В 2010 г. при прямом участии Норвежского Баренцева секретариата и Норвежского информационного Баренц-центра норвежцы издали в Архангельске для местных русских детей сборник сказок под названием "Поморьски скаски" (это не опечатка, именно так). Главным редактором издания является подданный Норвежского королевства Тур Робертсен. Опубликованные тексты представлены Т.Робертсеном и работавшими в творческом коллективе под его руководством активистами движения "Поморского возрождения", как творчество двух народов (?) - норвежских поморов (?) и российских поморов. При этом утверждается, что сказки являются еще и продуктом общей культуры (?). Тексты сказок написаны на "поморском языке" (так!) и норвежском языке. Тексты на поморском языке переведены, об этом пишется в предисловии в означенной книжице, как на иностранные, на русский и норвежский языки. А сказки на норвежском языке соответственно переведены на поморский и русский языки. Таким образом, в "Поморьских скасках" впервые в истории в издании для широкой публики (в данном случае это оказались дети) представлен "поморьский" литературный язык. Приведем как курьез названия этих сказок. Соответственно, справа на "поморьском", слева - на русском:

Голомёной цярь / Царь морских просторов

Как старикофф напусты лесы свозили / Как стариков в дремучий лес отвозили

Про цярь-жорьново / Про царь-жернов

Бабка да ошкуй / Бабка и белый медведь.

Признаюсь сразу: особенно нас умилило в "поморьском" литературном языке это правописание - "старикофф". Что напомнило нам "Smirnoff". Или вот "цярь"! А вот эта игра соединительными союзами "да" и "и". Разве в русском литературном языке нет "да" в качестве соединительного союза? Сразу, например, приходит на ум: "Хлеб да соль". Ну, а что касается "голомя", то это известный трюк из творчества создателей в XIX веке альтернативной русскому "мовы", которые из группы известных синонимов в местных южнорусских диалектах всегда выбирали лексическую единицу, не имеющую аналога в русском литературном языке. Это делалось для того, чтобы свой продукт объявить самостоятельным литературным языком, никак не связанным с русским. Но разве так называемые "поморские" диалекты Архангельской области не знают "море-окиян"? Конечно, знают.

Главным доказательством "поморьскости" предложенных русским детям сказок является то, что они записаны от Ульяны Максимовны Лемеховой (в девичестве Шехуриной), "1908 г. рождения, уроженки пинежского села Кулой Архангельской губернии". Вот только незадача, жители (не села!) посада Кулой в старину занимались солеварением, поморами себя никогда не считали и на морские промыслы не ходили. Что касается самих родов Лемеховых и Шехуриных, то они не с Кулоя, а с самой реки Пинеги. А пинежане тем более себя поморами никогда не числили и морских промыслов отродясь не знали. В начале прошлого века фольклорист А.Д.Григорьев опубликовал былины и исторические песни, собранные им на Пинеге. [См. Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д.Григорьевым в 1899-1901 гг. с напевами, записанными посредством фонографа. Т. 1. Часть 1. Поморье. Часть 2. Пинега. Москва, изд. Императорской Академии наук, 1904]. Как видим из самого названия книги, Поморье и Пинега - это две разные области в Архангелогородской губернии. Кстати, в деревне Петрова гора, что под Волоком Пинежским в Юрольской волости, А.Д.Григорьев записал одну былину и одну песню от Марии Петровны Лемеховой, в девичестве, вот ведь тоже совпадение, Шехуриной! [См. там же. С. 192-194] Проанализируем опубликованный А.Д.Григорьевым материал по Пинеге. Ведь ничто не может свидетельствовать лучше об этническом самосознании локальной группы, как ее народные песни и предания.

А о чем пели пинежане в конце XIX в.? Разумеется, это так называемый киевский цикл былин: о Чюриле, Илье Муромце, Казарине, Алеше Поповиче. Потом - исторические песни про царя Ивана Грозного и Кострюка, опять же про этого царя и Малюту, про Стеньку Разина. И в первом и вторых циклах постоянны упоминания Святой Руси и никакого Поморья, а тем более Норвегии в них нет! Кроме того, крестьяне с Пинеги пели то, что сейчас можно назвать русскими военными патриотическими песнями: песня о Петре I "Середи сильного царства Московского. Середи государства Российского", "Взятие Риги русским императором", "Войско Румянцева", песню об атамане Платове и Кутузове "Как заплакала Россиюшка от француза" и др. Итак, в народном творчестве крестьян Пинеги представлено все историческое прошлое Руси. Для интересующихся настоящими, а не поморами из ресторана "Трескоед", укажем на чрезвычайно популярную на Пинеге песню "Братья-разбойники и сестра" [Там же. С. 175, 185, 190, 201, 234, 248]. В ней действительно упоминается "поморин" (мурянин), который живет "край моря", т. е. на побережье. Однако, ехать до него с того места, где живут братья-разбойники, нужно несколько дней.

Как родился трюк с "поморьскими сказками"? Они, как утверждается, были записаны нашим нынешним главным архангельским "помором" Иваном Мосеевым от своей бабки У.М.Лемеховой. То, что этот человек называет себя "помором", является его личным выбором. Но зачем он вместе со своими норвежскими издателями свою родную бабку Ульяну Максимовну, православную русскую крестьянку с Пинеги, в "новую чудь" записал? Никогда она поморкой не была, поморкой себя не считала. Получается, что издатели "Поморьских скасок", объявив сказки У.М.Лемеховой "поморьскими", на самом деле взяли эти сказки у русских крестьян с Пинеги.

