Приехавший в Москву бобруйчанин Кирилл Лапинский, считающий себя «беларусом» и профессиональным «риэлтером», повторно обратился в столичный суд с иском о защите чести и достоинства, требуя от трёх российских информагентств денежную компенсацию за якобы причинённый ему моральный ущерб при использовании в публикациях агентств слова «Белоруссия». Первая попытка, предпринятая в августе, не принесла организаторам данной акции желаемого эффекта: суд Симоновского района Москвы отклонил иск. Получив поддержку юристов, в октябре Лапинский предпринял очередную попытку научить русских русскому языку по понятиям, принятым в Бобруйске. На этот раз суд принял к рассмотрению исковое заявление, где Лапинский, помимо прочего, жалуется на то, как в одной из публикаций российского информагентства «пренебрежительно указано о Главе моей Страны». Как в Белоруссии воспринимается история с необычным иском в российский суд гражданина постсоветской республики? Об этом 3 ноября в интервью корреспонденту ИА REGNUM рассказал белорусский юрист Алексей Антоненко.

ИА REGNUM: Насколько обоснован иск, поданный от имени гражданина Белоруссии Кирилла Лапинского в российский суд?

Обращение Лапинского в российский суд с иском о возмещении морального вреда, причиненного ему использованием российскими средствами массовой информации слова «Белоруссия» вместо желанного ему «Беларусь», — скорее всего, проявление националистического чванства и гордыни (не путать с гордостью за свой народ). Откровенная же театральность пафосно описанных Кириллом невыносимых, мучительных моральных переживаний вызывает разве что иронию. Впрочем, и недоумение тоже: в гостях-то не принято хулить хозяев и домогаться от них чего-либо. Впрочем, этой культурной традиции придерживаются люди вежливые. С практической же стороны иск для Лапинского сотоварищи судебной перспективы не имеет, если, конечно, опубликованное в электронных СМИ соответствует аргументации искового заявления.

Дело в том, что восприятие чего-либо как причиняющего моральный вред связано исключительно с субъективным восприятием человека. И если бы субъективного восприятия было достаточно для удовлетворения требований о возмещении морального вреда, то Мир превратился бы в кошмар — все бы со всеми беспрерывно судились! Поэтому для удовлетворения иска о возмещении морального вреда требуется сочетание четырех условий: наличие морального вреда, противоправность действий нарушителя, наличие причинно-следственной связи между действиями нарушителя и вредом, вина нарушителя. Очевидно, именно вопрос о правомерности использования в русской речи слова «Белоруссия» и станет предметом судебного рассмотрения. По сути, именно это право и оспаривает Лапинский. В основе обоснования иска, помимо общих рассуждений, содержатся ссылки на белорусскую конституцию, на закрепленное в белорусском законодательстве требование о транслитерации названия страны, на международные правила ООН.

Правовая аргументация требований представляется крайне неубедительной. Прежде всего, складывается впечатление, будто Лапинский сотоварищи упустили из виду, что Российская Федерация является суверенным государством, а не частью Белоруссии или её колонией. Впрочем, представление о суверенитете у истца довольно мутное, хотя о том, что одним из проявлений государственного суверенитета является регулирование правоотношений собственным законодательством, инициатор иска должен бы понимать. Как следствие, апелляция к тексту белорусской конституции, использующей понятие «Республика Беларусь», или к закону 1991 года «О названии Белорусской Советской Социалистической Республики», предписавшему называть государство «Республикой Беларусь» и установившему обязательность транслитерировать названия государства на другие языки в соответствии с белорусским звучанием, в российском суде не будет иметь доказательственного значения. Суд признает такие доказательства ненадлежащими и отвергнет их.

ИА REGNUM: В Белоруссии обязательно использовать термин «Республика Беларусь», а также писать слова «президент», «страна», «глава» и др. с заглавных букв?

Белорусская конституция не содержит норму, предписывающую лексическую форму «Республика Беларусь» как единственно правильную. Такое предписание имеется в законе 1991 года, однако вызывает сомнение соответствие названного закона выраженной белорусским народом на референдуме 1995 года воле о придании русскому языку статуса государственного. Представляется очевидным, что наличие в государстве двух равноправных официальных языков требовало внесения в закон 1991 года изменений, устанавливающих наименования «Республика Беларусь» и «Республика Белоруссия» как равнозначных и равноупотребимых.

Обращаясь в российский суд, Лапинскому сотоварищи следовало бы познакомиться, по крайней мере, с текстом статьи 26 Конституции Российской Федерации, провозглашающей право каждого на пользование родным языком. Для сотрудников российских СМИ родной язык — русский, а в русском языке слова «Беларусь» нет и быть не может по причине того, что подобное написание и произношение противоречат правилам грамматики русского языка. Таковы правила. Обижаться на них бессмысленно! С точки зрения современной русской языковой культуры слово «Беларусь» звучит неграмотно.

ИА REGNUM: Вы считаете, что государственные СМИ постсоветской республики не смогут порадовать заказчиков данной акции хорошими новостями? Работа привлечённых юристов над новым текстом иска, дополнительная аргументация со ссылками на ООН и др. — весь этот труд будет признан напрасным, и русскоязычные по-прежнему смогут без опаски использовать русский язык без ссылок на «белорусский русский»?

Скорее всего, суд установит, что, называя Белоруссию Белоруссией, российские СМИ следовали правилам русской грамматики и потому, реализуя своё право на использование родного языка, не нарушили личных неимущественных прав Лапинского.

По поводу апелляции истца к правилам ООН как доказательству обязанности российских СМИ использовать в публикациях слово «Беларусь», можно отметить, что правила ООН используются в практике международных отношений исключительно в рамках ООН, и Россия на международном уровне их придерживается. Отношения же между гражданами и российскими СМИ, складывающиеся по поводу предоставления информации, выходят за рамки международного формата отношений — т.е. регулируются нормами не международного права и правилами ООН, а национальным законодательством.

Надеюсь, судебное решение разъяснит Лапинскому, что слово «Белоруссия» является не чем иным, как переводом на русский язык слова «Беларусь», а звучание перевода, даже если оно истца раздражает или вызывает «букет» странных негативных мыслей, чувств, ассоциаций, не может восприниматься как оскорбление Родины истца или свидетельство непризнания её свободы и суверенитета.