Сдача Курил японцам началась с моря

С провозглашением президентом РФ Б.Н. Ельциным своего «пятиэтапного плана» передачи Японии южных Курил прошло 25 лет, и он официальными властями в России с тех пор и не отменялся, но и открыто «внешне» не реализовывался. Более того, о нём как бы «забыли». О чём он? Суть его сводится к следующему:

Такой пятиэтапный план Ельцина очень устраивал японскую сторону. При этом они надеялись реализовать его еще и при правлении в России Б. Ельцина. Называлась даже дата его завершения — 2000 год. Однако широкое протестное патриотическое движение внутри страны и осознание реальной опасности для власти такого шага не позволили «Ельцину и Ко» полностью его реализовать.

Со времени ухода с президентского поста Б. Ельцина в России сменились формально три, а фактически два президента: В. Путин — Д. Медведев — и вновь В. Путин. И ни один из них за прошедшее 25-летие официально не опроверг, «не дезавуировал» этот пятиэтапный ельцинский план передачи японцам южных Курил.

Более того, ряд фактов свидетельствует о том, что этот план наследники Ельцина продолжают «исподволь» последовательно реализовывать.

Безусловно, как политики с приобретенным опытом, они осуществляют его «творчески», внося коррективы в зависимости от складывающейся внутри‑ и внешнеполитической обстановки.

Одним из таких «творчеств» является опережающая передача японцам в их пользование российских морских пространств и, в частности, территориальных вод южных Курил. Российская 200-мильная зона в районе Курильского архипелага, как известно, очень богата запасами морских живых ресурсов и является важным районом промысла их российскими рыбаками.

Эти районы, особенно тихоокеанская океаническая их часть, прилегающая к южным Курилам, всегда привлекали внимание японских рыбопромышленников, которые, часто открыто нарушая российские правила рыболовства, вели здесь браконьерский промысел лососевых, крабов, морских ежей, водорослей и других объектов рыболовства. Одновременно с этим власти Японии постоянно стремились легализовать свой браконьерский промысел у южных Курил посредством достижения с российской стороной определенных договоренностей, которые хотя бы косвенно еще бы и подтверждали их притязания на морские пространства у этих островов. И это им, к сожалению, во многом удалось решить.

Именно в бытность президентом Б. Ельцина его дипломатические помощники, идя на поводу у японцев, пошли на беспрецедентное заключение специального соглашения «О некоторых вопросах сотрудничества в области промысла морских живых ресурсов», по которому японским подданным впервые в российской практике (здесь и далее выделено авторами) было предоставлено право вести промысел в российских территориальных водах вокруг южных Курил.

По существу, по этому соглашению японцы в определенном районе наших террвод стали его полновластными хозяевами.

Такой подарок со времени подписания упомянутого соглашения тогдашним зампредом правительства России Б. Немцовым 28 февраля 1998 г. действует и радует японцев уже 20 лет. Это соглашение одновременно создает прецедент по его распространению и имплементации в систему т.н. «совместной хозяйственной деятельности» на южных островах архипелага, которая обсуждается Путиным — Абэ вот уже второй год.

В этой связи подробнее рассмотрим этот ныне «забытый» (точнее, сознательно «забываемый» кем-то) документ.

Само по себе соглашение содержит всего семь статей и умещается на пяти страницах, включая одну страницу приложения.

Пояснительная часть этой договоренности отражена в специальном меморандуме. В этом документе, на основе которого осуществляется конкретное ежегодное т.н. «сотрудничество» между сторонами, вместе с сопутствующими разъяснениями содержит более 35 страниц убористого текста.

Слово сотрудничество взято в кавычки не случайно.

Такая необходимость возникает еще и потому, что касается территории тех южных островов Курильской гряды, на которые предъявляет претензии Япония, оказывающая на Россию по этому вопросу методичное давление по всем направлениям двусторонних и многосторонних отношений.

Итак, первое, что бросается в глаза после ознакомления с текстом соглашения — полное несоответствие его названия содержанию.

Дело в том, что речь в нем идет вовсе не о сотрудничестве, а о предоставлении японским рыбакам за плату права на промысел морепродуктов в наших территориальных водах у южных Курил.

