Интервенты на Русском Севере: Усть-Паденьга и Парижская конференция 1919 г

Самой южной точкой Архангельской области, куда в августе 1918 года дошли белые, стало село Пайтовское, ныне в Вельском районе на шоссе М8 «Москва — Архангельск», но осенью стало ясно, что большевики держат власть крепко и что крупных подкреплений интервентам не ждать — их войска отошли на север, в сторону Шенкурска, и перешли к обороне в Усть-Паденьге и Высокой Горе. Бои за Усть-Паденьгу впоследствии чаще всего упоминались в США — из-за потерь и ожесточения боя.

Высокую Гору (сейчас деревня Целовальниковская) выбрали как сильную артиллерийскую и пулеметную позицию — высокий, метров в 20, северный берег реки Паденьги, перед которым расстилается долина. Она прикрывала захваченный белыми Шенкурск с юга — с Московского тракта. Сюда отправили роту «А» капитана Отто Одгаарда 339-го американского пехотного полка в 250 человек, 2 орудия 68-й канадской батареи, 4-ю роту 1-го Северного батальона белых и взвод казаков. На вершине (сейчас здесь стоят две вышки мобильных операторов) построили 5 блокгаузов — деревянных дотов на 2 пулемета и несколько стрелков каждый — два в сторону Ваги, и три — с секторами обстрела на юг, за ними в срубах поставили орудийные расчеты. Укрепления обороняли 3 взвода роты «А» и канадские артиллеристы. Внизу, в долине Паденьги, деревни Лукьяновская и Нижняя Гора (Нецветаевская) занимал взвод американцев в 47 человек, а Усть-Паденьгу — рота белогвардейцев.

Насколько сильна была Высокая гора, настолько позиции у Лукьяновской и в Нижней Горе были неудачными. В случае отступления к Высокой Горе американцы должны были отходить пару километров по открытой местности, зимой занесенной снегом. Эта ошибка капитана Одгаарда дорого обошлась его роте.

7 декабря 1918 года красные прощупали оборону Усть-Паденьги, но их артиллерия стреляла настолько плохо, что атаку пришлось свернуть. Оборонявшиеся даже не заметили ее: «Весь день они (красные — прим. автора) бомбили наши позиции, но без особого успеха, видимо, просто установить дистанцию» (1).

В тот день был сделан снимок «расстрелянного интервентами комиссара», кочующий из книги в книгу, где застывший труп истекшего кровью партизана демонстрируется американским пехотинцем. На самом деле подпись из американского архива гласит: «Фото № 152 821. 8 января 1919 года. Большевик, застреленный на посту № 1 в 3.00 утра 8 января 1919 года, когда вражеский патруль из семи человек пытался подкрасться к посту позиции. Эта фотография сделана, чтобы показать белый плащ, который носили все члены патруля для скрытного передвижения в снегу. Одежда на этом человеке теплая и в хорошем состоянии. С собой у него была ручная граната., винтовка Ремингтон., и большое количество боеприпасов. Деревня Высокая Гора, Усть-Паденьга, Важская колонна, Россия…». Фронтовые, казалось бы, будни.

Но в январе 1919 года открывалась Парижская мирная конференция стран-победителей в Первой мировой войне, где встал бы вопрос о России. Американское правительство было готово к переговорам с большевиками, английское — при условии перемирия всех сил в России, французское — против переговоров с большевиками. В январе 1919 в Стокгольме американский дипломат Баклер встречался с членом коллегии Наркоминдела РСФСР М.М. Литвиновым. По итогам Баклер советовал прекратить интервенцию и заключить договор с большевиками (2). Ленин решил подыграть и доказать невозможность справиться с большевиками военными методами. Для этого 19 января 1919 года — на следующий день после открытия конференции — началась операция по освобождению Шенкурска от интервентов. Политической целью операции было показать западной, в первую очередь американской, общественности — необходимость вывода войск с Севера России. Единственной сильной оборонительной позицией на пути к Шенкурску была Усть-Паденьга.

На штурм села красные направили самую сильную из трех наступавших на Шенкурск колонн — состоящую из 160-го Вельского полка, 1-го и 3-го морских отрядов и Верхнесуландского партизанского отряда — 1350 человек при 6 орудиях — против 450 белых и интервентов при 2 орудиях (не считая 3 малокалиберных) в Усть-Паденьге.

