Армия военного времени для свободного Донбасса

Как вы думаете, уважаемые читатели, в состоянии ли корпуса Народной милиции республик Донбасса при необходимости реально дойти до Киева? Скажу так — даже возможность возвращения утраченных территорий Донецкой и Луганской областей силами самих корпусов стоит под большим вопросом, не говоря уже о каких-то более дальних освободительных походах. Более того, учитывая текущее состояние корпусов, в случае массированного наступления ВСУ их главной задачей будет не эффективно отразить это наступление с переходом к мощным и умелым контратакующим действиям, а элементарно продержаться до подхода «Красной Армии».

Объективно говоря, преобразование подразделений ополчения Донбасса в регулярную армию с единой структурой управления и централизованным снабжением, начавшееся зимой 2014−2015 годов, было совершенно закономерным и правильным решением. Данный процесс в полной мере укладывался в логику перехода от фактического всевластия полевых командиров ополчения к общей централизации и выстраиванию единой вертикали управления в республиках. Плюс к этому, если рассматривать чисто военный аспект, только организованная сила может с максимально возможной эффективностью противостоять такой же организованной силе.

В среде ополчения переход к регулярной армии был встречен неоднозначно. Естественно, активным неприятием отметились персонажи, для которых этот процесс означал утрату дальнейших возможностей заниматься отжимами, мародёрством и откровенными грабежами, но с ними всё понятно. Недовольство массы честных ополченцев было вызвано в первую очередь тем, что после завершения Дебальцевской операции в феврале 2015 года на первоначальную фазу армейского строительства наложилось действие вторых Минских соглашений с запретом на активные и упреждающие действия и жёсткими ограничениями на открытие ответного огня. Одновременно с этим прозвенел и первый тревожный звоночек — во вновь создаваемой армии начала расцветать кумовщина, и командные должности стали нередко занимать люди, которых даже близко не было в боях.

Свою негативную роль в восприятии процесса неравнодушной общественностью сыграл также широко растиражированный миф об эпичной эффективности действий ополчения против регулярной армии в ходе летней кампании 2014 года. Этот миф возник не в последнюю очередь благодаря официальным СМИ, которые по понятным причинам не говорили тогда ни о «военторге», ни о «северном ветре», сильно преувеличивая успехи ополчения. Однако затем эти же официальные СМИ создали ещё один миф, призванный убедить неравнодушную общественность в былинной мощи корпусов Народной милиции, которые от победоносного броска на Киев удерживают лишь мирные соглашения.

Учитывая тот факт, что мобилизационный потенциал подконтрольной киевскому режиму территории превосходит человеческие ресурсы республик Донбасса на порядок, но обязательного призыва в Народную милицию при этом нет, только служба по контракту на добровольной основе, логично было бы предполагать, что количественная диспропорция должна компенсироваться в корпусах качественным уровнем, радикально превосходящим уровень противника по всем параметрам, включая выучку личного состава, боеготовность техники, материально-техническое обеспечение и снабжение. Однако ничего подобного до сих пор не наблюдается. Фактически корпуса Народной милиции страдают теми же болезнями, что и ВСУ, которые к тому же осложняются дополнительными негативными факторами. В чём же дело?

Принципиальный момент заключается в следующем. Вне зависимости от формальных мирных договорённостей и столь же формальных бесконечных «перемирий», на линии соприкосновения по факту продолжается война. Война эта вялотекущая, но с регулярными локальными обострениями и периодически возникающими рисками перехода к масштабным боевым действиям как минимум уровня осени 2014 — зимы 2015 года. Порядка трети частей и подразделений корпусов находятся либо непосредственно на линии соприкосновения, либо в оперативном резерве, выполняют реальные боевые задачи (оперативные резервы подтягиваются в случае обострений) и фактически являются действующими, однако при всём этом в основу создания корпусов была положена концепция армии мирного времени.