Необходимо обратить внимание еще на одно "странное" обстоятельство в текстах сказок. В их языке для придания поморского колорита в тексте соединяется специфическая лексика, типа упоминавшихся уже "голомя" и "ушкуй". Однако, если мы обратимся к широко и давно известным и общедоступным диалектическим словарям русского языка, то окажется, что слова эти фиксировались в разных локальных, далеко отстоящих друг от друга диалектах Архангелогородской губернии. Так, в частности, "голомя" - у кольских рыбаков, а "ушкуй" - на Мезени.

Что активист поморского движения Иван Мосеев не понимает разницы между просторечиями, диалектами и литературным языком - это понятно. У него другие интересы, за них можно продемонстрировать и не такое дремучее невежество. А вот как быть с Туром Робертсеном, который в в прошлом числился в "политиках", а теперь является норвежским писателем? Он, что не знает, что в Норвегии есть два официальных литературных языка - букмол и нюнорск? Он не знает, что в Норвегии фонетика не регулируется Норвежским языковым советом (Norsk språkråd) и поэтому произношение в повседневной речи свободно? Он не знает, что в Норвегии столько диалектов, что сами норвежские филологи не могут сказать, сколько их, и при этом норвежцы из одной части страны не понимают речь на диалекте норвежцев из другой части Норвегии? Конечно, знает. А почему тогда он представляет и навязывает русским детям русский местный диалект в качестве нового литературного языка? А почему бы вообще, учитывая "родство" норвежских и русских поморов, сразу же не использовать латинский алфавит для создаваемого поморского литературного языка?

В связи с этим отметим, что издатели "Поморьских скасок" и их спонсоры из Норвежского Баренцева секретариата пошли против всей церковнославянской языковой культурной традиции. Дело в том, что русский литературный язык, прошедший в своей истории два этапа, со времен деятельности великих славянских просветителей строится на базе этимологического письма. Что касается "поморьского языка", на котором нам предложены "Поморьские скаски", то в его основе лежит фонетическая письменность. Впервые принцип фонетического письма при создании нового литературного языка в противовес русскому и церковнославянскому был использован в сер. XIX в. Пантелеймоном Кулишом (1819-1897). Из этого письма, названного "кулишовкой", позднее родилась нынешняя украинская мова - язык вековой розни и братоубийства. Поэтому не случайно, что творец нового языка в Архангельске сразу же нашел поддержку за океаном. Деньги на издание словаря "Поморьска говоря" выделил американский фонд Форда. Словарь за короткое время выдержал уже два издания.

Может быть, кому-то покажется, что печать этой "замечательной книжки" "Скасок" является "добрым" занятием, а кому-то писания наши заказными. Но ведь в свое время поляки и австрийцы при помощи местных ренегатов в Малой и Червонной Руси начинали вот так же с невинных книжечек на мове со сказками, баснями и виршами. А кончилось это все концлагерями Талергоф, Терезин, десятками тысяч расстрелянных и повешенных, ужасами бандеровщины и ответного государственного террора МГБ. В нашем случае речь идет не об угрозе, как пишет почетный консул Норвегии Андрей Шалёв, "национальной государственности", а об этнодиверсии под фундаментальные принципы русской культуры. Поэтому "Поморьские скаски", опубликованные норвежцами, надо рассматривать в качестве первого деяния в будущей агрессивной индустрии этнонационалистического строительства в северном регионе России.

Следующий ход, который придумали норвежские дипломаты из Баренцева секретариата, таков: книжку с "Поморьскими скасками" они стали бесплатно раздавать в Архангельске детям. Так, например, каждая экскурсионная группа школьников младших классов получает одну книжку "скасок" на класс бесплатно при посещении ею так называемого "Дома деда Мороза" в Соломбале. В нашем русском народе всегда было сильно доверие к печатной книге. И мы знакомы с одной учительницей младших классов, которая по простоте душевной выучила из норвежской книжицы тексты на "поморском языке" и стала их художественно читать в своем классе детям. Как видим, норвежско-американский культурный проект разложения русского этноса в данном маленьком случае сработал. Программа начальной школы в России сейчас реализует "региональный компонент". Берем учебник, утвержденный Министерством образования, науки и культуры Архангельской области. В его предисловии мы читаем следующий адресованный младшему школьнику текст: "Постепенно ты становишься северянином - помором. А знаешь ли ты, какие они, поморы? Почему их так называют? Какими главными промыслами они занимаются и продолжают заниматься в сегодняшней жизни? Каким должен вырасти ты, чтобы и тебя называли гордым именем "помор"? Почему люди говорят о своих земляках "настоящий помор" или "настоящая поморка"? [Морянка. Хрестоматия о Русском Севере для чтения в начальных классах. Архангельск, 2010. С. 3]. И тут норвежские издатели "Поморьских скасок" услужливо подсказывают нашим детям: "Быть помором - значит НЕ БЫТЬ РУССКИМ".