Кроме количественного перевеса, на стороне большевиков была внезапность, недооценка американцами красных войск, отсутствие у них боевого опыта. После перемирия с немцами 11 ноября 1918 года американские солдаты желали быстрее отбыть домой. Добром это не могло кончиться.

Командовал колонной Михаил Сергеевич Филипповский (1896−1956). В Первую мировую командовал батальоном, в 1918 году он в Красной армии — командир отряда моряков и латышей, затем 160-го полка, затем 18-й дивизии 6 армии РККА. Вступив в феврале 1920 года в Архангельск, телеграфировал Ллойд-Джорджу: «Ваших сбросили в море, встречайте. Комдив Филипповский». В 1920-е годы разделял взгляды троцкистской оппозиции, в 1938 году уволен в запас — но не арестован. Участник Великой Отечественной войны, участник обороны Кавказа и Будапештской операции, генерал-лейтенант. Военная карьера шла сложно, несколько раз переводился с понижением.

18 января 1919 года, получив сведения о готовящемся большевиками наступлении, в Шенкурск приехал командующий интервентами генерал Айронсайд:

«Меня провели на передовые позиции в Усть-Паденьге… Одгаард также полагал, что никакого наступления не готовится. Я постоял некоторое время в переднем окопе, глядя на снежную пустыню перед собой… пытался представить себе намерения противника… У меня не было страха перед лобовой атакой на наши блокгаузы. Она наверняка захлебнется. Я размышлял, достаточно ли большевики знают о войне, чтобы обойти наши укрепления и сосредоточиться на окружении города» (3).

Айронсайд риторическим вопросом избегал неприятного ответа самому себе, ибо знал, что силами противника командует царский генерал А.А. Самойло, прекрасно «знающий о войне».

На следующий день наступление красных началось. Ночью часовой доложил командиру взвода американцев в Нижней Горе лейтенанту Г. Миду, что за колючей проволокой слышит голоса русских (остатки этих окопов южнее Устьпаденьгской школы). Тревога не была объявлена. Мид:

«…утром я проснулся от взрыва вражеского снаряда над моей штаб-квартирой,…я увидел длинную цепь в несколько сотен человек в 800 ярдах от нас… Неожиданно один из наших часовых… прибежал с криком, что овраг прямо перед нами заполнен противником. В этот самый момент вражеские войска, одетые во все белое, поднялись из-под снега с трех сторон деревни… Я сразу понял, что наше положение безнадежно…» (4).

Лейтенант проспал атаку и решил, что спасение в бегстве. Отход к Высокой Горе шел по главной улице деревни (сейчас это улица Центральная села Усть-Паденьга). В ее начале красные поставили пулемет:

«С каждым новым рывком все больше наших товарищей оставалось лежать в снегу… единственной альтернативой было бежать вдоль задних частей домов и сараев… решили попытаться отступать спиной к Высокой Горе на соединение с основными частями роты «А». Перспектива ужасная» (5).

«Бежать невозможно, оставаться на месте — еще хуже, поэтому пришлось ползти с молитвой на губах. Температура держалась около 45 ниже нуля, и некоторые раненые настолько сильно обморозились, что смерть от холода становилась столь же вероятной, что и смерть от вражеских пуль» (6).

В отличии от американцев, рота белогвардейцев в Усть-Паденьге подожгла избы и под прикрытием дыма 15 часов отражала атаки — деревня дважды переходила из рук в руки. И ее, и Высокую Гору непрерывно обстреливали красные. Командир Королевской артиллерии на Севере России полковник К.Х. Шарман записал в этот день в дневнике, что «около 1000 снарядов упало на наши позиции» (7). Ночью белые скрытно отошли на Высокую гору (по нынешней Набережной улице села Усть-Паденьга), и красная артиллерия громила уже пустую деревню.

К Филипповскому прибыли 2 дальнобойных 107-мм орудия, расстреливавших белых, не боясь ответного огня. Взятие главной позиции с разрушением блокгаузов стало вопросом одного-двух дней. Одновременно с севера пришли известия о захвате деревни Тарня — в тылу под Шенкурском. Стало ясно, что красные начали большую операцию, и в ближайшие дни американцы на Высокой горе будут окружены. Айронсайд:

«…к утру двадцать первого января… обходное движение большевиков на обоих флангах становилось угрожающим, и полковник (командующий обороной Шенкурска К.Л. Грэхем — прим. автора) принял решение оставить Усть-Паденьгу этой ночью» (8).

22 января Филипповский отправил один из батальонов на Усть-Паденьгу — окружать ее гарнизон, которого там не было уже сутки.