По этой причине и называться соглашение должно было не «о сотрудничестве», которого, подчеркнем, нет и в помине, а «О промысле японскими рыбаками рыбопродуктов в районе южных островов Курильского архипелага». Но это лишь первый «сущий пустяк» по сравнению с тем, что содержится в самом тексте соглашения, упомянутом меморандуме, руководстве по ведению промысла и ряде сопутствующих им дипломатических нот.

Как известно, территория любого государства, имеющего выход к морю, включает территориальные воды, называемые также «территориальным морем», имеющие ширину до двенадцати морских миль. В этих водах прибрежное государство обладает суверенными правами на все виды деятельности, включая промысел и использование морских рыбных ресурсов.

Все государства ревностно относятся к своим правам в своих террводах, не допускают в них иностранных рыбаков и отстаивают эти права вплоть до применения военной силы. Так действовала до недавнего времени наша страна по всему периметру своих морских границ — от Балтики и Баренцева моря до Охотского и Берингова морей, от Черного моря до Каспия. Свежи еще в памяти примеры защиты наших рыболовных прав от японских браконьеров с применением оружия и в территориальных водах в районе южных островов Курильского архипелага.

Однако согласно соглашению, подписанному «Немцовым и Ко», действующему, повторим, и по сей день, получается, что Российская Федерация фактически отказывается от своих прав в области рыболовства в своих территориальных водах в районе южных Курил.

Это прямо следует из текста соглашения, где в первой же статье говорится, что «стороны сотрудничают в целях осуществления промысла живых ресурсов японскими рыболовными судами в морском районе … у островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, а также сохранения, рационального использования и воспроизведения живых ресурсов в этом морском районе».

Получается, что мы сотрудничаем с иностранным государством, ведущим промысел в наших территориальных водах (т.е., повторим, на нашей территории), а не разрешаем ему вести этот промысел.

Более того, из формулировок статей 1 и 2 вытекает также, что японские рыбаки будут вести промысел в явочном порядке не в территориальных водах России — о чем должно было быть четко указано в тексте соглашения — а в безымянном, никому не принадлежащем «морском районе», о государственной принадлежности которого не говорится ни слова.

Исходя из такого подхода — фактического отказа России от своих прав в территориальных водах вокруг южных Курил — любые другие государства также могут подписать между собой соглашение о свободном промысле в этом т.н. «морском районе» или, как минимум, заявить об этом. И возражать России здесь будет трудно.

Думали ли об этом официальные лица — «дипспецрыбаки», давая согласие на включение в соглашение подобных формулировок, и чем они при этом руководствовались? Знает ли об этом президент РФ В.В.Путин — по Конституции гарант территориальной целостности России?

Японцам передали еще и право контроля за их же промыслом

В основном документе — собственно соглашении — нет ни единого слова о контроле за ведением промысла японскими судами со стороны российских органов рыбоохраны и пограничников, равно как ничего не говорится о соблюдении японскими рыбаками наших законов и правил.

Между тем в аналогичных соглашениях советского периода, в частности, в соглашениях о промысле морской капусты в районе Малой Курильской гряды 1963 и 1981 гг., было четко зафиксировано, что «японские рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты … должны соблюдать законы, постановления и правила Союза Советских Социалистических Республик, действующие в этом районе».

Это важнейшее положение, действовавшее свыше 30 лет, исчезло из соглашения от 21 февраля 1998 г. Кто из российских должностных лиц пошел на изъятие этого ключевого положения из директив нашей делегации на переговорах, и как он это объяснил?

Один из разработчиков соглашения, возглавлявший нашу делегацию на переговорах — зам. директора департамента МИД В. Саплин убеждал на страницах рыбацкой прессы рыбаков-дальневосточников о том, что «система российского пограничного контроля и рыбнадзора как существовала, так и будет существовать. Она призвана контролировать российских участников лова (обратите внимание — не японских; мы, оказывается, всего лишь «участники лова» в собственных террводах!). И в эту систему как бы делается «врезка» в виде данного соглашения».

Возникает закономерный вопрос: зачем нужна эта «врезка»? Почему вообще должно делаться какое-то исключение или, называя вещи своими именами, односторонний вывод из-под контроля собственных пограничников и органов рыбоохраны представителей отдельного иностранного государства, в данном случае Японии? Почему тогда не сделать такую же «врезку» для китайских, корейских, американских, польских и других рыбаков? Чем они хуже японцев?

