В парламенте Петербурга ответят за себя и за того парня

Чем был плох старый закон о выборах депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга? Многие говорили о том, что он не обеспечивал прозрачности механизма представительства депутатами избирателей: сохраняя пережитки разделения города на одномандатные округа в виде полусотни избирательных территорий, он не гарантировал, что избирателям в каждой из них достанется по депутату. Как не гарантировал и того, что всем территориям достанется поровну. В результате, в некоторых территориях не оказывалось представителей, а где-то их было по двое. При этом вклад территорий в успех партии оценивался в процентах, набранных партией на этой территории, а следовательно, терялся вес абсолютного числа избирателей.

Новый закон должен был внести ясность в эту ситуацию, однозначно закрепив за каждым из 25 одномандатных округов по депутату. Однако по существу в него перекочевали и все недостатки прежней схемы. Вторая — распределяемая по пропорциональной системе — половина депутатских мандатов всё равно оказалась привязанной к одномандатным округам. Ведь закон предписал партиям выдвигать не менее 13-ти «региональных» групп в рамках своих партийных списков, а «регионы» установил эквивалентными мажоритарным округам. При этом в общегородской части списка кандидатов могло быть от 1 до 5, а в каждой из «региональных» — до трёх. Поэтому по сути старые избирательные «территории» продолжили своё существование в лице новых округов, пусть и сократившись в числе.

Осталась и старая методика распределения мандатов по «регионам» — оставшиеся после передачи мандатов общегородской части списка передавались по одному «регионалам» по порядку убывания полученной партией в округе доли голосов. Снова оказалось, что количество избирателей, стоящих за тем или иным количеством процентных пунктов значения не имеет. И, опять-таки, никакого ограничения на число кандидатов заложено не было. Наоборот, если в старом законе одной территории соответствовал один кандидат из списка, то теперь, при крайне удачном стечении обстоятельств, какой-то округ может получить от одной партии целых три представителя по пропорциональной части.

Каковы же оказались результаты работы нового закона на практике? Конечно, к обеспечению представительства мажоритарной его составляющей претензий быть не может — выборы были признаны состоявшимися во всех 25-ти округах, и таким образом с каждым из них был сопоставлен один конкретный депутат Законодательного собрания. Однако сложно представить, чтобы эта схема дала какой-то сбой: уже по самому определению мажоритарной системы «гарантированный» представитель у округа будет всегда.

Что же касается пропорциональной системы, то тут ситуация обратная. Девять из 25 депутатов оказались из числа включённых в общегородскую часть списка. Таким образом, как и в прошлые годы, можно посетовать на то, что они не представляют каких-то конкретных избирателей. Конечно, это не значит, что они будут игнорировать поступающие запросы — но однозначного сопоставления с какой-то территорией нет. С другой стороны, 9 депутатов оказались из числа «регионалов». И в результате из 25 округов в 9 оказалось по два представителя — один «гарантированный» мажоритарной составляющей системы, и один «выигранный» по пропорциональной.

Насколько это соотносится с результатами прошлых лет? В 2007 году в Законодательном Собрании присутствовали депутаты от четырёх партий («Единая Россия», «Справедливая Россия», ЛДПР и КПРФ). Город был разделён на 50 территорий, из которых по одному представителю получили 37, по два представителя было у трёх, и без представителей остались десять территорий. В 2011 году к вышеупомянутым партиям добавились депутаты от партии «Яблоко». При этом количество территорий было увеличено, и составило 53 штуки. Из них по одному представителю получили 34, по два — четыре, и без представителей остались пятнадцать.

В 2016 году в Законодательном собрании есть представители шести партий. Число округов без представителей — ноль. Однако есть девять округов с двумя представителями, и шестнадцать депутатов, которые не привязаны к какой-то территории. Напомним, в 2007 году таких было семь, а в 2011 — восемь. Получается, что по двум последним показателям 2016 год показал наихудшие результаты.

Однако нельзя забывать и о том, что представление интересов избирателей — работа, по объему пропорциональная их количеству. Десять тысяч человек напишут на порядок больше обращений к депутату, чем одна тысяча. В 2007 году на одну территорию приходилось в среднем 2% от избирателей города (конечно, округа должны быть максимально равными по размеру, но полное равенство на практике недостижимо). Следовательно, в 34 из них депутат должен был вести работу с 2% городского электората, а каждый из депутатов на территориях с двумя представителями — с 1%. Итого в среднем на связанного с территорией депутата приходилось 1,86% от числа избирателей в городе. В 2011 году эта цифра немного снизилась — на одну территорию приходилось 1,89% от электората города, и в среднем один депутат работал с 1,71% от числа избирателей.

В 2016 на один округ приходится 4% граждан, а депутаты, связанные с округами, должны работать с 2,94% от избирателей города. Итого в тех девяти округах, где представителей двое, воспроизводится норма прошлых лет. В шестнадцати остальных же она удвоена. В среднем же объем ожидаемой работы с избирателями для депутата с привязкой к территории увеличился в полтора раза.

Таким образом, новый закон с одной стороны реализовал минимальную норму представительства (то есть, сделал так, чтобы с каждым округом был сопоставлен конкретный депутат), но с другой — увеличил в полтора раза объем работы, которую придётся выполнять депутату от конкретной территории. При этом количество депутатов, представляющих «интересы горожан в целом» по сравнению с двумя прошлыми созывами удвоилось, а количество округов, находящихся в более выгодном положении — то есть, имеющих по два представителя от своей территории — осталось практически тем же самым (хотя в новых округах в два раза больше избирателей, чем в старых).

В итоге, положение как избирателей, так и депутатов в результате электоральной реформы с точки зрения представительства трудно назвать улучшившимся.