Угрожает ли России развитие противоракетной системы США?

7 ноября 2017 года американская компания Boeing развернула 44-ю противоракету системы ПРО Ground-based Midcourse Defense (GMD), завершив в срок весь имевшийся заказ на эти изделия к сегодняшнему дню. 40 противоракет расположены на базе «Форт Грили» в штате Аляска, ещё четыре — на военно-воздушной базе «Ванденберг» в штате Калифорния. Однако, вполне вероятно, что американский производитель получит ещё один заказ — президент США Дональд Трамп направил в Конгресс письмо с просьбой выделить дополнительные $5,9 млрд на военные нужды в 2018 году, в связи с угрозой, исходящей от Северной Кореи. Если средства будут получены, то $4 млрд из них пойдут на дальнейшее развитие системы противоракетной обороны, $700 млн — на ремонт двух эсминцев типа Arleigh Burke — USS John S. McCain (столкнулся с танкером 21 августа 2017 года в Малаккском проливе) и USS Fitzgerald (17 июня 2017 года столкнулся с филиппинским контейнеровозом), а $1,2 млрд — на расширение присутствия в Южной Азии (в рамках военной операции «Страж свободы» в Афганистане). Посмотрим, каких возможностей достигла стратегическая система ПРО США и как на её развитие повлияет дополнительное финансирование.

Ещё 20 противоракет для системы GMD и 16 противоракет SM-3 Block IIA

Как мы выше уже указали, большая часть запрошенных денег пойдёт на развитие системы ПРО. Причём изначально Агентство противоракетной обороны (Missile Defense Agency — MDA) запросило на 2018 год финансирование в размере $7,9 млрд, то есть рост расходов может составить около 34%.

Изначально MDA планировало в основном заниматься улучшением имеющихся систем и разработкой новых изделий. К примеру, $465,5 млн требуется для разработки к 2022 году нового кинетического перехватчика Redesigned Kill Vehicle (RKV), на замену имеющемуся Exoatmospheric Kill Vehicle (ими оснащена система GMD) — они выводятся в космос с помощью ракеты-носителя и наводятся на боеголовку межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) противника, уничтожая её прямым попаданием на огромной скорости. Ещё $828,1 млн пойдёт на обновление наземной инфраструктуры и программного обеспечения системы ПРО GMD. В более далёкой перспективе сильно улучшить возможности системы GMD может разработка Multi-Object Kill Vehicle (MOKV), её смысл заключается в выведении ракетой-носителем не одного кинетического перехватчика, а сразу нескольких, что позволяет эффективно бороться с МБР, несущими несколько боеголовок индивидуального наведения. Для работ в этом направлении в 2018 году требуется $252,9 млн. Почти $1,7 млрд пойдёт на производство и улучшение возможностей тактической системы ПРО Aegis морского и наземного базирования (Aegis Ashore — развёрнуты в Румынии, развёртываются в Польше). $789 млн позволят улучшить возможности тактической системы ПРО наземного базирования THAAD (Terminal High Altitude Area Defense) и произвести 52 противоракеты для неё. Оставшаяся часть средств должна пойти на самые разные задачи — модернизацию радиолокаторов, кибербезопасность, разработку противоракетного лазера для беспилотников и т.п.

Белый дом же предлагает дополнительно развернуть 20 противоракет системы GMD на Аляске, произвести 16 противоракет SM-3 Block IIA новой модификации для системы Aegis (способны перехватывать ракеты средней дальности и низкоорбитальные спутники) и 50 противоракет для THAAD за $2,1 млрд, а также произвести 147 новых противоракет для системы ПВО/ПРО Patriot PAC-3 в рамках пакета модернизации Missile Segment Enhancement за $839 млн. Кроме того, $1,073 млрд пойдёт на улучшение возможностей разведки и радиолокаторов, а также усиление ударных возможностей (с целью нанесения удара по пусковым установкам ракет противника) и другие задачи в рамках борьбы с баллистическими ракетами.

Система ПРО США в обозримом будущем не сможет стать помехой для российских и китайских МБР

Даже если американские военные получат дополнительное финансирование, это не станет серьёзной угрозой для России и даже Китая. К сегодняшнему дню единственная система стратегической ПРО США (способная к перехвату МБР) — это GMD. При этом из 19 учебных перехватов баллистических ракет GMD достигла успеха в 10 случаях (52,6%). И это при том, что все пуски проводились в упрощённых условиях — цель была известна, как и траектория и время полёта. В реальных боевых условиях эффективность, вероятнее всего, окажется ещё ниже, а значит, чтобы достигнуть сколь-нибудь приемлемой вероятности уничтожения боеголовки противника (80−90%), на перехват одной цели придётся запускать не менее 4−5 противоракет. То есть даже в самом идеальном случае, GMD сможет сбить 10−11 боеголовок МБР, при том, что у России их имеется чуть больше 1550 единиц (ограничения по договору СНВ-3), а у Китая не менее 200 (вероятнее 400−500).

Подробнее:Китай стал третьей ядерной сверхдержавой?

Очевидно, что имеющегося количества противоракет GMD абсолютно недостаточно. Недостаточно их было бы и в том случае, если каждая из них гарантированно сбивала бы одну боеголовку. Что касается систем Aegis, о которых часто говорят некоторые российские эксперты и военные, то даже последняя модификация противоракет SM-3 Block IIA не предназначена для перехвата МБР (а разработка Block IIB заморожена). Что же касается разговоров о перехвате на начальном участке полёта ракеты, то они не актуальны из-за того, что в большинстве своём российские МБР базируются далеко от побережья. THAAD и Patriot и вовсе практически не создают помех Ракетным войскам стратегического назначения России и стратегическому подводному флоту России.

Таким образом, в ближайшие 15−20 лет не стоит ожидать возникновения реальной угрозы Стратегическим ядерным силам России со стороны ПРО США. Тем не менее это не означает, что нужно бездействовать, так как в вопросах глобальной безопасности необходимо прогнозирование на десятки лет вперёд, а значит, Россия также должна последовательно повышать возможности своих ударных средств и ПРО.

Подробнее:США против России: эффективна ли ПРО в глобальном ядерном конфликте?