Проблема реализации именно этой концепции, не отвечающей реалиям и потому откровенно ущербной, в огромной степени усугубляется тем, что в «серой зоне» официально непризнанных республик сложилась система, открывающая разнообразные возможности для злоупотребления служебным положением при наличии надёжных связей и доступа к различным «потокам», но при этом практически отсутствуют адекватные механизмы контроля и привлечения к ответственности людей, призванных обеспечивать надлежащее функционирование армейского механизма. Причём намного в бóльшей степени это касается даже не местных корпусных деятелей, а «северных» кураторов и советников — именно с них в первую очередь и должен быть спрос.

Итак, сравним ряд ключевых моментов, отличающих армию военного времени, создания которой изначально требовали и продолжают требовать обстоятельства, от того, что сделано на практике.

В армии военного времени организационная структура путём проб и ошибок будет выстраиваться с учётом реалий и приобретаемого опыта с целью обеспечения максимальной мобильности, оперативности, управляемости, слаженности и, соответственно, эффективности действий частей и подразделений как в активной обороне, так и в наступлении. И если на данном конкретном театре наиболее эффективно себя показали батальонно-тактические группы, то их в итоге и примут за основу. В армии мирного времени можно без особо сложных раздумий взять готовый бригадный образец и выстроить на его основе громоздкую и медлительную структуру, плохо управляемую и не обеспечивающую надлежащий уровень взаимодействия между родами войск.

В армии военного времени основной упор будет делаться на практическую подготовку людей к реальным боевым действиям. В армии мирного времени внимание сосредоточено на внешнем виде личного состава и пунктов постоянной дислокации, умениях ходить ровным строем, вытягиваться в струнку и делать бодрые доклады, а боевую выучку проверяющим могут демонстрировать отдельные образцово-показательные подразделения на образцово-показательных полигонах. Ведь обеспечение общего высокого уровня боевой подготовки — это нетривиальная задача, гораздо проще замордовать людей уставщиной и развести показуху для высокого начальства.

В армии военного времени особую ценность представляют командиры, способные выполнять поставленные боевые задачи с максимальной эффективностью и минимальными потерями. Они зачастую могут быть резкими и не очень удобными, но вышестоящее начальство дорожит такими людьми, потому что, с одной стороны, они делают дело, а с другой, такие командиры своим реальным делом зарабатывают ордена и звёздочки не только себе, но и этому самому вышестоящему начальству. В армии же мирного времени другая шкала ценностей и иные представления о деле. Там тенденцию занимать тёплые места и подниматься по службе умеют офицеры, обладающие исключительными способностями угождать вышестоящему начальству путём откровенного очковтирательства и красочной показухи.

В армии военного времени потери в личном составе — это трагическая неизбежность, потому что войны без потерь не бывает. Конечно, особо ушлые и бессовестные персонажи будут стараться навариваться на компенсационных выплатах, но аккуратно и по-тихому, потому что нормальные командиры дорожат своими людьми и будут стоять за них — и за живых, и за мёртвых. В армии мирного времени ранение и тем более гибель даже одного бойца — это чрезвычайное происшествие, которое портит общую концепцию «мирной» службы и красиво нарисованные показатели, поэтому лёгких раненых можно просто не замечать, а тяжёлых и погибших при необходимости вообще увольнять задним числом, списывая на «бытовые травмы». При этом выделяемые на компенсации средства чудесным образом растворяются в пространстве.

В армии военного времени будут дорожить техникой и надлежащим образом обеспечивать её боеготовность, списывать только физически безвозвратно утраченную, а повреждённую стараться восстановить и вернуть в строй, потому что исправная техника в необходимом количестве — это второй после хорошо подготовленных людей залог успеха в бою. В армии мирного времени списать при желании можно не только повреждённую, но и вполне себе исправную технику. С последней даже удобнее — она может заехать на порезку своим ходом. Что характерно, при налаженных «схемах» технику можно сплавлять в нужном направлении даже без списывания, и она будет спокойно оставаться на бумаге, не нарушая отчётной «комплектности» подразделений.

В армии военного времени служба снабжения, разумеется, будет грешить подворовыванием точно так же, как и в армии мирного времени, однако разные условия предполагают и существенную разницу в объёмах расхищаемого и степени ответственности в случае выявления. Плюс к этому, в первом случае командиры частей и подразделений будут смело докладывать по инстанции о недостатках в снабжении, а во втором высокие начальники и снабженцы могут успешно договариваться между собой и либо включать в «схемы» покладистых командиров, либо просто затыкать недовольных. Кроме того, в армии военного времени само вышестоящее начальство будет заинтересовано в том, чтобы по возможности обеспечить части и подразделения всем необходимым.

В армии военного времени ни один вменяемый командир в принципе не будет утаивать от вышестоящего начальства никакие имеющиеся проблемы, будь то некомплект личного состава, выбывшая техника, нехватка боеприпасов, топлива или медикаментов, поскольку от их решения в огромной степени зависит успешное выполнение поставленных задач. Реакция, конечно, может быть разной, в зависимости как от степени вменяемости самого начальства, так и от наличия физических возможностей и ресурсов для решения указанных проблем, но при любом раскладе доклад о той или иной проблеме не будет рассматриваться как преступление. Напротив, в случае проваленной задачи преступлением станет как раз-таки факт предварительного недонесения.

В армии же мирного времени, фактически создающей все условия для приспособленцев, огромная масса офицеров в первую очередь старается обеспечить спокойствие вышестоящего начальства во избежание излишнего беспокойства для самих себя и ради дальнейшего продвижения по карьерной лестнице предпочитает ставить соответствующие галочки в ведомостях и рисовать нужные циферки в отчётах, дабы это самое вышестоящее начальство порадовать. Кроме того, «правильные» галочки и циферки при наличии тех или иных «схем» могут успешно монетизироваться.

Армия военного времени будет предполагать совершенно иной уровень мотивации личного состава, включая материальное стимулирование, и вообще более внимательное отношение к людям, без которых отцы-командиры сами ничего особо не навоюют, и это естественным образом скажется на повышении престижа воинской службы в обществе. В армии мирного времени можно говорить высокие слова о защите Родины, ибо такова формальная необходимость, но при этом откровенно наплевательски относиться к людям, которые стоят на защите этой самой Родины не на словах, а на деле. Поскольку служба по определению «мирная», то неважно, где находится боец — в тылу или на передовой, получать он будет одинаково. А коль скоро налаженные «схемы» позволяют выводить из оборота значительные финансовые средства, но людям всё-таки выплачивается зарплата, то на них можно повесить ремонт техники, закупку недостающего снаряжения, лечение ранений и контузий. Кто-нибудь удивлён, что в таких условиях на людей из действующих подразделений в обществе всё чаще начинают смотреть как на умалишённых?

Всё вышесказанное о выстроенной в республиках армии мирного времени— не домыслы и фантазии, а горькая реальность. Изначально абсолютно верное решение о необходимости создании регулярной армии выродилось в откровенное недоразумение и безобразие. Сказанное же об армии военного времени, возможно, покажется кому-то наивным идеализмом, но это не просто моё личное видение — фактически я постарался озвучить коллективное мнение всех тех людей, которым не всё равно, включая как военнослужащих корпусов, так и тех «северян», кто работает с полной самоотдачей, не за страх, а за совесть, искренне переживая за дело.

Если корпуса Народной милиции — это чистая бутафория, созданная в определённых целях, то следует открыто признать — это крайне дорогостоящая бутафория. При наличии адекватного контроля за выделяемыми средствами можно было бы существенно сократить расходы, при этом не допуская скотского отношения к людям. Однако есть основания полагать, что корпуса всё-таки могут понадобиться — вопрос с соседним экстремистским государственным образованием рано или поздно придётся решать, и решение этого вопроса исключительно политико-дипломатическими и экономическими средствами вряд ли возможно, но в этом случае полномасштабное использование «Красной Армии» на всех направлениях нецелесообразно, обязательно нужен боеспособный местный компонент. А если так, то в корпусах необходимо наводить порядок и брать за императив их реорганизацию в армию военного времени.