Какими именно глазами можно увидеть Христа?

В субботу и воскресенье, 13 — 14 апреля, на богослужении читают отрывки из 9 главы Послания к Евреям апостола Павла. Причем оттуда же чтение праздника Похвалы Пресвятой Богородицы. Мысль там везде одна. Объединим вместе субботнее и воскресное зачала:

«Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! …

Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие, и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение».

Во всей 9 главе очень много случается ошибок в переводе на русский язык и вообще в понимании сказанного. Попробуем разобраться. Для начала рассмотрим последние два предложения. Слова «явится не для очищения греха» являются переводом неверным, многие это понимают (и более точно было бы перевести) как «явится без греха» по отношению ко Христу. Что давало и по сию пору дает повод разводить любимую богословскую тягомотину о том, Каким Человеком был Христос. Несмотря на то, что соборных христологических определений наделано много, ясности в этом вопросе по сию пору нет. Точнее, для разных сторон тут «всё ясно» (каждому по своему, разумеется), но поскольку они до сих пор бодаются знаниями, то правильно для стороннего наблюдателя видеть, что ясности нет.

Несмотря на твердую уверенность наших крепко верующих людей, полагающих, что у них в догматике все ходы записаны, христологические определения Четвертого и Шестого Вселенских соборов хоть и выглядят похожими, но имеют совершенно разную богословскую базу. Согласно богословским обоснованиям Шестого собора, опирающимся на богословие Максима Исповедника, «человеческая природа» Христа имела-таки дефект. Но будучи придавленной сверху «божественной природой» и неуклонной волей Иисуса, дефект был придушен в зародыше и ни разу не проявил себя в действии. Это всё обосновывало монашеские практики, сводя «подвиг Христа» к определенно воспитательным функциям: показа людям методов того, как надо с грехом бороться, слушаясь волю Божью. Подобное толкование прикончило разом понимание почти всего Евангелия, но уж что поделаешь, надо чем-то жертвовать ради воспитания. Пожертвовали смыслом. Впрочем, так и не заметили, поскольку «молиться святым угодникам» не мешало.

Так вот, сторонников того, что у Христа «человеческая природа» была такая же точно, как у нас всех, с «наследством Адамовым», в нынешнее время не так много, но они есть и весьма активны. Там «все ходы записаны» гораздо более даже складно, чем у оппонентов. Вот они иногда и возбуждают более консервативную паству, вынуждая ее рыться в буквах. Мы здесь оставим их бесполезный спор в покое, укажем лишь, что и то, и другое понимание никуда не годятся. Павел говорит о том, что Христос уничтожив грех, в другой раз будет виден «ожидающим Его» глазами, не затемненными грехом. Глядящие не будут иметь греха, ибо от него избавлены. Грех же здесь не «грехи наши тяжкие, каюсь, батюшка», а человеческая неспособность видеть вещи в их чистоте.

Еще одно неверное понимание 9 главы имеем в наличии в неверном переводе 15 стиха (выше не цитированном, но имеющем прямое отношение ко всему сказанному): «И потому Он есть ходатай нового завета, дабы вследствие смерти [Его], бывшей для искупления от преступлений, сделанных в первом завете, призванные к вечному наследию получили обетованное». Вот это взятое в скобочки «[Его]», якобы проясняющее вопрос, на самом деле грубо неверно. Павел дальше говорит: «Где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя». Уму непостижимо, как наши толмачи по сию пору (уже две тысячи лет прошло) не могут понять, о чём речь! Вроде не так и мудрено написано, можно при старании разобраться, если чуть-чуть сосредоточиться, чтобы понять Павла.

Речь о том, и это черным по белому написано, причем многократно и в других местах, что прежний «первый» завет — умер. Умер, оставив завещание. Ходатаем же нового завета стал Христос. Однако переводчики решили, что пастве нужно напомнить — Христос умер за грехи наши. Ну, а смысла домогаться вовсе необязательно. Соорудили в итоге из текста набор несвязанных предложений. Итак, чтобы появился ходатай нового завета, нужно, чтобы прежний завет умер, ибо иначе оставленного завещания просто нет. Перевести же так, что для действенности нового завета требуется смерть ходатая! Это нечто. Одним словом, имеем прекрасный Синодальный перевод и наслаждаемся его чтением (шутка).

Третий фрагмент, которым сегодня закончим, переведен верно, да и сложно было бы тут перековеркать, но требует всё же не поверхностного понимания: «Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо». Говоря «в самое небо», Павел оттенял разницу между Христом-священником и священником, который с кадилом ходит. В чём различие их священнодействий? Выше Павел описывает атрибуты священнодействия Иисуса так: «Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения…». Не находит точных слов, указывая лишь на то, что «скиния Христа» — не такая, по-другому устроена.

Апостолу требуется сказать, что Христово священнодействие относится к самой сути того, как оно должно происходить. «На небе» для него — в полном соответствии с этой сутью. Соответствия сути, а не случайным наборам букв сказанного и написанного, требует от людей Писание. Христос постоянно указывает фарисеям, что они исковеркали — они и их предшественники — содержание завета, закрыв смысл его для людей, повторяя им то, о чём так отчаянно возгласил однажды пророк Иеремия: «Только ложь наследовали наши отцы, пустоту и то, в чём никакой нет пользы». Чтобы польза была, нужно вникать в написанное, ибо неспособность, нежелание вникать — это «грех в глазах», не позволяющий разглядеть Христа.