ставятся под вопрос. А коли ставится под вопрос само бытие, то концлагерь как дальнейшее «развитие» этого проекта становится неизбежным. Просто Федор Михайлович, к счастью для него, не застал фашизма, но мучительно предвидел его. Этот дух небытия в итоге все до «небытия» и доведет, и не будет никакого существования, даже рабского.

Эту неумолимую логику подтвердил, уже со стороны естественнонаучного подхода, биофизик и кандидат биологических наук Борис Георгиевич Режабек. В ночной телепередаче с Александром Гордоном под названием «Физика и свобода воли» Режабек сказал следующее:

«Для нас гораздо больший интерес представляет не электрон как таковой, а как живые существа мы сами. Дело в том, что если мы лишены свободы, если мы являемся просто жестко детерминированными существами, пусть даже запрограммированными, то при этом все моментально исчезает».

Гордон: «Все — это что?»

Режабек: «Весь мир! Я не стесняюсь это сказать! Именно так! Если нет свободы, то мир задан раз и навсегда, как жесткая картина, как нечто с прочерченными траекториями или как набор кадров в каком-то кинофильме. Но с точки зрения математики любую такую систему можно моментально свернуть в точку. Она исчезает. Это небытие. Детерминированный мир — это мир, лишенный свободы, это мир небытия».

Таким образом, свобода это не некий «бонус». Мол, живут себе люди, но не свободно… Подумаешь! Можно и без свободы как-нибудь обойтись! А те, кто за нее начинают бороться, — те просто «идеалисты», которым, видите ли, почему-то мало наличествующего. Нет. Свобода это и есть бытие, а те, кто за нее ведет борьбу, борются не за «бонус», а за само бытие, чтобы мир как таковой просто не исчез. В той же главе о Великом инквизиторе Достоевский пишет:

«Ибо теперь только (то есть он, конечно, говорит про инквизицию) стало возможным помыслить в первый раз о счастии людей. Человек был устроен бунтовщиком; разве бунтовщики могут быть счастливыми?»

Забудем либеральные бредни идиотов про то, что якобы Федор Михайлович в «Бесах» предсказал «ужасных» большевиков, которые, мол, этими «бесами» и были. Давайте лучше почитаем великий текст. А в нем сказано, что «человек был устроен бунтовщиком». И именно это человеческое свойство мешает Великому инквизитору и специфическому счастью несвободы. Человека необходимо избавить от «бунтовщичества», и тогда он будет, перестав быть человеком в полном смысле слова, готовым к пришествию «железной пяты». Да, «бунтовщики» бывают разные. И нужно всякий раз внимательно смотреть, кто они такие, почему «бунтуют» и чего хотят. Однако необходимо и помнить, что СССР построили именно «бунтовщики». А он, в свою очередь, и спас мир от пришествия «страшного и умного духа, духа самоуничтожения и небытия».

Об этом духе знают и в Индии. Причем, можно сказать, «официально». Время его прихода называется «Кали-Юга», то есть время пришествия Кали, которая уничтожает мир в конце времен, после чего наступает космическая ночь — пралая. Кали, как подтвердит любой религиовед, это одна из бесчисленных ипостасей все той же Темной матери, она же Кибела в «западном» варианте. Этот культ, пришел из доиндоевропейской цивилизации — Хараппы. После пришествия арийских племен он стал достаточно быстро «прорастать». Уже в четвертой веде, которая называется Атхарваведа, наблюдается существенный крен в матриархат. Вот что пишет о Хараппе любящий ее Мирча Элиаде в своем трехтомнике «История веры и религиозных идей»:

«Что особенно поразило первых археологов, так это единообразие и стагнация хараппской культуры. Никаких изменений, никаких новшеств за всю ее тысячелетнюю историю (два вышеупомянутых города были, возможно, столицами «империи»). Эту непоколебимую устойчивость можно объяснить разве что существованием режима, базировавшегося на некоей форме религиозной власти».

Эта-то «форма религиозной власти», которая может на огромный промежуток времени обеспечить господство, просто по определению не может не ворожить элитное сознание правящего класса. Ну, так оно и ворожило.

Внутри очень разветвленной и противоречивой религиозной системы, именуемой буддизмом, широко распространен культ Будды Амитабхи. Согласно представлениям, связанным с этим культом, Амитабха при помощи своего сострадания создал рай, который называется «Чистой землей». Для людей «попроще» обычно говорится, что это просто блаженное место, а для элиты объясняется, что это место замечательно не тем, что это рай, а тем, что в нем сам Амитабха лично будет наставлять тому, как достичь нирваны. Кстати, эта «конструкция» структурно повторяет космологию «Божественной комедии» Данте, где вершина горы Чистилища это рай, в котором жили Адам и Ева. Однако, это не то место, где остается Данте. В этом раю к нему с колесницы, запряженной грифоном, спускается Беатриче, с которой они вместе начинают взмывать ввысь — в Эмпирей. Но я вернусь к культу Амитабхи.

Эксперт по тантре, специализирующийся именно на связях буддийских и индуистских культов с автохтонными, «народными» религиозными традициями, Дмитрий Валентинович Поповцев в своей монографии «Бодхисаттва Аволкитешвара» пишет о культе Амитабхи следующее:

«На наш взгляд, нет каких-либо существенных оснований сомневаться в чисто индийских корнях амидаистской традиции. В Индии всегда существовали самые разные культы, которые особое значение придавали ритуальному омовению. Еще в доарийский период истории Индии большую роль в жизни городов играли особые водоемы, предназначенные для ритуалов и церемоний, которые именовались puskara. Хорошо известно, что в средневековый период строились масштабные культовые комплексы, включавшие в себя многочисленные бассейны, водоемы и храмы дворцового типа. Страна Амитабхи в том виде, в каком она описана в «Сукхавативьюха сутре», как мы увидим ниже, очень напоминает один из таких комплексов. Мы видим, что большое значение придается воде, которая наделена семью чудесными качествами, полностью отличающим ее от обычной земной воды. Укажем также на такую деталь, как рождение обитателей Сукхавати из лотосов. Лотос — эмблема самых разных богинь-матерей, известная очень многим народам древнего мира».

То есть эта райская земля Амитабхи, на самом деле, скорее всего, ассоциируется с Хараппской цивилизацией, примерно тем же способом, как Крит у Данте, является образцом для земного рая на вершине горы Чистилища. Более того, «Чистая земля» мыслится буддистами, исповедующими этот культ, не только на небе, но и на земле. Поэтому с высокой вероятностью можно утверждать, что для сторонников этого культа идеальным государством, которое нужно построить именно на земле, является восстановленная Хараппа, то есть древний дравидийский, доиндоевропейский вариант государства «железной пяты».