Ремезовская летопись. Русский комикс в XVII веке?

Русский человек, знакомый с комиксами про Супермена, Бэтмена и Человека-Паука, испытывает культурный шок, когда открывает «Ремезовскую летопись» XVII века. Он понимает: еще три века назад в России был комикс. И не просто лубок, который к комиксу притягивают за уши, а комикс, который еще чуть-чуть — и назовешь современным.

В 1581 году Ермак собрал казаков и отправился за Урал, чтобы совершить два подвига: во-первых, погибнуть вместе со всей дружиной, во-вторых, остаться в русской памяти в качестве «завоевателя» Сибири. «Ремезовская летопись» появилась сто с лишним лет спустя после событий. Она-то и описала, как Ермак бил Кучума, как принес в Сибирь православие и как пронзенный стрелами утонул в Иртыше — захватывающий байопик, способный вдохновить любого, особенно того, кто заметит, что этот рассказ — последовательность 157 связанных картинок!

Предполагаемый автор Ремезовской (Кунгурской) летописи — картограф Семён Ульянович Ремезов (1642−1721). Житель Тобольска, Ремезов родился в казацкой семье и молодость провел в походах и стычках с сибирскими туземцами, что роднило его опыт с опытом Ермака. За службу в 1682 году Семёна Ульяновича произвели в «боярские дети». Уже на пятом десятке Ремезов занялся трудом, принесшим ему посмертную известность — составил «Чертежную книгу Сибири», первый сибирский географический атлас. Сравнивая Ремезова с европейцами былых времен, поневоле назовешь его сибирским «человеком Ренессанса», способным и церковь построить, и икону сотворить, и комикс нарисовать. И в случае с «комиксом» очевидно — великий «изограф» вдохновлялся отнюдь не книжками про Супермена, а чем-то «исконным» как визуально, так и исторически.

Кунгурская летопись известна ученым давно — еще в 1744 году Герхард Миллер, исследователь русской старины, снял копию с единственной рукописи. Оригинал ее хранится в петербургской Библиотеке Академии наук, и исследователи многократно использовали его как исторический источник. Что касается рисунков, то их обошли стороной — единственное, что мог сказать о них неискушенный в комиксологии Миллер, так это то, что они «плохие».

Смотрите полное факсимиле рукописи на сайте ИА REGNUM

Однако «Ремезовская летопись» уникальна не рисунками, а тем, как они сочетаются. Каждая страница произведения поделена на две части, «статьи». Каждая статья — это комиксный кадр, в котором текст и изображение поясняют друг друга. Часто изображения — это целые карты с горами и реками, объясняющие, как проходил путь казаков и как выглядели татарские города, которые Ермак завоевывал. Эти рисунки не только создают единое повествование — внутри каждого кадра есть другие кадры, как, например, история брутального воспитания Ермака, который и «боретца» со сверстниками, и из лука стреляет «вцель», и все на одной комикс-панели.

С точки зрения комиксолога, «Кунгурская летопись» — это сложная комиксная форма, активно использующая полиптих и симбиоз с картой. Здесь нет всем известных «бабблов» с речью персонажей, зато присутствуют межпанельные связи moment-to-moment — вещь, которую за пределами XX—XXI века и не ожидаешь увидеть. Если отвлечься от семиотики, то в рисунках «Кунгурской летописи» поражает приключенческий сюжет. Обилие мифологических вставок соседствует с православным пафосом и ориентализмом.

Такое необычное произведение не могло появиться на пустом месте. В Древнюю Русь книжная иллюстрация пришла из Византии и активно развилась в рамках русской традиции. И если в ранних рукописях иллюстрации встречаются редко, то к XVI веку становятся неотъемлемой частью светских рукописей. Яркий пример — «Лицевой свод», многотомный сборник летописей, созданный для Ивана Грозного.

Уже в «Лицевом своде» текст и изображение активно взаимодействуют друг с другом, что сближает и «Свод» и «Кунгурскую летопись» с современным комиксом. Логика «Кунгурской летописи» была близка логике лубка. Как и «Кунгурская летопись», тот стремился показать массу разновременных событий в рамках одной картинки, но в отличии от лубка летопись Ремезова все же выстраивала большую историю как последовательность кадров. Что касается отличий от «Лицевого свода», то здесь новую художественную форму придавали уже существовавшим летописям. Кунгурская же летопись сразу создавалась как симбиоз текста и изображения, что и делает ее уникальной. Поразителен факт, что создавалась она в одном экземпляре и не ясно, с какой целью и для кого. Вопрос авторства также остается открытым — вполне вероятно, что авторство могло быть коллективным: в создании «Кунгурской летописи» Ремезову могли помогать не только его сыновья, но и его отец.

Конечно, современные комиксы не произошли от Кунгурской летописи, и Российское царство не было родиной ни комиксов, ни слонов. «Кунгурская летопись» не заложила основы комикс-традиции в России, да и вряд ли могла. Петр Первый изменил жизнь русского общества, а вместе с ним изменилось и русское книжное искусство, теперь ориентировавшееся на печатные образцы. Существуй «Кунгурская летопись» даже в сотнях списков, она выглядела бы анахронизмом, отсылающим к письменной культуре прошлого. При этом все и так видели в ней текст, но не изобразительный ряд.

На протяжении трёх веков никто в России не рассматривал «Кунгурскую летопись» как уникальный памятник комиксного искусства. Единственное факсимиле этого произведения относится к 1880 году, и оно даже не передает цветовую палитру оригинала.

Нет никакого сомнения, что этот памятник русской культуры должен быть переиздан.