"Какую партию ни строй, получается КПСС" (В. Черномырдин)

Сегодня в Азербайджане налицо явный кризис партийной системы. Складывается впечатление, что политические партии (не только оппозиционные, но и правящая) никак не вписываются в неомонархический проект развития страны и, по сути, уже не востребованы ни действующей властью, ни нынешним состоянием общества. Бум партстроительства первых постсоветских лет, приведший к формированию некоего прообраза будущей многопартийной системы, давно уже испарился и не оправдал ожиданий общества. Как и всё остальное в нашей стране, данный процесс усилиями "алиевского режима" был постепенно девальвирован: вместо контуров реальной многопартийной системы общество вынуждено было довольствоваться жалким имитационным суррогатом.

В сложившихся политических реалиях рост количества партий никак не мог породить качественный переход к реально работающей многопартийной системе, поскольку "алиевский режим" целенаправленно блокировал или разрушал все необходимые для этого условия:

демократическую правовую базу,

конкурентную и либеральную среду в экономике,

феномен честных выборов,

развитие гражданского общества,

свободную прессу,

атмосферу политической состязательности и т.д.

С отменой же пропорциональных выборов (2002 г.) и с утверждением в стране одиозной неомонархической системы власти (2003 г.) процесс имитации и девальвации многопартийной системы приобрел столь стремительный характер, что уже впору говорить о фатальном кризисе. Точку же в этом регрессивном процессе поставил мартовский референдум 2009 года, открывший возможности пожизненного президентства, а также скандальные парламентские выборы 2010 года, ознаменовавшиеся формированием однопартийного, а по реальной сути, беспартийного законодательного органа. В результате партии, как оппозиционные, так и проправительственные оказались практически невостребованными и превратились в сугубо антуражный элемент политической системы. Фактически страна усилиями власти движется даже не к однопартийной, а к беспартийной системе: угроза политического небытия нависла не только над оппозицией, но и над самой правящей партией "Новый Азербайджан".

Поистине ирония судьбы. Партия "Новый Азербайджан" ("Йени Азербайджан"), созданная Гейдаром Алиевым и его идейными сподвижниками, стремительно вырождается благодаря усилиям Ильхама Алиева и его безыдейных сторонников, постоянно декларирующих свою приверженность курсу "общенационального лидера". То, что мы имеем в стране сегодня под названием "Новый Азербайджан", - это фактически уже давно не партия, не политическая организация, а декоративный номенклатурный и инфраструктурный сегмент в системе власти - есть в изобилии здания, штаты, техника, инвентарь, финансы, но нет реальной партийной работы.

С самого момента создания партии осенью 1992 года, она призвана была выполнять специфическую политическую роль - содействовать приходу к власти, упрочению позиций и обслуживанию интересов Гейдара Алиева. Иными словами, эта партия с самого начала намеренно создавалась под, для и во имя Гейдара Алиева - с его личного ведома, под его неусыпным контролем, с целью содействия его амбициозным политическим планам. И, конечно же, для эффективного продвижения интересов патриарха в условиях вынужденной имитации многопартийной плюралистической системы. Если патриарх с самого начала хотел бы создать режим ничем неприкрытой диктатуры, если бы он не был вынужден проводить курс имитации демократии, если бы он уже в те годы ориентировался на сегодняшнюю деполитизированную модель Азербайджана, то ему абсолютно незачем было бы создавать какую-то новую партию. Режим жесткой личной диктатуры не нуждается в партиях: ни в правящей, ни в оппозиционных.

Партию "Новый Азербайджан" Г. Алиев целенаправленно формировал и готовил для политической борьбы (с целью захвата и упрочения собственной власти) в новых многопартийных условиях. По этой причине в организацию (особенно, в её руководство) изначально были кооптированы наиболее преданные патриарху, инициативные, авторитетные, харизматичные личности, способные к политической и идеологической борьбе. В период, когда организация обеспечивала приход к власти своего лидера, а также в первые годы его президентства, когда велась борьба с внешними и внутренними оппонентами за укрепление режима власти патриарха, "Новый Азербайджан" была достаточно активна, энергична, узнаваема и действовала в большей мере как партия. Затем её постепенно поразил известный синдром правящей партии, характерный для многих авторитарных постсоветских стран, сопротивляющихся процессам демократизации. В партию массовым потоком хлынула безликая номенклатура, карьеристы, подхалимы, конъюнктурщики и пр. Стремительно деградируя, она со временем стала все больше уподобляться вначале компартии, а затем и комсомолу периода брежневского застоя.