«Они прошли прямо перед лицом нашей артиллерии, пулеметов и винтовочных выстрелов, …количество их убитых и раненных, лежащих в снегу, достигло нескольких сотен. Потери в рядах противника в тот день были ужасными из-за грубейшей ошибки командования… Долина ниже нас сплошь усеяна трупами врага…» (9).

Затем, увидев подожженные склады Высокой Горы и поняв, что враг отступает, Филипповский без передышки бросил 160-й полк на штурм обрыва — без маневра, в лоб. Конечно, он ждал, что интервенты, встревоженные событиями в тылу, оставят позиции. Возникали варианты дальнейших действий. Отправь командир Вельской колонны часть сил в обход для засады, или просто догони отступающих парой свежих рот, и победа была весьма возможна — с минимальными потерями. Но он решает «ворваться в окопы на плечах отступающего противника». Почему? Еще 18 января Филипповский по прямому проводу говорит Самойло: «Атака на Высокую гору совершенно невозможна», к чему придирается командарм-6:

«Про какую атаку Вы говорите? Ведь моряки и должны ударить на Высокую гору… Вашу фразу что «атака на Высокую гору совершенно невозможна» принимаю, как невозможность вести ее без охвата» (10).

Историк Андрей Зобнин, автор лучшей книги о событиях 1918−1920 годов на Ваге, обвиняет Михаила Сергеевича: «в условиях Гражданской войны в умах красных командиров начало зарождаться убеждение, что в военное время цель оправдывает любые средства. Пришла привычка не считаться с потерями, списывая свою малограмотность на высокие идеи…» (11). Царский комбат Филипповский знал военную науку не хуже полковника Грэхема, и его действия надо рассматривать вместе с его возможностями и целями всей операции. В те несколько дней Филипповский перестал верить обходным маневрам — моряки несколько раз умудрились заблудиться, совершая 30 километровые марши с печальным исходом: «Был сильный мороз, так что в ту ночь много померзло…» (12) — маневр был исключен. Отступи 400 интервентов и белых на следующий рубеж даже с артиллерией, и красные потеряют еще несколько дней в уже разворачивающейся шенкурской операции, где действия колонн синхронизированы, и задержка одной может привести к поражению всех. Что мог и должен был сделать командир Филипповский — ждать ухода белых? Нет, не мог. Оставался один вариант. Он бросил в лобовую атаку, не считаясь с потерями, свой полк — чтобы не допустить провала операции. Если бы Филипповский знал, что кроме Шенкурска на кону еще и Парижская конференция, на пулеметы Высокой Горы были бы брошены все, кто мог поднять винтовку.

Три раза 160-й полк ходил в атаку на высоты и полег бы весь, не отступи американцы. После первой неудачной атаки красноармейцы отказались идти во вторую, но «подоспевшие в то время агитаторы и помполка сумели восстановить все части, собрать и снова вернуть в бой» (13).

«В течении ночи наши цепи 3 раза взбирались на гору. В третий раз, когда наши части были уже на середине горы, прекратился огонь противника, и пока наши части добрались до верхушки горы и приготовились броситься в штыковую атаку, белых уже не было» (14).

«В 1 час ночи 23 января, рота «А», канадцы и русские казаки, взвалив поклажу, устало побрели во тьму» (15). Вымотанные интервенты и белые всю ночь шли к деревне Шолоше, где в избах мгновенно заснули — тут и настиг бы их Филипповский, но после непрерывных атак он сообщал, что «преследование не могу начать раньше утра из-за усталости товарищей красноармейцев» (16).

Потери красных за 4 дня боев неизвестны, их косил огонь противника и мороз. «Командир Верхнесуландского партизанского отряда вспоминал, что во время штурма внезапно замолчал пулемет… нашли пулеметчика замерзшим… Окоченевшие замерзшие пальцы не выпускали, освободили пулемет, когда сломали пальцы охватившие ручки» (17).

24 января гарнизон Высокой Горы, передвигаясь ночами, вышел к окрестностям Шенкурска. Операция началась с дорогой, но победы красных в Усть-Паденьге.

Интересный момент — 19 января 1918 года американцы бежали из Нижней Горы по улице, где сейчас стоит Усть-Паденьгская школа, в которой после Гражданской войны учились четыре будущих Героя Советского Союза — Федор Вершинин, Федор Семаков, Григорий Токуев и Григорий Шибанов, — защитившие в 1941—1945 страну от другого врага.

Примечания: