Почему белорусская экономика до сих пор не готова к Союзной интеграции?

Белорусско-российские отношений переживают непростой период — накопилось слишком много годами не решаемых проблем. Вот и последний Госсовет Союзного государства, прошедший в Минске 19 июня текущего года, не смог внести прорывную струю в стагнирующие белорусско-российские отношения.

Если рассматривать ситуацию всесторонне, то в затухании процессов российско-белорусской интеграции, как и в любом сложном процессе, можно выделить объективную и субъективную составляющую.

Что мы имеем с объективной составляющей? С момента распада СССР республика так и не стала самодостаточным государством с точки зрения экономики. Нынешнее нищенское «благополучие» основывается на двух составляющих. Во-первых, низкой цене на газ для белорусского населения и предприятий, которая, однако, после пересечения газом белорусской границы почему-то вырастает в 2 раза для населения и в 3 раза для предприятий.

Получается, что Россия продает гражданам республики и белорусским предприятиям действительно самый дешевый в мире газ. Однако как только он оказывается в руках белорусских властей, они тут же делают его в 2−3 раза более дорогим. То есть изымают из карманов и так небогатых, особенно в провинции, граждан и предприятий огромные средства, которые идут на поддержание неэффективной государственной экономики. Возникает логичный вопрос — зачем такой неэффективный посредник Газпрому и белорусским гражданам и предприятиям?

Соответственно, единый газовый рынок — это вовсе не одинаковые цены на газ, как нас в этом пытаются заверить белорусские власти, а равные права доступа поставщиков газа к потребителям. Если бы «Газпром» при образовании единого газового рынка ЕАЭС мог напрямую поставлять газ белорусским гражданам и предприятиям, получив доступ к белорусским областным газовым сетям, то цена на газ для граждан и предприятий упала бы в разы.

И это сразу стало бы мощным интеграционным стимулом — жители республики и директорат предприятий очень быстро бы увидели плюсы союзной интеграции. Но этого по каким-то причинам не происходит. Значит, кому-то выгодно доить собственное население и предприятия и одновременно тормозить союзную интеграцию.

Второй причиной, поддерживающей белорусское «экономическое чудо», является низкая цена на российскую нефть, которая беспошлинно поступала все эти годы в республику. Уже даже МВФ признал, что благодаря этой поддержке, экономика республики получила за последние 10−12 лет около 60 млрд долларов дополнительных доходов. При этом российский бюджет терял (в том числе для выплат пенсий российским пенсионерам) около 2−3 млрд долларов ежегодно.

Естественно, такая ситуация не могла длиться вечно. Поэтому налоговый маневр в нефтяной отрасли оставит эти деньги в российской экономике. А республике постепенно надо будет учиться жить без этой дотационной подпитки. И это будет очень сложно, так как поставки нефти и нефтепродуктов на Запад формируют порядка 40−45% белорусского экспорта и приносит основную часть валютных доходов в республику. Нет этого вида бизнеса — нет экспорта, нет валюты, соответственно, нет никакой стабильности белорусского рубля и нет даже нынешних нищенских доходов подавляющей части населения республики.

Это с одной стороны. С другой стороны (опять-таки мы говорим пока об объективных факторах), что мы имеем, глядя на белорусскую экономику в историческом разрезе последних 15−18 лет? А имеем одну очень неприятную для белорусских властей картину. Анализ экономических показателей республики на рубеже 2003−2005 годов показывал, что по своему экономическому потенциалу она находилась на уровне Москвы, Санкт-Петербурга и даже некоторых федеральных округов, то есть была на уровне первых семи-восьми регионов России. Это говорит о том, что заложенный еще в советские годы экономический потенциал продолжал работать и оставался значимым фактором по сравнению с российским.

Однако что мы имеем сегодня? Сегодня республика по своему экономическому потенциалу уже находится на уровне 15−20 места среди российских регионов по ВРП, и тенденция такова, что по экономическому потенциалу через 5−6 лет республика опустится до 30−40 места среди российских регионов. Если пятнадцать лет назад ВВП Белоруссии и ВРП Москвы были сравнительно одинаковы, то сегодня ВРП Москвы (254 млрд долларов) превосходит белорусский ВВП более чем в 5 раз.

Такая ситуация ставит закономерные вопросы. Белоруссия с каждым годом все больше и больше теряет свой экономический вес. Экономика все больше и больше стагнирует. Если раньше, если сравнивать с российскими регионами, она была одной из первых, то сегодня она уже в конце первой четверти списка и движется к его половине, то есть российским регионам-середнячкам. При этом она сохраняет самостоятельный политический статус и пытается вести с Москвой свои дела на равных.

Если она выполняет свои союзнические обязательства — то почему бы и нет? Почему бы и не поддержать экономически союзника?

Однако, как мы видим, Крым в республике до сих пор не признан частью России, Южная Осетия и Абхазия — не признаны. Киевская хунта — поддерживается. Сторонники Союзного государства в республике (С. Шиптенко, Д. Алимкин и Ю. Павловец) получают реальные приговоры за якобы разжигание межнациональной вражды и розни. Российские фильмы (например, отличный фильм «Крым») в республике запрещаются, а украинские фильмы (например, злобный пасквиль «Киборги») спокойно демонстрируются в Минске. Мало того — устраиваются специальные показы, на которых сотрудники белорусского МИД (глава ведомства — Владимир Макей) вместе с сотрудниками западных посольств совместно умиляются «подвигам» украинских боевиков.

Естественно, все это, как и многое другое, вызывает закономерные вопросы. Например, как белорусские власти собираются делать свою экономику самодостаточной и есть ли у них понимание этих процессов и ресурсы, или они и дальше собираются сидеть на российских энергоресурсах в качестве нефтяного офшора? Или — готова ли белорусская сторона к реальной союзной интеграции, а не только к потреблению российских ресурсов в одностороннем порядке и организации потока контрабанды на огромный российский рынок?

Потому что Россия заинтересована в политической самостоятельности Белоруссии и ее экономической самодостаточности. Ведь такое положение дел было бы, с точки зрения Москвы, просто великолепным — официальный Минск не только выполняет свои союзнические обязательства (смотри выше), но при этом самодостаточен в плане экономического развития, и России не требуется отвлечение дополнительных ресурсов в чужую экономику.

Но если второе требование никак не выполняется? Нет ли тут каких-либо политических причин? Можно заливать миллиарды долларов в дотационные регионы России — тут вопросов нет. Однако Белоруссия же вроде как самостоятельное государство, и возникает вопрос обоснованности дотирования чужой экономики без всяких бонусов. Получается нелогично.

При нынешнем белорусском руководстве Запад необходимых для перевооружения белорусской промышленности ресурсов не даст. Это понятно. Но даст ли он их даже при переориентации республики на Запад? Пример стран Прибалтики и разваливающейся Украины показывает, что не даст. Остается только Россия. Но союзного отношения к России со стороны официального Минска наблюдается мало.

И тут мы уже выходим к политической составляющей союзной интеграции, которую мы рассмотрим в следующем материале.