Политический смысл парниковых газов. Вершки и корешки на Парижском поле

Интервью с ведущим российским экспертом в области экономических хитросплетений международных климатических соглашений Виктором Васильевичем Потаповым об экономических последствиях ратификации Россией Киотского протокола было опубликовано под названием «Вершки и корешки на Киотском поле» в журнале «Век» в 2011 году. В статье, написанной для ИА REGNUM, автор рассказывает, как изменилась ситуация с появлением Парижского климатического соглашения.

* * *

Парижское соглашение также не нужно России, считают многие уважаемые ученые в своих публикациях. Они утверждают, что нет достаточных оснований для утверждения факта об антропогенных причинах наблюдаемых изменений климата. Умеренную позицию по вопросу угрозы изменения климата заняла наша делегация на очередной климатической конференции, прошедшей в польском Катовице.

Как говорится в статье, опубликованной в немецком журнале Der Spiegel, на ней экологи выступили с алармистским докладом, который больше напоминал «пересказ чьего-то ночного кошмара». Первыми, кто выступил против официального одобрения доклада, были представители Саудовской Аравии. Они предложили лишь принять документ к сведению. Но эта позиция встретила отпор других государств. Затем выступила российская сторона, которая, к удивлению участников встречи, поддержала Эр-Рияд и тоже предложила не одобрять доклад. Вслед за нашей страной с такой же позицией выступили США и Кувейт. Der Spiegel делает вывод о том, что Парижское соглашение по климату находится на грани распада.

Ещё в начале 2000 годов на одной из международных климатических конференций, проходившей в США, бывший тогда премьер-министр Великобритании Тони Блэр заявил:

«Ни одна страна в мире не пожертвует своим экономическим благополучием ради экологических целей».

Судя по всему, спустя много лет в России стали осознавать суть этого изречения.

* * *

Есть ли альтернатива?

Основным аргументом лоббистов Парижского соглашения в России является возможность реализации международных проектов совместного осуществления (ПСО), когда иностранный инвестор кредитует реализацию проекта, сокращающего выбросы парниковых газов на территории России, а вместо возврата кредита ему передается достигнутый результат сокращения выбросов. В результате иностранный кредитор увеличивает свои права на выбросы на величину достигнутого по ПСО результата сокращения выбросов, а инициатор ПСО должен, соответственно, уменьшить свои права на объемы выбросов. Именно на это нацелены так называемые «механизмы гибкости» Киотского протокола (статьи 6 и 17).

Российские компании, особенно энергетические и добывающие, втягиваясь в международный рынок прав на выбросы, сами же «рубят сук», на котором держится их бизнес.

Международный рынок прав на выбросы парниковых газов (квот), созданный в рамках Киотского протокола, реализует принцип «плати и загрязняй». Этот рынок прав не имеет ничего общего с охраной окружающей среды, в том числе и с проблемой изменения климата. Зачем странам ОЭСР сокращать свои объемы выбросов парниковых газов по себестоимости $150−600 за тонну сокращенных выбросов, если можно купить права на выбросы в России или в том же Китае по цене $5−15 за тонну, то есть на порядок ниже себестоимости сокращения выбросов? На развитие этого международного рынка нацелены и ряд статей Парижского соглашения, в том числе и лоббируемое многими странами — импортерами энергоресурсов введение международного «углеродного налога».

Именно страны — импортеры энергоресурсов, раздувая миф о глобальном потеплении с начала 2000 годов, решают проблему изъятия части маржи от торговли углеводородами на мировых рынках с помощью введения национальных углеродных налогов. А теперь намереваются это делать с помощью введения международного углеродного налога, берущегося со стран — экспортеров углеводородов. Страны-импортеры ведут пока успешную торговую войну по замене стоимости углеводородов на мировых рынках на стоимость прав на их сжигание, равной величине национального углеродного налога. А Россия, идя на поводу у защитников «глобального климата», бредёт на заклание, как осел за морковкой, и спустя более 20 лет после ратификации Рамочной конвенции по изменению климата (РКИК) так и не сформировала своей климатической стратегии на внутреннем и внешнем рынках.

Зачем России нужно международное соглашение, механизмы которого стратегически нацелены на подавление экономики стран — экспортеров углеводородов? Зачем россиянам платить за права на выбросы парниковых газов даже по демпинговым ценам, если территории России поглощают не только выбросы российской экономики, но и стран ОЭСР, Китая и Индии? Мало того, использование странами ОЭСР принципа «плати и загрязняй» нарушает Устав ООН и нормы международного права, отраженные в преамбуле рамочной Конвенции ООН об изменении климата, которая звучит так:

«В соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций и принципами международного права государства имеют суверенное право разрабатывать свои собственные ресурсы согласно своей политике в области окружающей среды и развития и несут ответственность за обеспечение того, чтобы деятельность в рамках их юрисдикции или контроля не наносила ущерба окружающей среде других государств или районов за пределами действия национальной юрисдикции».

Но если России не нужен рынок прав на выбросы парниковых газов, то рынок результатов сокращения выбросов и их поглощения в целях инновационного и экологически чистого развития экономики нужен не только России, но и всем странам мира. То есть нужен рынок результатов экологических достижений, а не результатов борьбы с изменениями климата, измеряемыми как «средняя температура по больнице».

