Евангелие: когда за буквой не видны слово, предложение, смысл

Сегодняшнее, 3 ноября, чтение на службе послания апостола Павла Галатам, глава первая, стихи 11−19:

«Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня».

Апостол Павел был, как можно видеть из оставленных им посланий и писем, человеком умным, интеллектуалом. Но даже интеллектуалу ум помрачает неумеренная религиозная ревность, делая его «неумеренным ревнителем отеческих преданий». Апостолу, несомненно, стыдно за все, что он делал прежде, он не забывает напоминать о том не только себе. Но стыд разгорается и терзает при бездействии. Апостол же был деятелен и, оставив ревность, взялся за ум. Дальше действуя лишь силой своего ума. Духа. Павлу было, как признается сам, откровение. После чего он перестал действовать вслепую, по одному лишь доверию авторитетам. А что уж говорить о людях, чем ум находится, остановившись, на стадии подростка, да и откровений они по этой причине вряд ли от кого получат, кроме окормляющего их духовника. Чей ум нередко соответствен окормляемым. Потому они в основном, друг друга и находят.

Отеческие предания, считается, только у иудеев были неумеренные. У нас же они не просто умеренные, но полностью дополняют то, о чем Евангелия умолчали. Через откровения, конечно. Дополнили меру, можно сказать. Отцы Церкви не просто расшифровали писание, выявив в нём много простому глазу невидимого, но и, так вышло, заново написали практически все христианство, так что Евангелие годится лишь для красивого чтения на службе. Если что хочешь понять сугубо церковного, как спасаться в первую очередь, то это надо в отеческие предания углубляться, а в одном Евангелии можно много чего не того вычитать. Вот всё, за что Церкви должно бы быть стыдно, не будь она такая святая, что стыд к ней даже не липнет, всё это связано с ревностью по преданиям. Стыд мог бы побудить к действиям иного характера? Мог бы. Павла же побудил. Но прежде стоит понять за что так ретиво боролись, что практически оказались в тупике бездействия, где можно, глядя в стену перед собой, только хранить и ревновать по хранимому.

В первом ряду отеческих преданий стоят, конечно, символ веры и догматы. Относительно догматов мало кто ревнует, их всего два, и по поводу догмата об иконопочитании не возникает даже повода для ревности. Догмат в сущности сообщает, что можно почитать иконы. Разрешается, если совсем просто. В принципе, если нет желания, то в равной степени можно и не почитать. Только молча. Если не призывать их как-то ликвидировать, то под анафему не попадешь никак, если не станешь целовать, креститься, кланяться перед ними. То есть догмат имеет форму дозволения на это дело. Сейчас не варварские времена, призывать сжигать произведения искусства или бумажные и фанерные копии с них, то бишь всякую утварь и бижутерию с изображениями, никто не станет. Дурной тон. Поэтому и повода для ревности никакого. Она здесь молчит.

Христологический же догмат изделие настолько сырое и недоделанное, что ревнители и между собой не разберутся до сих пор, как следует его понимать. Единственно, с чем все согласны, даже «еретики инославные», что у Христа всего было по два. Это решали несколько сотен лет и решили в итоге. Всего должно быть по два: две природы, также воли, энергии. Неразбериха начинается, когда речь заходит о первородном грехе. Имел Христос его в Своей плоти, по рождению или не имел. Согласно соборам Третьему, Четвёртому и Пятому, нет, не имел. А вот Шестой собор внес в вопрос двусмысленность. Так она до сих пор и не разрешена. Католики вопрос решили богородичным догматом и уже не сей счет не маются, но поскольку наше ответвление христианства отличается тем, что аскеза является не просто отвлечённым идеалом, но способом приблизиться к Богу, обожиться, то, как считается, Христос для того и приходил, чтобы показать, как это делать.