Ответ может быть один: не иначе как для потакания незаконным территориальным притязаниям Японии, безальтернативно проводящих политику «обмена территорий» на пресловутый мирный договор и «небывалое новое сотрудничество», которое так и не проглядывается. Вновь «Курильские грабли» недоброй памяти дипломатии времен Горбачева — Козырева — Кунадзе.

Вот вам подход официального должностного лица, призванного защищать государственные интересы страны.

Не в этой ли связи нет в тексте соглашения также ни единого упоминания о мерах наказания японских рыбаков за браконьерский промысел, нарушение правил рыболовства и мер по сохранению запасов? Кто же тогда должен привлекать нарушителей к ответу?

Если не мы, то, очевидно, японцы, — другой ответ здесь найти трудно.

Далее. Нет ни слова о выполнении японскими рыбаками наших правил рыболовства и мер наказания за их нарушение и в «Руководстве по порядку промысла морских живых ресурсов японскими рыболовными судами» — документе, переданном японской стороне отдельной нотой МИД РФ.

Единственно, что можно извлечь, просмотрев всю стопку «сопроводительных» документов, это то, что наш МИД своей нотой «доводит до сведения» японской стороны действующие в этом районе российские законы и правила, на что в ответной ноте японский МИД обещает «довести» их до сведения «Хоккайдской ассоциации рыбопромышленников и заинтересованных рыбаков», т. е., по существу, общественной организации.

Другими словами, официальная Япония не берет на себя никаких обязательств по этому ключевому вопросу.

В результате подобных дипломатических «упражнений» мы получили ситуацию, когда наши собственные законы и правила лишь «доводятся» до сведения японских рыбаков, ведущих промысел в наших территориальных водах (т.е., повторим, на нашей территории), а не предписываются им для безусловного исполнения, как того требуют российские законы и что является стандартной общепринятой международной практикой в подобных случаях.

Фактически же мы имеем дело с небывалым случаем — и это следует особо подчеркнуть: предоставлением японским подданным в наших территориальных водах «экстерриториального статуса» — т. е. неподчиненности, неподсудности их законам Российской Федерации в ее территориальном море, — статуса с точки зрения современного международного права «колониального», дискриминационного и в отношениях между государствами недопустимого.

Не менее унизительны для наших рыбаков-дальневосточников и другие «достижения» соглашения.

Так, в нём говорится только о японских рыбаках, но нет ни слова о принципе взаимности, т. е. об обязательстве Японии предоставить аналогичные права нашим рыбакам на промысел в территориальных водах Японии, как это было предусмотрено ранее, скажем в Советско-японском рыболовном соглашении 1977 г. Мы что, не нуждаемся в промысле рыбы у побережья, скажем, острова Хоккайдо?

Что вызывает еще большее недоумение и возмущение, это использование в меморандуме и «Руководстве по порядку промысла» наряду с русскими японских географических названий, включая даже названия островных мысов.

Как это понимать? Разве не известно российским авторам соглашения (японским, безусловно, да), что географические названия являются одним из важнейших элементов, подтверждающих суверенитет государства над своей территорией, и уважающая себя страна никогда не допустит, чтобы принадлежащая ей территория в международном договоре обозначалась другими названиями, пусть даже наряду с собственными?

Подобный подход к международному договору России не только является грубым нарушением Закона РФ «О наименовании географических объектов», предусматривающим использование в официальных документах только собственных географических названий, но и вызывает еще один вопрос: у нас что, с Японией уже действует режим кондоминиума (совместного владения) над южными Курилами? Или всё же острова принадлежат России?

И все эти ухищрения, оговорки и «витийства» сделаны для того, чтобы ни в коем случае не допустить «крамольной» для Японии, но единственно верной в данном случае формулировки о том, что «промысел ведется в территориальных водах Российской Федерации в соответствии с российскими законами и правилами».

Вот до чего может довести политика бесконечного потакания, желания угодить иностранному партнеру (и своему вышестоящему начальству) и поиска злополучного «разумного компромисса» вместо отстаивания собственных национально-государственных интересов и в ущерб этим интересам.

Каков же улов «дипспецрыбалки», и каков выход?

