В апреле сего года исполнилось 70 лет со дня основания Организации Североатлантического договора. По этому случаю в Вашингтоне 3−4 апреля состоялся юбилейный саммит НАТО, прошедший в тех же залах, где в 1949 году были подписаны документы о создании блока. «Ни один военный альянс не способен даже близко делать то, что делаем мы», — громко и пафосно заявил госсекретарь США Майк Помпео в своём выступлении на встрече министров обороны НАТО. Однако в условиях геополитической неопределённости, которой способствует радикальная риторика и политика действующей американской администрации, данные слова звучали скорее как попытка приободрить партнёров, нежели как констатация успешности и надёжности союзнических отношений.

Кукрыниксы. Стратеги бредят в штабе НАТО, как в ставке Гитлера когда-то. 1974

Явным показателем того, что отношения между членами НАТО переживают не лучшие времена стало отсутствие на саммите лидеров стран-участниц альянса. Помимо того, что посещение юбилеев альянса является своего рода традицией для ведущих государств блока (в 2009 году в саммите принял участие Барак Обама), это ещё и уникальная возможность собраться всем заинтересованным в коллективной безопасности сторонам и обсудить общие угрозы в многостороннем формате, ведь следующая подобная встреча состоится лишь в декабре этого года. Однако, при всей тревожной риторике руководителей государств-членов НАТО, обеспокоенных российской угрозой и китайским влиянием, реальная заинтересованность ведущих стран альянса в верности букве статута НАТО, судя по всему, вызывает серьёзные сомнения.

В первую очередь это связано с внешней политикой Дональда Трампа, выведшего свою страну из ДРСМД, не согласовав это с европейскими союзниками по НАТО, которых вопрос ракет среднего и малого радиуса действия (как российских, так и американских) затрагивает напрямую. Регулярные требования американского президента от стран-членов альянса повысить расходы на оборону минимум до 2% многие европейские правительства считают простым вымогательством, поскольку главная цель Трампа здесь, по всей видимости, в том, чтобы союзники на эти 2% закупали американское вооружение, а не двигались к созданию «европейской армии» или «стратегической автономии». Тем не менее надеждам ряда европейских политиков на то, что с уходом Трампа уйдут и все его начинания в отношении Североатлантического альянса, вряд ли суждено сбыться.

Первый генеральный секретарь НАТО, лорд Гастингс Исмей в далёком 1949 году так кратко обозначил цели альянса: не допустить советского присутствия в Западной Европе, обеспечить американское присутствие в ней же и сдерживать германский реваншизм. 70 лет спустя ни одна из этих задач не является актуальной для блока, более того НАТО смогло даже перевыполнить план Исмея, включив в свой состав почти все страны бывшей Организации Варшавского договора и даже три постсоветских республики. И все последовавшие за окончанием холодной войны годы НАТО находится в поиске новых угроз, коим оно должно было бы противостоять.

Кукрыниксы. Весь мир в опасности, пока не обуздают седока. 1980

После терактов 11 сентября 2001 года альянс впервые задействовал пятую статью своего устава, что однако не привело к всеобъемлющей вовлечённости союзников в военную операцию в Афганистане. Основное бремя легло на плечи Соединённых Штатов, отправивших в страну свыше 70 тысяч своих солдат и офицеров, в то время как крупнейшие страны НАТО ограничились отправкой, в лучшем случае нескольких тысяч своих военнослужащих: Великобритания — 10 000, Германия — 5350, Франция — 4000, Италия — 3800. А американское вторжение в Ирак и вовсе было осуждено Францией и Германией. Подобные действия союзников вместе с низкими расходами их правительств на оборону давно раздражают Вашингтон.

Роберт Гейтс, министр обороны США в годы правления Обамы, ещё в 2011 году на саммите в Брюсселе подверг резкой критике те страны альянса, которые «пользуются всеми благами членства в НАТО, но желают, чтобы риски и затраты лежали на плечах американских налогоплательщиков». В этом ключе требования Трампа к союзникам «платить за безопасность» укладываются в общую логику существования альянса за последние десятилетия. Кроме того, по большому счёту без чёткого ответа остаётся вопрос: для чего собственно нужно НАТО?