Скажете, в Евангелиях этого под микроскопом не вычитать? Под микроскопом может и нет, но духовными очами наших подвижников можно вычитать что угодно. А раз показывал, как надо делать, то, значит, имел то самое, что изводил. Все просто. Не обращайте внимания на Евангелия, ясно же, что отцы меру дополнили и стало всё как надо. Поэтому тут мнения разнятся и ревность направлена на то, чтобы завалить цитатами противную сторону. Поскольку цитаты равновесомы и черпаются у несомненных авторитетов, святых отцов, оставившим нам, как говорилось, все эти предания, то пока на этом фронте ничья. Отцы как в воду глядели, мнений наговорили немеряно, чтобы было чем занять ревнителей. И здесь нет особо повода для ревности, кроме того, что между собой тлеет. Остается символ веры из самых весомых преданий, по коим ревность обычно вскипает и по поводу которого вся ревность направлена на католиков, точнее на робкие попытки, возникающие время от времени, наладить с ними нормальные отношения, хоть в какой степени восстановить прерванную давным-давно связь.

Разберём мы его в самое ближайшее время, здесь же лишь дополним замечанием, что Павел, получив откровение, не стал советоваться с «плотью и кровью», то есть авторитетными единоверцами-иудеями, призывавшими его, как можно понять, пойти легализоваться у прочих апостолов. Решив действовать совершенно самостоятельно, автономно. Это, скорее, следует понимать так, что возникшую у него ясность в сознании не захотел подвергать сомнениям, проверяясь, правильно ли он все понял, так ли ему следует действовать. Подробной ясности недостаёт сегодня тем, кто понимает, что неумеренная ревность, являющаяся фирменным знаком нашей Церкви, тормозит благочестие, висит у него камнем на шее. Известно, что ревнители нынешние, да и большинство прошлых, сами в предмете своей ревности почти не разбираются. Христос постоянно указывал, что фарисеи сами ничего не исполняют, лишь требуют этого от других. Эта примета очень отчётливая. Чем агрессивней ревнитель, тем меньше сам что-то исполняет. У него перед глазами враги, от которых он мнит себя отбивающимся, стоящим на последнем рубеже. Ревность же по преданиям, а если правильно сказать — по букве, говорит об отсутствии у ревнителей духа, просвещающего человека смыслом.

Смысл ему неведом, да и не нужен, он не утруждает себя тем, чтобы понять. Он всерьез настроен верить, что Дух Святой прилетал, хлопал крыльями над святыми отцами, нашептывая им определения, и всё сказанное оттого безупречно. Да нет, скучнейшим образом сидели, бумажки перебирали, «слушали, постановили», почти все есть результат компромисса и требования светских властей прийти хоть к какому согласию и утихомирить народ. Но потому всё и распадалось, что определения были неудовлетворительны, имели серьезные изъяны. Из-за этих изъянов христианство поныне раздроблено. Каждый остался при своих изъянах, своих далеко не безупречных формулировках, держаться которых сейчас выглядит нелепым, когда эти изъяны отчетливо видны. По крайней мере тем, кто со смыслом в дружбе пребывает. Для того чтобы со смыслом подружиться, не требуется получить откровение свыше. Да и вряд ли поможет, ибо апостолу помогло его преуспевание, как сам говорит, в иудействе «более многих».

То есть и букву закона он не просто знал, но и понимал прекрасно. Кто из наших нынешних ревнителей понимает в определениях, в букве, то есть кроме того, что они написаны святыми отцами? Между тем понимание написанного довольно легко обнаруживает изъяны в древних определениях. Обычные логические нестыковки. Неувязки. Противоречия. Натяжки. Дискурсивные провалы в самом рассуждении, подводящем к определениям. Мы это много раз уже рассматривали и не остановимся, но не требуется для понимания этого особых озарений свыше. Достаточно быть внимательным к самой букве. А раз ревнители всего этого не видят, то буквой, за которую они готовы грызть, они пренебрегают. Выходит, они ревнуют лишь о своём невежестве. Невежды мы! Будьте все как мы! Ленивыми умом, людьми с «необрезанным сердцем», как выражался о таких Христос. Им ничего не нужно, кроме того, чтобы их невежество зияло всем пропастью, куда они христианство и тянут за собой.

Слушать их только уже стало неприличным, дурной тон. У внешних они вызывают насмешку, у своих недоумение. А слушаться уже и преступно. Павел не послушался мнения даже новых единоверцев, не желая подвергать сомнению очевидность. И пошел своим путем.