Курс США: почему Голливуд — лучший барометр политического климата

До повсеместного распространения глобальной сети обоснованно считалось, что телевидение — наиболее могучее средство воздействия на умы. Однако под «средством», как правило, подразумевались СМИ, а не кинематографическая продукция Голливуда. Тем не менее не новостные передачи, а именно звезды кино с момента первых «немых» кинофильмов мгновенно стали законодателями мод, популяризаторами «верных» приоритетов, призмой взгляда на мир и формулой установления политических взглядов.

Впервые Голливуд стал оружием американской политики в 1920 году, когда 2 ноября будущий 29-й президент США Уоррен Гардинг неожиданно получил абсолютное большинство голосов в 37 штатах, при том, что изначально считался аутсайдером предвыборной гонки.

Разгадка неожиданного успеха крылась в том, что Гардинг принял радикальное для тех лет решение — полностью отказался от классических схем поездок по стране. Точно также как Трамп в XXI веке сделал ставку на нетипичную рекламу в социальных сетях, Гардинг за сто лет до этого решил вести свою предвыборную кампанию прямо из собственного дома.

И пока иные кандидаты посещали один штат, его речи распространялись на пластинках и через кинохронику по всей Америке, рекламой же занимались не профессиональные эксперты, а известные каждому звезды Голливуда. С тех пор «фабрика грез» начала становиться главным оружием Вашингтона, хотя формально мир по инерции опасался лишь армии США.

Голливуд сыграл большую роль и в агитации времен Второй мировой войны, сначала настраивая США против участия в конфликте, а затем на присоединение к антигитлеровской коалиции. Эти метания впервые продемонстрировали то, насколько Голливуд синхронизировался с «пульсом» Вашингтона и как чутко реагирует на смену политической конъюнктуры.

Поворот от политики будущего президента Гарри Трумена, заявившего в 1941 году: «Если побеждать будет Россия, мы станем помогать Германии, а если побежать будет Германия, мы поможем России, и пусть они убивают друг друга как можно больше», до осознания того факта, что Советский Союз и вправду может победить, немедленно отразился и на киностудиях. Их работа по сопровождению Перл-Харбора в итоге и сделала своевременный приход США к разделу трофеев возможным.

К 1945 году в США и Британии временно осознавали, что от прочности союзнических отношений с СССР зависит пока еще не достигнутая победа, поэтому Голливуд того периода Советский Союз превозносил. Однако стоило начаться послевоенному формированию мира, как появилась почва для «холодной войны», а с ней и дикий накат голливудской антисоветской пропаганды.

В 1960-е годы телевидение сначала популяризировало повод для вторжения во Вьетнам, а затем руками того же Голливуда оправдало вывод войск пацифистскими соображениями. Точно так же Голливуд скрывал и темные пятна американской истории, подсвечивая лишь выгодные для текущего курса черты.

В частности, широкой популяризацией убийства Джона Кеннеди в 1963 году «фабрика грез» создала у людей видимость уникальности этого события, будто в тени прожектора спрятав тот факт, что президенты США сменялись подобным образом многократно. В 1860 году был избран Авраам Линкольн, в 1865 году убит Джоном Бутом; в 1880 году — избран Джеймс Гартфилд, в 1881 году убит Шарлем Гито; в 1900 году — переизбран Уильям Мак-Кинли, в 1901 году убит Леоном Чолгашем, и так далее. Джон Кеннеди в этом списке наиболее известен, но далеко не одинок.

Аналогичным образом подсвечивая нужное и замалчивая неудобное, Голливуд проводил линию демократов и их ультралиберальную повестку в жизнь. Левая политическая ориентация большинства звезд и продюсеров Голливуда популяризировалась ими в народе, а «правильные» ценности через продукты деятельности завоевывали мир.

Актеры Голливуда — это не просто герои написанных кем-то истории, но и пиарщики, продающие примеры для подражания. Соответственно, и экспорт «свободных моральных взглядов» — в отношении института брака, нетрадиционных меньшинств, алкоголя, наркотиков и так далее действительно склоняет мир в нужную для спонсоров такой демонстрации сторону.