Помимо угрозы «международного терроризма», с которым в современном мире только ленивый не борется Североатлантическому альянсу нужен был какой-то более оригинальный вызов. Таким с 2014 года решили сделать «российскую угрозу», не упомянуть которую на встречах представителей альянса уже считается моветоном. Однако и здесь риторика расходится с реальной политикой. При всей опасности наступления российской армии на демократическую Европу, стремление упрочить коллективную безопасность заметно лишь у немногих.

На 2018 год помимо США лишь 4 члена альянса из 29 расходуют установленные 2% (или больше) на оборону: Греция (2,27%), Эстония (2,14%), Великобритания (2,1%) и Латвия (2%). Так же, согласно официальному пресс-релизу НАТО о расходах за прошедший год, в ближайшие год — два довести военные расходы до отметки 2% официально обязуются Польша, Литва и Румыния. При этом крупнейшие государства альянса тратят гораздо меньше: Франция — 1,81%, Турция — 1,68%, Германия — 1,24%, Италия — 1,15%, и в ближайшее время не готовы увеличить свой военный бюджет. Своего рода насмешкой над требованиями Трампа выглядел план министра обороны ФРГ, Урсулы фон дер Ляйен увеличить военный бюджет страны до 1,5% к 2025 году. Но в конечном итоге, этот «милитаристский» план был отвергнут её же коллегами по правящей коалиции.

Кукрыниксы. «Нет для Европы злодеянья страшней, чем это одеянье». 1979

В этом ключе, готовность Румынии, Польши и прибалтийских республик платить больше из своего кармана и покупать на эти средства американское вооружение, равно как и патологическая зацикленность на противостоянии России показывают их гораздо более надёжными союзниками США, всё ещё преданными делу коллективной безопасности. В связи с этим размещение нескольких американских бригад в Польше и Румынии и одной британской бригады в Прибалтике делает для демонстрации устрашающих намерений Вашингтона больше при меньших затратах, нежели перенасыщенность Германии американо-британскими войсками с сопутствующими значительными расходами на зарплаты местным гражданским жителям, занятых в обеспечении военных баз.

При нынешней разобщённости внутри НАТО стратегия Польши всё больше напоминает поведение одинокого рыцаря, на протяжении 20 лет членства в альянсе преданно служащего интересам США. Открытие постоянной военной базы американских вооружённых сил, за которую президент Дуда пообещал заплатить двумя миллиардами долларов из польского бюджета стало не только весьма заманчивым предложением для Вашингтона, но и потенциальной возможностью Варшавы политически давить на Берлин и Париж. Последние всё чаще выражают недовольство политикой нынешнего польского руководства: будь то вопросы миграции, судебная реформа, запрет абортов, либо стремление навязать всему ЕС новые антироссийские санкции и помешать строительству газопровода «Северный поток — 2». В этом плане Польша, пожалуй, единственное крупное в демографическом и военном отношении государство континентальной Европы, продолжающее упорно следовать в русле антироссийской и проамериканской политики, что, как ни странно, способствует дальнейшему расколу альянса. Аналитик Марек Будзиш в издании Nowa Konfederacja даже предлагает задуматься о выходе Польши из Вышеградской четвёрки, поскольку Будапешт, Братислава и Прага недостаточно обеспокоены «угрозой с Востока» и упоминает, что взгляды Варшавы на эту проблему гораздо ближе позиции стран Прибалтики и Скандинавии.

Франция и Германия же, напротив, открыто выражают стремление к «стратегической автономии» и «европейскому суверенитету» в военных делах. Первый термин был изначально выдвинут в Германии, второй — во Франции, но содержание этих концепций идентично и в речах политиков они взаимозаменямо используются. Суть их сводится к способности устанавливать собственные приоритеты во внешней и оборонной политике и обладать всеми инструментами для реализации этих решений либо во взаимодействии с другими субъектами мировой политики, либо в одиночку.