Права на любые антропогенные выбросы различных стран возникают на основе возможностей окружающей среды территорий этих стран по нейтрализации этих выбросов без изменения своего состояния. То есть эти права должны определяться на основе баланса объемов антропогенного воздействия техносферы и объемов возможностей окружающей среды по нейтрализации этого воздействия без изменения своего качественного состояния для обеспечения жизнедеятельности человека и биосферы в целом. Именно такой подход к регулированию антропогенного воздействия озвучил президент РФ Владимир Путин на Генеральной Ассамблее ООН 28 сентября 2015 года. Таким же образом осуществлялось в СССР нормирование объёмов вредных выбросов.

Объём прав на выбросы для каждой страны не должен зависеть от экономических интересов этих стран, от численности населения или эффективности развития экономики, как правило, выражающейся в величинах ВВП на душу населения, если мы вообще хотим сохранить планету для наших потомков.

Подтверждением сохранения приверженности Владимира Путина провозглашённому подходу является перечень поручений президента РФ от 24.01.2017 по итогам заседания Государственного совета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений», состоявшегося 27 декабря 2016 года:

«Пр-140ГС, п.1

е) разработать и утвердить национальную методику оценки способности всех типов лесов, водно-болотных угодий и степей, находящихся на территории Российской Федерации, к поглощению диоксида углерода, провести расчёты способности экосистем регионов к его поглощению;

д) разработать план действий, направленных на усиление позиций России при формировании международной природоохранной повестки, а также при обсуждении вопросов, касающихся формирования системы компенсаций (платежей) за экосистемные услуги, исходя из понимания роли России как экологического донора.

Ещё в 2003 году решением правительственной Межведомственной комиссии РФ по проблемам изменения климата было дано поручение Министерству экономического развития РФ (МЭР) разработать законопроект о государственном регулировании выбросов парниковых газов в целях подготовки решения о ратификации Киотского протокола. Протокол ратифицировали, а о законе «забыли».

И вот спустя 15 лет МЭР наконец-то разослало для обсуждения законопроект «О государственном регулировании выбросов парниковых газов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

* * *

Замечания по тексту законопроекта

1. Отсутствует пояснительная записка к законопроекту, объясняющая концепцию регулирования и экономический эффект.

2. Для обеспечения выполнения закона и обоснования передачи всех прав на управление этими процессами правительству РФ потребуется более 20 нормативных актов.

3. Имеются несоответствия с ранее изданными нормативными актами по учету выбросов в регионах, по отраслевому регулированию и по разделению полномочий между федеральными и региональными органами власти.

4. Расплывчатость многих определений, что, правда, стало нормой для российского экологического законодательства в условиях неприличного отсутствия в России многократно обещанного нового Экологического кодекса.

5. Отсутствие подхода к регулированию на основе баланса объемов выбросов и поглощения как страны-донора, то есть игнорирование выше процитированного поручения президента РФ Пр-140ГС, п.1 е.

6. Преобладание норм международных соглашений над нормами законопроекта, то есть игнорирование того же поручение президента Пр-140ГС, п.1 д.

7. Очередная попытка введения неналоговых «углеродных платежей», в то время как параллельно рассматривается внесенный Минфином Законопроект «Об экологическом налоге».

8. И в завершение всего, Статья 6 законопроекта, в которой говорится о разработке и принятии законов субъектов Российской Федерации, практически полностью дезавуирует сам федеральный закон.

* * *

Заключение

В законопроекте полностью игнорируются национальные интересы экономики РФ и её субъектов хозяйственной деятельности. Рассматриваемый законопроект во многом повторяет историю появления закона «Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности», в котором, в явном противоречиями со всеми канонами рыночной экономики, российских потребителей энергоресурсов также «поставили на счетчик». Как это было сделано? Закон, вроде бы разработанный во исполнение Указа президента РФ от 4 июня 2008 года №889 «О некоторых мерах по повышению энергетической и экологической эффективности российской экономики», также полностью игнорировал исполнение данного указа в части экологической эффективности экономики, как и обсуждаемый законопроект.

Тем не менее инициатива внесения Законопроекта «О государственном регулировании выбросов парниковых газов» (по названию, а не по содержанию) назрела ещё 15 лет назад. Нынешний законопроект требует серьезной переработки как с точки зрения обеспечения экологической безопасности граждан, так и соблюдения интересов многих отраслей промышленности и хозяйствующих субъектов. А для этого требуется придумать для промышленности не экологические штрафы, сборы и налоги, а реальные экономические стимулы для снижения антропогенного воздействия на окружающую среду (в том числе и на климат), вместо лазеек для наращивания этого воздействия. Судя по тексту законопроекта, как создаются подобные экономические стимулы, его безымянные авторы не представляют в принципе, и потому остаются убеждёнными сторонниками циничного тезиса, что «экономика и экология — две вещи не совместные». К сожалению, данный тезис всё чаще звучит из уст чиновников и официальных экспертов.

Несмотря на мировое донорство территорий РФ по поглощению антропогенных выбросов, во многих городах и промышленных центрах наши граждане нередко буквально задыхаются от промышленных выбросов. Поэтому решение проблемы сокращения антропогенного воздействия, включая выбросы парниковых газов, требует безотлагательного решения в законе прямого действия.

В противном случае Россия станет, и уже частично стала, переработчиком отходов производства других стран. И за эту переработку мы будем ещё платить и «углеродный налог» за поглощение российскими территориями антропогенных выбросов других стран. К этому нужно прибавить ещё национальные углеродные налоги, которые уже включёны в цену большинства импортных товаров и которые мы уже оплачиваем.

Ситуация напоминает русскую сказку «Вершки и корешки», правда, русским в этой сказке остался только глупый медведь, а хитрый крестьянин — явно из Парижа.