Соглашение 1998 г. разрабатывалось три года. За это время было проведено тринадцать туров переговоров. Только на встречи делегаций поочередно в Японии и Москве обе стороны истратили уйму денег налогоплательщиков.

И что же в итоге?

В итоге ежегодно японцы получают возможность выловить почти 50 судами около 2300 тонн рыбы, заплатив за это в общей сложности около 45 млн. иен. Фактически же ежегодно японцы вылавливают не более 1000—1300 тонн. Казалось бы, баснословная плата всего за каких то 1300 тонн минтая, терпуга, камбалы, окуневых, осьминога и других видов.

Действительно, получить такую сумму за такое небольшое количество выловленной рыбы при реализации ее даже на дорогом японском рынке невозможно.

Выходит, японцы продешевили, а российские инициаторы этой договоренности выиграли? — Ничего мы не выиграли, поскольку японцы, как люди практичные, ни за что просто так переплачивать и доплачивать не будут.

Так за что же тогда платят японцы? — Совершенно очевидно, не за рыбу. Она здесь не главный объект, а лишь прикрытие.

Платят они за выгодные для себя юридические формулировки, создающие нужную политико-правовую базу — формулировки, о возможности которых еще несколько лет назад они не могли и мечтать — с тем, чтобы серьезно «расшатать» наш суверенитет над южными Курилами, создав юридический прецедент, который в дальнейшем можно будет предъявить на переговорах (или, если понадобится, и в международном суде) как свершившийся факт. И возразить здесь что-либо нашим горе-дипрыболовам, как свидетельствует практика, будет весьма трудно.

Как известно, Япония уже более шестидесяти лет (начиная с 1956 г.) проводит последовательную линию для того, чтобы вынудить Россию так или иначе согласиться на уступку южных Курил. А это, напомним, самые крупные и населенные острова Курильского архипелага: Кунашир и Итуруп, а также остров Шикотан и другие острова Малой Курильской гряды. Если это произойдет, Россия потеряет около 200 тыс. кв. км своей 200-мильной зоны как с тихоокеанской, так и с охотоморской стороны со всеми вытекающими негативными для нас последствиями. Только потери отечественного вылова составят не менее 500 тыс. т.

Создать для этого соответствующие правовые предпосылки — именно в этом и есть подлинный смысл подписанного соглашения и подлинный смысл такой «щедрости» Японии. Вновь рыболовство остается разменной монетой политиков.

Торопясь закрепить столь унизительную и позорную сделку и желая не допустить ее рассмотрение в Федеральном Собрании, создатели и авторы соглашения поспешили уведомить японскую сторону о вступлении его в силу с 21 мая 1998 г., сославшись на выполнение «внутригосударственных процедур, необходимых для вступления его в силу».

Иными словами, представили дело таким образом, что соглашение является обычным рутинным рабочим межправительственным документом, не требующим обсуждения и ратификации парламентом.

И это при том, что, как было показано, соглашение напрямую затрагивает вопросы территориального суверенитета РФ, фактически изменяет действующее законодательство (напомним, речь идет о де-факто выводе из-под юрисдикции российских законов иностранных граждан, действующих на нашей территории), а также влияет на безопасность страны и создает предпосылки для разграничения в будущем экономической зоны и континентального шельфа между Россией и Японией не в нашу пользу.

В этой связи соглашение 1998 г., безусловно, подлежит рассмотрению и ратификации его парламентом страны, несмотря на то, что оно действует уже более двадцати пяти лет.

Учитывая изложенное, указанное соглашение с Японией должно быть, безусловно, направлено в Государственную думу для прохождения всех необходимых процедур, предусмотренных законом «О международных договорах Российской Федерации», а также опубликовано в средствах массовой информации для широкого ознакомления с ним общественности страны.

Для того же, чтобы в дальнейшем избежать подобных «дипспецсюрпризов», президенту, правительству и политическим силам страны необходимо, наконец, выработать единый подход к вопросу о территориальных претензиях Японии и о недопустимости здесь каких-либо уступок, под каким бы «рыбным соусом» они ни подавались и от кого бы они ни исходили.

В соответствии с Конституцией РФ территория государства неотчуждаема, и никакой торг вокруг нее неуместен.