Сергей Васильевич Иванов. Крестьяне уходят от помещика в Юрьев день. 1908

Юрьев день — 26 ноября (9 декабря по новому стилю) — один из двух дней почитания Георгия Победоносца в православии, празднование которого, по преданию, было учреждено Ярославом Мудрым в память об освящении храма Георгия Победоносца в Киеве в 1051 году.

Для русского крестьянина XI—XVI вв. эта дата была далеко не только религиозным праздником — это был момент, когда возможны были большие перемены в жизни, когда можно было сняться с места и уехать на другие земли или вовсе сменить род занятий. Конец ноября — время, когда средневековый русский крестьянин реализовывал свой урожай, имел, хотя бы и в редких случаях, возможность расплатиться с долгами, оброчными и налоговыми обязательствами и свободно пуститься в путь. Законом, традицией и сельскохозяйственной логикой на это отводилось две недели — неделя до и после Юрьева дня.

К концу XVI — началу XVII века практика исхода и перехода крестьян в Юрьев день сошла на нет. Копья историков ломались и еще вероятно не раз сломаются в попытке разрешить вопрос, стало ли это важное изменение жизни самого многочисленного слоя русского народа того времени результатом действия царского указа или естественным следствием экономических причин.

Логика принятия политических решений не была придумана в XX или XIX веке. Она остается неизменной с тех пор, как один человек стал править многими. В соответствии с этой логикой обычно считается не вполне разумным и безопасным принимать решения, идущие в разрез с осознанными интересами большинства населения. Следуя этому нехитрому правилу, можно предположить, что если последним гвоздем в крышке гроба Юрьева дня и стал указ царя, то вряд ли это изменило всю тенденцию развития рабства на Руси.

Крестьяне, все ниже и ниже сгибаясь под бременем налогов и сборов, не могли более рассчитывать расплатиться и уехать на поиски лучшей жизни, имея при себе хоть сколько-нибудь значительный капитал. Они еле-еле сводили концы с концами, и поддержание подавляющего большинства народа в таком положении оказалось неожиданно выгодно и перспективно для сравнительного узкого круга угнетателей.

То, что начиналось как обычная феодальная практика платы за защиту и работу на чужой земле, к XVII веку превратилось в систему тотальной эксплуатации и нищеты, ставшей основой для институционализированного крепостничества, во многом обусловившего историю России вплоть до начала века двадцатого.

Российская Империя достигла очень многого. Многие её достижения беспрецедентны или почти беспрецедентны. Но, помня свою историю и гордясь её славными страницами, мы не должны забывать, что за каждым военачальником, за каждой дорогой, станцией, реформой или стройкой стоят простые крестьяне, которые обеспечивали своим часто непосильным трудом все благие и неблагие начинания своих хозяев. И у которых просто не было другого выбора.

Справка ИА REGNUM:

Принято считать, что 9 декабря 1590 года указом царя Федора Иоанновича был запрещен переход крестьян от одного хозяина к другому, и это стало завершением процесса становления крепостного права на Руси.

«Основной законодательный материал конца XVI в. сравнительно хорошо сохранился до наших дней. Имеется много десятков приговоров и указов того времени, посвященных не только первостепенным, но и маловажным сюжетам. Среди самых значительных законов определенно отсутствует лишь один, оказавший неизмеримое влияние на весь ход экономического развития России. Это указ о закрепощении крестьян», — пишет известный историк Руслан Скрынников.

Отсутствие вышеупомянутого документа разделило отечественную историческую науку на сторонников и противников «указной» теории.

Сторонники считали, что указ о закрепощении крестьян был со временем утерян. По их мнению, законодательное прикрепление крестьян к земле было проведено ради общегосударственной пользы ввиду обширности и малонаселенности территории России и недостатка рабочих рук на землях помещиков, обеспечивавших оборону страны.

Противники теории «указного» закрепощения крестьян отрицали значение правительственных распоряжений в деле установления крепостного права и сформулировали теорию «безуказного» закрепощения русского крестьянства. По их мнению, экономические истоки закрепощения следует искать в том, что во второй половине XVI в. долги крестьян чрезвычайно выросли.

Дискуссия между сторонниками и противниками «безуказной» теории получила новое направление после открытия материалов о заповедных годах. В них нашел свое подтверждение сделанный ранее вывод о том, что крестьянский выход и правила перехода, установленные Судебником 1550 года, отмирали без законодательной отмены.

Включившиеся в дискуссию советские историки также не смогли до конца прояснить вопрос закрепощения крестьян. Дальнейшие изыскания не подтвердили гипотезу о законодательной отмене Юрьева дня в начале 80-х годов. Проверка помещичьих исков конца 80-х годов с помощью писцовой книги не подтверждает существование гипотетического указа об отмене Юрьева дня 1581-го года даже применительно к тем поместьям, владельцы которых в конце 80-х годов ссылались на нормы заповедных лет.

Процесс закрепощения крестьян отличался более сложным и длительным характером, чем представление о нем как об одномоментном действии, определившим жизнь государства на несколько столетий вперед. Разоренному затяжной войной государству требовалось восстановить налоговую систему, а для этого необходимо было вернуть и прикрепить население к наделу. Помещики справедливо усмотрели в этом аргумент, позволявший им «законно» удерживать крестьян.

Да, правительство не осмелилось круто ломать освященную веками традицию. Но и помещики давно перестали признавать нормы Юрьева дня в качестве регулятора крестьянских переходов. Именно на основе общности интересов правительства и помещиков власти осторожно, исподволь, санкционировали нарождающийся порядок. Общее законодательство о прикреплении крестьян к тяглу не принималось, вероятно, потому, что соответствующие распоряжения рассматривались как преходящие и временные. Однако отсутствие законодательства не мешало суду на практике удовлетворять дворянские иски о возвращении тяглых крестьян на старые наделы — сначала в единичных случаях, а затем и в массовом порядке.