Франция первой из европейских стран начала пытаться воплотить этот подход в жизнь на фоне односторонних действий администрации Трампа. У Парижа есть прекрасный опыт неучастия в военной организации НАТО с 1966 по 2009 годы, за которые страна существовать не перестала и даже не подверглась иностранному вторжению или коммунистическому перевороту. Помимо этого наличие собственного ядерного оружия, развитой военной промышленности и регулярные военные операции французской армии в бывших колониях придают уверенности в стремлении к большей независимости Парижа от Вашингтона в военной сфере. Министр обороны, Флоранс Парли проявила особую откровенность 18 марта в Вашингтоне, напомнив, что «требование солидарности альянса называется статья 5, а не F-35», указав в очередной раз, что требование США увеличить военные бюджеты стран НАТО во многом вызвано коммерческими соображениями. В этом ключе, недавнее решение Парижа отправить 300 своих солдат в Эстонию до конца августа в рамках миссии альянса больше похоже на попытку выразить моральную поддержку и укрепить проевропейские настроения у партнёра по ЕС, нежели намерение воевать с Россией.

У экономического локомотива Европы, Германии очень схожие стремления, но меньшие возможности. Подсчёты министра финансов Олафа Шольца и последовавший за ними отказ правительства увеличить военный бюджет страны до 1,5% ограничивает военные возможности международного влияния Берлина, в котором правящая коалиция никак не может прийти к единому взгляду на вопросы военного характера.

Советский плакат

Тем не менее последние политические действия ФРГ показывают всё большее стремление к самостоятельности. К этому стоит отнести и отказ Меркель отправлять немецкие военные корабли в Азовское море, и сотрудничество с китайской компанией Huawei, и отказ от выхода из ядерной сделки с Ираном, и активное участие в «Северном потоке — 2». При этом маловероятно, что с уходом правящей коалиции внешняя политика Германии станет более атлантистской. Согласно данным опроса, опубликованным 13 февраля социологическим институтом Allensbach, 56% немцев считают США главной угрозой для мира на планете, в то время как к таковой отнесли Россию 40% опрошенных, более того, 74% граждан ФРГ считают, что нарастающая напряжённость в отношениях России и ЕС не приведёт к развязыванию войны.

Во внешней политике таких старых и влиятельных членов Североатлантического альянса, как Италия и Турция также заметно всё меньшее доверие к союзникам по НАТО. Дипломатический конфликт с Парижем по поводу миграционной политики и ситуации в Ливии, а также новые соглашения с Пекином об экономическом сотрудничестве говорят о том, что Рим под руководством правительства Конте, похоже, решил реализовывать свои национальные интересы даже в ущерб интересам союзников.

Не меньшую строптивость проявляет и Турция, заинтересованная в покупке российских комплексов ПВО С-400 «Триумф». 22 апреля сенатор от Демократической партии США, Роберт Менендес заявил, что с архитектурой НАТО подобные действия Анкары не совместимы и в отношении последней будут введены строгие санкции. Стоит также упомянуть и войну в Сирии, в которой Турция и США, будучи связанными союзническими обязательствами в рамках НАТО, участвовали по разные стороны: американцы поддерживали отряды сирийских курдов, против которых действовала турецкая армия и протурецкие вооружённые группировки.

А что же, в сухом остатке, альянс способен делать, по заявлению Помпео, чего не может ни один другой военный блок в мире? На данный момент НАТО участвует в операциях небоевого характера в Ираке и Афганистане по обучению и поддержке местных сил безопасности, сохраняет до 4 тысяч солдат в Косово в рамках KFOR, осуществляет морское патрулирование в Средиземном море в профилактических целях для противодействия международной преступности и терроризму, помогает логистикой Африканскому союзу в рамках его миссии в Сомали и ведёт воздушное наблюдение над прибалтийскими республиками. В общем-то, всё то, что может при желании осуществлять средних размеров государство Западной Европы в одиночку.

Всё говорит о том, что нынешнее НАТО напоминает скорее брак по привычке, нежели жизненную заинтересованность всех стран альянса друг в друге. Инерция этого «брака» пока ещё поддерживается готовностью США платить за мировое господство и удобством европейцев не расходовать лишние деньги из бюджета. Однако и этому, по всей видимости, приходит конец. За 70 лет мир изменился, и огромный разросшийся до далёких восточноевропейских окраин Североатлантический альянс своей бюрократической неповоротливой тушей давит на жизненные интересы наций, которым он уже не в силах удовлетворить в равной степени. Страны-участницы сталкиваются с неизбежной задачей переосмыслить своё военное сотрудничество в условиях меняющейся реальности и, судя по всему, найти ответ на вопрос: не что менять в рамках НАТО, а что делать после неё.