В целом ряде постсоветских стран правящие партии поразил подобный деградационный синдром и они фактически представляют собой "переходный" вариант бывшей коммунистической партии. Их кадровая и электоральная база формируется в основном из среды номенклатуры, для представителей которых членство в правящей партии - способ сохранения или упрочения собственных позиций. Номенклатура использует привычный способ карьеры: правящая партия дает ей массу привилегий и возможность обогащения за счет коррупции. Другой канал наращивания потенциала правящей партии - массовое рекрутирование в добровольно-принудительном порядке лиц из бюджетных организаций.

Вместе с тем, в отличие от СССР, где правящая партия была "альфой и омегой" политической системы страны, в новых условиях имитационной многопартийности всегда возможны сюрпризы. Политический плюрализм (пусть даже имитационный) заметно изменил ситуацию: место правящей партии "по эстафете" может перейти к другим (что уже имело место в ряде постсоветских стран) и это автоматически порождает явление политической "миграции" в среде номенклатурной элиты. Карьера представителей элиты зависит от коллизий власти и надежности позиций первых лиц государства - лидеров партии. Пока лидер прочно контролирует власть и нуждается в поддержке политической организации, партия монолитна и масштабна. Но как только над властью нависает угроза, сразу начинается усиление внутрипартийной борьбы, либо бегство номенклатуры из правящей партии. Причем вектор миграции ориентирован в сторону той партии, которая имеет наибольшие шансы стать правящей. Таковы общие черты партии власти в постсоветских странах, во многом присущие и политическому ландшафту Азербайджана.

За 10 лет независимости в Азербайджане были фактически 3 партии власти. В 1991-1992 годах, когда над правящей Коммунистической партией (лидер Аяз Муталибов) нависла угроза потери власти, началось паническое бегство номенклатуры в сторону народного движения. В мае 1992 года власть перешла к Народному Фронту (лидер Абульфаз Эльчибей) и эта организация к тому времени была очень влиятельной, выполняя по сути функции правящей партии. Тогда многие конъюнктурщики предпочитали именоваться "фронтовиками". Через год к власти пришел Г. Алиев со своей партией "Новый Азербайджан" и в неё сразу же устремилась чуть ли не вся старая и новая номенклатура. В отличие от прежних президентов, Гейдар Алиев надолго "застрял" во власти и это привело к постепенной стагнации и вырождению не только самого режима, но и правящей партии. Особенно явный характер эти тенденции приобрели в последние годы - в период правления Ильхама Алиева.

Сегодня "Новый Азербайджан", хотя и возглавляется сыном патриарха, но организационно уже почти ничем не связан с прежней "гейдаровской партией" - кроме названия, а также формальной уставной и программной преемственности. Сменился почти весь состав заместителей и значительная часть политсовета. Последние из могикан ("старогвардейцев" - создателей партии и соратников патриарха) были либо репрессированы, либо выдавлены из руководства организации безликими и услужливыми "мехтиевскими комсомольцами". Вопрос даже не в кадровом вырождении организации. Просто она уже оказалась политически невостребованной, стала балластом в сегодняшней номенклатурно-феодальной системе управления страной. Глава государства, хотя и сохраняет формально лидерство в организации, но абсолютно не нуждается в услугах и поддержке партии. Потому он уже давно не посещает "партийные сходки", не вспоминает о существовании организации, довольствуется её формальной декоративной ролью. Оно и понятно. Курс на деполитизацию, на разрушение партийной системы и перманентное ослабление оппозиции делает совершенно неважным существование правящей партии в том функциональном аспекте, который предполагался изначально. Если нет оппозиции, если нет имитации демократии, если нет состязательной конкурентной ситуации на выборах, в экономике, в СМИ, то зачем нужна правящая партия в том виде, в котором её создавал Г. Алиев? В лучшем случае она может сохраниться как реликт советского комсомола. Что мы и имеем.

Показательно, что даже в заказном опросе, проведенном организацией IFES несколько лет назад (симптоматично, что в дальнейшем такие опросы не проводились), правящей партии был выставлен весьма скромный (по сравнению с предыдущими годами) рейтинг поддержки населения - порядка 30%. При этом президенту были выведены цифры 85% поддержки. Подобными результатами режим как бы подвел социологическую базу под курс на деполитизацию ситуации и монархизацию системы власти в стране. Развитие этого курса не оставляло места не только для оппозиционных партий, но и для партии "Новый Азербайджан", которую сегодня лишь с большой натяжкой можно именовать правящей. Те, кто реально правят страной, уже не нуждаются в партиях и идеологиях. Некоторые партии, в том числе и правящую, они просто держат в стратегическом резерве: а вдруг завтра они опять понадобятся для каких-то новых дежурных и имитационных игр.