Санкции США против России будут пусты и бесполезны — The Hill

Саммит президента России Владимира Путина и президента США Джозефа Байдена был заметно иным по тону и стилю, чем встречи с прежними хозяевами Белого дома. Во время пресс-конференции Байдена после саммита, которая была организована отдельной от пресс-конференции Путина, он сказал: «Речь идет не о доверии. Речь идет о личных интересах и проверке личных интересов». Здесь Байден абсолютно прав и заметно прагматичен по сравнению с предыдущими президентами, которые либо заглядывали Путину в душу, либо стремились к «перезагрузке», либо хвалили президента России.

Отношения между Вашингтоном и Москвой вполне могут быть на одной из самых низких точек в новейшей истории после аннексии Крыма, отравления и тюремного заключения политических диссидентов, разведывательных операций по всей Европе и значительных киберопераций, но то, что этот саммит состоялся, следует приветствовать, как и поверхностный прагматизм Байдена. Признание того, что эти отношения основаны на интересах, а не на какой-то более нематериальной динамике, является хорошим первым шагом — и речь идет о признании интересов не только Вашингтона, но и Москвы, как она сама их видит. Байден играет теми картами, которые он получил от предыдущих администраций, и работает в рамках ограниченных ресурсов, чтобы сделать отношения скорее близкими в кипению, нежели бурно кипящими — в этом он, похоже, пока что преуспевает.

К чему это приведет, покажет будущее. Комментарии Байдена о том, что через полгода или год можно будет увидеть изменения в поведении Путина, возможно, слишком оптимистичны. Мало что говорит о том, что российский президент смягчит свои действия, изменит свою тактику или многое (ну или хотя бы что-то) сделает для решения обозначенных Байденом проблем. Почему? По той простой причине, что Соединенные Штаты не в состоянии по-настоящему повлиять на Путина или поведение России: в арсенале Вашингтона слишком мало инструментов, а в администрации относительно мало желания уделять России много времени или внимания.

Поэтому дополнительные санкции мало что дадут, особенно когда их эффективность оценивается на основе чего-то недоказуемого — как, например, такая-то санкция привела непосредственно к такому-то действию, и когда Белый дом не желает предпринимать эскалационных шагов по подлинному введению санкций в отношении российской экономики, что повлияло бы на российский народ больше, чем на Российское государство, и только укрепило бы руку Путина. Санкции хорошо сигнализируют о недовольстве поведением или предупреждают о том, что, если определенное поведение будет продолжаться, будут поверхностные последствия, но на самом деле их эффективность ограничена. Это особенно верно, если эти санкции не связаны с более широкой и более согласованной стратегией и, безусловно, не представляют собой меры сдерживания.

На макроуровне Вашингтон уже не находится в том стратегическом положении, в котором он находился двадцать или даже десять лет назад. Его способность формировать международные коалиции, диктовать или направлять политические программы или достигать стратегических результатов заметно ограничена — факт, который недооценивается в двусторонних отношениях с Москвой. И хотя шума вокруг трубопровода «Северный поток — 2» было много, на деле же Вашингтон отказался от жестких санкций против этого проекта, так как опасался поставить под угрозу отношения с Германией.

Например, предупреждение Байдена о «разрушительных» последствиях, которые наступят в случае, если Алексей Навальный умрет в тюрьме, звучит явно неубедительно. Конечно, президент должен был обсудить с Путиным вопросы прав человека (в частности, чтобы решить проблемы союзников в Европе и восстановить некоторые моральные позиции), но если Навальный действительно умрет в тюрьме, Вашингтон мало что сможет сделать. Так что в данном случае это был скорее политический театр, чем что-либо другое, — театр, безусловно, необходимый, но в конечном счете пустой, если в третьем акте произойдет трагедия.

Администрация Байдена отчаянно хочет добиться стабильного состояния отношений с Москвой, чтобы сосредоточиться на внутренних приоритетах и переключить свою энергию на Китай. До прибытия в Женеву Байден стремился представить Китай в качестве угрозы для G7 и НАТО — и эта задача особенно трудна, учитывая присутствие Пекина на европейском континенте и хаотичную политику предыдущей администрации в отношении Китая. Россия абсолютно важна для европейской и азиатской безопасности и, безусловно, не является иссякающей силой, хотя так и думают некоторые эксперты (к слову, доктор Кэтрин Стоунер в книге «Россия возрожденная» очень хорошо описывает власть Москвы в ее собственном, русском контексте).

Россия вполне может оттянуть на себя значительное время и внимание со стороны администрации, у которой и без того есть обширная внутренняя повестка и программа расходов и которая при этом пытается переключиться на стратегическую конкуренцию в Индо-Тихоокеанском регионе. Наилучший возможный результат в двусторонних отношениях между Вашингтоном и Москвой — это, возможно, стабильность или застой, или, по крайней мере, отсутствие реального конфликта.

В этом смысле особенно показательно возвращение послов в Вашингтон и Москву, а также акцент на кибербезопасности и нормах поведения. Возвращение послов является шагом к нормализации дипломатических отношений, в то время как возобновление двусторонних консультаций по кибербезопасности поможет прояснить столь необходимые красные линии и последствия их пересечения (хотя как будет выглядеть правоприменение, еще предстоит выяснить). В обоих случаях главное — стабильность и прагматизм. И об этом же говорил Путин на своей пресс-конференции, когда сказал, что стороны должны договориться о правилах поведения во всех сферах, о которых говорили во время саммита, а именно в сфере стратегической стабильности, кибербезопасности и решения вопросов, связанных с региональными конфликтами.

Со стороны Путина стратегия России, похоже, работает, по крайней мере, на международном уровне, если не внутри страны. Много копий было сломано на тему того, следует ли вообще проводить этот саммит, учитывая недавнее поведение России, два президента всё же встретились. Те критики, которые, возможно, предполагали, что злоключения Путина приведут к его изоляции, были, возможно, неправы, а признание Байденом России как великой силы в Москве приветствуется.

Встречи на высшем уровне не являются ни наградой, ни отказом от наказания. Речь идет о том, чтобы напрямую донести свои национальные интересы до другой стороны и заложить основы для диалога. Однако эта основа должна основываться на понимании вашей власти и интересов, а также интересов вашего партнера. Хотя прагматизм Байдена на макроуровне следует приветствовать и он отличается от его предшественников, еще предстоит выяснить, способна ли администрация формировать события и действительно ли она понимает Москву. По крайней мере саммит был хорошим первым шагом к такому пониманию.