Если сделать ЛГБТ-ценности модными, демонстрируя их через голливудских звезд, то те, кто не принял их, вскоре начинают становиться «отсталыми» и понижаются в рейтинге негласной пирамидальной системы. Начинают отторгаться обычными людьми, потребляющими голливудские образы. Такой путь куда более эффективен, нежели силовое навязывание, и США пользуются этим фактом очень давно.

Руками «фабрики грез» создаются представления о единственно верном и уникальном по своим свободам варианте жизни, который, разумеется, есть только на Западе. Голливудом двигаются окна Овертона и формируется выгодный для спонсоров взгляд. При этом важно понимать, что ключевая цель каждой американской кинокомпании — это получение максимальной прибыли, однако, вопреки распространенным убеждениям, прибыль с проката для них не так важна — основные доходы идут от дальнейшей продажи показанных в кино образов.

Фильмы чаще всего рождаются не сами по себе, а заказываются вполне определенными корпорациями, институтами или госучреждениями. Самые прибыльные и широко известные ленты практически всегда политизированы (если заказ шел от государственных структур) или перенасыщены рекламой (если заказчиком выступал коммерческий сектор).

То есть Голливуд — это площадка, которую можно нанять для популяризации практически чего угодно, и поскольку наибольшими средствами располагает частный капитал, фильмы, как правило, готовят мир к будущему, который он желает видеть. Так называемый продакт-плейсмент, или, проще говоря, прием скрытой рекламы — это давно зарекомендовавший себя способ для воздействия.

Большинство ведущих корпораций размещают скрытую рекламу в нерекламном контексте — от кино и компьютерных игр до детских мультфильмов. И в итоге на протяжении многих лет компании платят за то, чтобы именно о билборды их торговых марок разбивались машины киногероев, а проезжающий мимо грузовик обязательно демонстрировал слоган и товарный знак нужной корпорации.

Автомобили актеров в голливудских сериалах, очки, которые носил Джеймс Бонд, смартфоны, ноутбуки и прочая реклама буквально втиснута в каждый кадр кинофильма. И в некоторых случаях «спонсорская помощь» брендов, покупающих в ленте рекламные места, составляет до 30% от общего бюджета картины.

Однако если для низовых фирм попасть на большие экраны является задачей популяризации продукта, то для глобальных финансовых игроков, а также государства голливудские студии предоставляют иной прейскурант — ценник, позволяющий сделать себя геополитическим инструментом.

С тем же успехом, как у киноиндустрии заказывается еда или напитки, употребляемые героями, Голливудом реализуется и оплаченное переформатирование мозгов. Каждый политизированный фильм о России на Голливудских холмах осознанно несет в себе набор классических штампов — фильтры серого, нарочитая необразованность «русских» персонажей, дикость в поведении, каламбур из медведей, ушанок и горячительных напитков, мафию, тотальную коррупцию и так далее. И дело здесь не в недалекости американцев, а в точном расчете.

В мышлении граждан США, к сегодняшнему дню распространившемуся почти на весь западный мир, существует лишь черно-белая дихотомия — борьба «хороших парней» против тотального зла, при отсутствии сбалансированной середины. Зрелищность кинофильмам придают именно эти контрасты, но для такой подачи реальность нещадно деформируется.

В настоящей жизни человек, столкнувшийся со столь нереалистичным образом «русских», гарантированно испытал бы сомнения, но психология человека устроена так, что кадры кино воспринимаются через воображение, отбрасывая недоверие в следующий миг. Музыка влияет на нас, обходя все фильтры, и кино точно так же, мимикрируя под игру, не дает сработать внутреннему триггеру критического мышления.

В итоге если войной добра против зла называется вражда «свободного Запада» против демонстрируемой на экранах России, это воспринимается зрителями некритично. Неудивительно, что и «Империей зла» Советский Союз в сознании сотен миллионов сделала вовсе не пресса, а продукция Голливуда. Антисоветская паранойя, десятилетиями царившая в американском кино.

