О том, что белорусские власти решили в очередной раз ее изменить, стало известно еще в прошлом году. Однако на протяжении долгое времени текст документа не был доступен широком массам, и оставалось лишь догадываться, каким корректировкам руководство Белоруссии его подвергло. Единственное, о чем можно было говорить, это о том, что в Минске посчитали сложившуюся в мире обстановку опасной для белорусского государства в целом, и его политического режима в частности, так как в мировой практике изменения военной доктрины, как правило, проводятся лишь в период серьезных изменений в международной системе.

new.uainfo.org
Александр Лукашенко

За период нахождения у власти белорусский президент уже несколько раз вносил кардинальные изменения не только в Военную доктрину, но и в Концепцию национальной безопасности страны (первая редакция была принята еще в 1995 году, затем в 2001 и 2010 с изменениями от 2011 и 2014 годов). В соответствии с последним документом, Белоруссия является «состоявшимся, независимым, суверенным европейским государством, которое не относится ни к одному из мировых центров силы, проводит миролюбивую внешнюю политику и стремится к созданию условий для приобретения нейтрального статуса». Эта официальная трактовка сути белорусской государственности и легла в основу нынешняя Военной доктрины, перенявшей многие пункты из ее прошлых редакций. Еще в 2002 году в ней было указано, что доктрина имеет «сугубо оборонительный характер» и исходит из убежденности, что «ни одно из государств в настоящее время не является для нее потенциальным противником». К слову, официально Белоруссия является одной из немногих на постсоветском пространстве стран, в доктрине которых никаким образом не ставится вопрос о территориальных претензиях к своим соседям. И это правило сохранилось и в этот раз. Как сохранилось и то, что новая доктрина снова обошла вопрос о нейтральном статусе страны, к которому она должна стремиться в соответствии со своей Конституцией. Последнее, правда, уже никого в Белоруссии не удивляет, в отличие от некоторых нововведений, которые появились в доктрине в нынешнем году.

Во-первых, это изменение оценки современной военно-политической обстановки вокруг Белоруссии. Если в прошлой доктрине упор делался на борьбе развитых государств и центров силы за рынки сбыта и политическое лидерство без учета мнения всех стран, то сегодня — это стремление центров силы «расширить свое влияние» и «усиление экстремизма и сепаратизма». При этом данные тенденции связаны с ситуацией на европейском континенте и, в первую очередь, с событиями на Украине. И, что самое интересное, в белорусской концепции нет четкого определения, откуда исходят нынешние угрозы — со стороны западных стран или России. Есть только слова о «предпринимаемых попытках вмешательства во внутренние дела отдельных государств, в том числе европейских», а также указание на приоритетные направления в коалиционной политике — Союзное государство с Россией, ОДКБ и СНГ. Отношения же с Евросоюзом описываются и вовсе как «добрососедские и взаимовыгодные», а с НАТО — «партнерские».

Во-вторых, появление отдельного раздела, где описываются основы военной политики. В данном случае обращает на себя внимание то, что вместе с прежними терминами об оборонном характере доктрины в ней появились положения, где четко указано на возможность применения государством «военной силы», и «права принятия комплекса превентивных мер стратегического сдерживания в целях недопущения нападения или нейтрализации внутреннего вооруженного конфликта». То есть Минск, в отличие от прошлых лет, сегодня на полном серьезе готовится к военному конфликту на своей территории, хотя и не называет своих потенциальных врагов.

В-третьих, это значительное внимание на внутреннюю обстановку в стране. Еще несколько месяцев назад, министр обороны республики Андрей Равков заявлял, что доктрина учитывает «все возможные варианты развязывания агрессии против Белоруссии, в том числе — на стадии внутреннего вооруженного конфликта, спровоцированного извне с помощью гибридных способов противоборства». И действительно, об этом в нынешнем документе сказано немало. Оказывается, что сегодня власти страны боятся «ослабления среди граждан чувства патриотизма, готовности к вооруженной защите Белоруссии», «создания в стране террористических и экстремистских организаций», «снижения возможностей армии по сдерживанию агрессии», а так же «провоцирования в Белоруссии межнациональной и социальной напряженности, разжигания вражды и ненависти». Поэтому и меры по обеспечению военной безопасности, согласно доктрине, должны быть адекватными и увеличены в несколько раз. Теперь предполагается проводить постоянный мониторинг и анализ международной обстановки и социально-политической ситуации в республике, укреплять патриотизм в обществе, поддерживать в готовности территориальную и гражданскую оборону, а также противодействовать иностранной разведывательной деятельности. Все это говорит о том, что власти сегодня больше всего опасаются не полномасштабной войны на континенте, а внутреннего конфликта, который будет спровоцирован со стороны. Более того, в новой доктрине даже указано на то, каким образом это может быть сделано. Так, считается, что противник попытается «сформировать международное общественное мнение в поддержку внешнего вмешательства и активизирует работу деструктивных сил», которые будут призваны дестабилизировать обстановку в стране. При этом война объявлена не будет, а будет вестись «посредством использования диверсионных и партизанских методов», и с применением невоенных мер, в том числе и при помощи информационного давления. Проще говоря, столь модная на Западе «гибридная война».

В доктрине вроде бы расставлены ориентиры — Россия является военным союзником, а НАТО — партнером. Однако в отличие от прошлой доктрины, в новой уже нет четкого деления на «своих и чужих», а угроза может прийти в Белоруссию с любой стороны, как с Запада, так и с Востока. Белорусское руководство теперь опасается «стремления отдельных государств решать противоречия силой», а также «наращивания вблизи белорусской границы масштабов маневров и учений». Все эти размытые формулировки, нивелируют грань между прежними союзниками и потенциальными противниками.

В конечном счете, новая редакция Военной доктрины Белоруссии действительно уделяет много внимания новым глобальным вызовам и стремится соответствовать современной международной обстановке. При этом она явно указывает на страх белорусского руководства не столько перед открытым военным конфликтом, сколько перед внутренним кризисом. Именно это, а не национальная безопасность является главным стержнем новой Военной доктрины. Власть, как и прежде, стремится защитить, в первую очередь, себя. На фоне разворачивающегося экономического кризиса, власти, согласно новой доктрине, уже подготовились к «обострению внутриполитических, национально-этнических и религиозных противоречий». Теперь уже и армия будет заниматься «обеспечением особых правовых режимов, введенных в государстве», «локализацией очагов напряженности», а также «стабилизацией обстановки в Республике Беларусь». Это означает, что республика вот-вот встанет на путь политики «осажденной крепости», при которой у государства не будет никаких союзников, а только потенциальные враги, как внешние, так и внутренние.