Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров принял сопредседателей Минской группы ОБСЕ (МГ ОБСЕ) и личного представителя действующего председателя ОБСЕ по Нагорному Карабаху Анджея Каспшика, обсудив с ними актуальные вопросы по урегулированию. Кстати, анонсируя эту встречу, МИД России отмечал, что сопредседатели МГ ОБСЕ — Джеймс Уорлик (США), Игорь Попов (Россия) и Пьер Андрие (Франция), а также личный представитель действующего председателя ОБСЕ Каспшик соберутся в Москве для проведения так называемых «плановых консультаций, которые регулярно проводятся в Вашингтоне, Париже, Москве, основной целью которых является координация усилий трех стран по урегулированию в Нагорном Карабахе».

«Опустошение». Музей искусства в г. Шуши, Нагорно-Карабахская Республика

Если говорить точнее, то речь идет о ходе реализации договоренностей, достигнутых на саммитах по урегулированию нагорно-карабахского конфликта в Вене 16 мая и Санкт-Петербурге 20 июня, которые предусматривают введение системы мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон в Нагорном Карабахе и появлении там международных наблюдателей. То есть, мы видим дипломатическую активность вокруг проблем урегулирования конфликта, есть соглашения, нет только их практической реализации и никто не знает, возможно ли вообще такое. Поэтому не исключено, что сопредседатели МГ ОБСЕ в Москве в закрытом режиме обсуждали свои дальнейшие действия в сторону продвижения мирного урегулирования конфликта.

Напомним, что после саммита в Санкт-Петербурге 20 июня президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна при активных посреднических усилиях их российского коллеги Владимира Путина появились сообщения, что возможна повторная такая встреча вновь в России. Однако, похоже, что появились проблемы с переговорной повесткой и российский саммит был перенесен или отменен. Не исключено, что этот вопрос обсуждался во время визита в Париж министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова с госминистром Франции по европейским вопросам. Мамедъяров в Париже говорил о необходимости так называемых «субстантивных и результативных переговоров для достижения скорейшего урегулирования конфликта», вопреки московской консультативной повестки МГ ОБСЕ.

Это означает следующее. Когда в Санкт-Петербурге были начаты переговоры, которые Мамедъяров называл субстантивными, Баку и Ереван представили свои предложения по условиям урегулирования, а российская сторона пыталась свести их к какому-то общему знаменателю, именно Мамедъяров, принимая в Баку главу МИД Германии и действующего председателя ОБСЕ Франк-Вальтера Штайнмайера, сообщил, что «имеется документ, над которым ведется работа», и «если мы будем работать в этом направлении, то сможем добиться мира». Так, кстати, родился миф о каком-то «плане Лаврова», появившемся или вне консультаций с МГ ОБСЕ или параллельно. Но парадокс заключался в том, что почему-то «план Лаврова» планировалось реализовать не в Москве или в Санкт-Петербурге, а в Париже, где, по словам Мамедъярова, «будут проведены переговоры, а затем может состояться встреча президентов Азербайджана и Армении». При этом не было сказано ни слова о венском соглашении, связанном с установлением механизмов расследования, создания механизмов доверия, расширения офиса Анджея Каспшика. Такая хитроумная дипломатия была развалена в Санкт-Петербурге, когда на саммит Алиев — Саргсян при посредничестве Путина были приглашены и сопредседатели МГ ОБСЕ, и когда были подтверждены позиции венского соглашения, а не мифического «плана Лаврова».

Что дальше? Ясно, что вернуть конфликтующие стороны за стол широких переговоров без практической реализации венских и санкт-петербургских соглашений будет очень сложно. Баку и Ереван — по разным причинам — будут давать свою интерпретацию этих договоренностей. Ясно, что прежние схемы урегулирования, предполагающие уступки, не работают. Ясно, что определенные «широкие круги» будут пытаться и дальше зарабатывать политические очки на эскалации конфликта, но решая на данном этапе только свои внутренние проблемы. Ясно, что за двадцать с лишним лет переговорного процесса по нагорно-карабахскому урегулированию все, что можно, уже было предложено. Ясно, что Степанакерт по факту состоялся и оказался достаточно эффективным геополитическим проектом, задвинуть который не удается ни Баку, ни Еревану. Ясно, что существует опасность разрастания конфликта, вследствие чего его влияние может сказаться и за пределами Закавказья — региона, расположенного между Турцией, Россией и Ираном. Ясно то, что последний апрельский цикл вооруженной эскалации Азербайджана с Нагорным Карабахом и Арменией еще более обострил проблему армянской карабахской идентичности, что должна внести какие-то коррективы в позицию прежде всего Москвы. Не ясно только то, по какому сценарию станут дальше развиваться события.