Студийные материалы в зависимости от заказчика и ориентации элиты также могут подготавливать американскую и прочую западную аудиторию к той или иной войне — к вторжениям в третьи страны через заблаговременное обесчеловечивание, эскалацию напряженности и распространение предубеждений.

Один только заказ федеральных ведомств США на съемки фильма «Красный рассвет» 1984 года, о Третьей мировой войне и вторжении советских войск, сделал для нагнетания «советский угрозы» больше, чем вся государственная пропаганда, вместе взятая. По сюжету в СССР собран самый низкий урожай пшеницы за 55 лет, голодные бунты запустили цепочку событий, демократические режимы по всему миру свергаются, происходит распад НАТО, а на пустыре за демонстрируемой на экране американской школой приземляются советские десантники, жестоко расстреливающие не только учителей и детей, но и взрывающие из гранатометов школьные автобусы. Однако нескольким подросткам удается бежать, с чего начинается «героическое» сопротивление.

Любопытно, что в 2012 году, после триумфа переворотов «арабской весны», США настолько уверились в успехе цветной революции в России, что переключили внимание Голливуда на новую цель. «Фабрика грез» выпустила ремейк этого фильма с точно таким же содержанием, исключение было лишь одно — теперь десантники, вторгнувшиеся в США и расстреливающие мирных жителей, были гражданами Северной Кореи. В остальном фильм практически полностью повторял антисоветский вариант.

Другими словами, дело состоит не в том, что Голливуд ненавидит Россию, думает о ней и строит планы информационного нападения. Проблема как раз в том, что он бездумно выполняет заказы элиты и государственной машины США, по контракту выполняя ту или иную идеологическую диверсию.

Форма и содержание голливудского продукта зависит лишь от желания заказчика и его способности платить, а заказы, в свою очередь, определяются политической конъюнктурой. Поэтому русофобские настроения присутствовали в голливудской истории, начиная с ее истоков, и традиционная карикатура нашей страны как «врага свобод» популяризировалась во все времена.

Таковой Голливуд представляет и Российскую Империю, и Советский Союз, и современную Россию, поскольку режимы и времена меняются, а географическое расположение нашей страны, мешающее установлению любой однополярной системы, остается. Как и методы пропагандисткой войны.

Через кино и сериалы в головы миллионов зрителей вбиваются нужные параллели, в частности то, что все живучие в России — либо фанатики, либо женоненавистники, либо расисты, либо курильщики и алкоголики, либо члены ОПГ, то есть личности, непригодные для жизни в «свободном демократическом мире».

Современной молодой аудитории навязывается мысль, что нынешняя информационная кампания, якобы «обличающая» руководство Кремля — это нечто новое и искреннее, однако на самом деле это стандартный пропагандистский ход. Нет ничего нового под луной, и в 1997 году, в период, казалось бы, самой демократической России во главе с главным другом Запада Борисом Ельциным, Голливуд выпустил фильм The Saint (Святой) с главной звездой Вэлом Килмером.

Герою, как обычно, необходимо было спасти мир от российской угрозы, а заодно бороться с главным злодеем — президентом нашей страны, связанным с ОПГ и преступностью. По сценарию, сотрудники ФСБ мешали «героическому» американцу, работая с представителями уголовного мира, жилые условия россиян демонстрировались в лучших традициях осады Сталинграда, поведение людей копировало бандитское, все пили и страдали от отсутствия демократических свобод.

То есть дело не в личностях, руководителях Кремля или «режимах», а в наличии заказа на тот или иной русофобский продукт. Многие до сих пор верят, что в этом нет ничего особенного — это либо стереотип, либо последствия того, что США мало знают о России.

Но практика говорит об обратном, «фабрика грез» — это часть американской матрицы, и в ней русские всегда должны носить ярлык «врагов свободного мира», «рабов авторитарных личностей» и носителей «ущербных ценностей». В противном случае нельзя будет с той же легкостью обосновывать необходимость «борьбы», вводить абсурдные санкции или вести дикую дипломатическую жестикуляцию без всякого сопротивления.