В середине декабря 300 уроженцев Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР вступили в ряды «Исламского государства», раскинувшего свои сети на Большом Ближнем Востоке. Al Arabiya со ссылкой на китайскую Global Times сообщает, что речь идет о боевиках «Исламского движения Восточного Туркестана», которые проникают в Сирию и Ирак через территорию Турции. Пекин, озабоченный вовлечением своих граждан в международную структуру ИГ, выражает Анкаре официальный протест. В отличие от США и их союзников по коалиции, Китай и не думает об участии в боевых действиях. Поднебесная укрепляет свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке через наращивание инвестиционного портфеля в странах Персидского залива и восточного Средиземноморья. Причем делает это без «колониального шлейфа» и с опорой на экономической силу: Пекин не может сидеть сложа руки, когда Вашингтон теряет остатки влияния в Ираке и Сирии, сокращает воинский контингент в Афганистане.

Активность террористов на Ближнем и Среднем Востоке угрожает Поднебесной, перекрывает сухопутные пути из АТР в Европу. Нестабильность арабо-мусульманского мира вынуждает КНР обратить свои взоры в сторону России, мощь которой позволяет китайским товарам бесперебойно следовать на Запад. Через территорию РФ пройдет Евразийский сухопутный мост, который свяжет западное побережье Тихого океана (через Транссибирскую железную дорогу) с европейской частью нашей страны, выходящей к границе с Евросоюзом. Южная ветвь Евразийского сухопутного моста, начатая в Китае и Казахстане, также идет через Россию, «Хартленд», если использовать терминологию англичанина Х. Макиндера. Наличие двух этих транспортных артерий тревожит Вашингтон. И чем сильнее Америка давит на Россию, тем крепче узы российско-китайской дружбы. «Большая стратегия» администрации Б. Обамы страдает явными изъянами: вместо того, чтобы призвать Россию к диалогу, США форсируют гражданскую войну в колыбели Древней Руси.

В глобальной политике нет места пустоте, особенно когда дело касается арабских стран с их богатствами. Дело здесь не только в нефти и газе, ради которых в регионе ведутся бесконечные войны. Ближний Восток — духовная обитель человечества, родина христианства, ислама и иудаизма. Держава, которая там главенствует, получает «ярлык на княжение» в мировом масштабе. Британия и Америка до сих пор не теряют надежду на региональное лидерство, хотя теперь им предстоит помериться силами не только с Россией, удерживающей ключи от сирийского «газового эльдорадо», но и с Китаем. В этом смысле усиление финансового присутствия КНР в регионе — явный признак политических амбиций. Международные валютные резервы Пекина впечатляют. По данным Банка России, их объем на 1 января 2014 г. составил $3 870,452 трлн. Годом ранее эта цифра равнялась $3 379,301 трлн. Если еще прибавить данные по Гонконгу, итоговые показатели вырастут еще на $311,185 млрд. Для сравнения: резервы США — $448,890 млрд. При этом американцы обеспечивают свои сбережения золотом на 7%, а китайцы — на 1,1%. Очевидно, что при таком раскладе главная забота Поднебесной фокусируется вокруг скорейшего вложения денег в промышленные активы по всему миру.

Руководство КНР выводит стратегическую формулу взаимоотношений с арабским миром — «1+2+3». «1» — это энергетическое сотрудничество в качестве главной оси. «2» означает инфраструктурное строительство и создание благоприятных условий для торговли и инвестиций. И, наконец, «3» обозначает три основные высокотехнологичные отрасли — ядерная энергетика, ракетно-космический сектор и новые источники энергии. МИД Китая недоволен товарооборотом с арабским миром, который в 2013 г. составил $240 млрд. В ближайшие десять лет эту цифру планируется довести до $600 млрд. Что касается объема китайских инвестиций в нефинансовый сектор экономики арабских стран, то он также должен увеличиться с $10 млрд до $60 млрд. Этому будут сопутствовать создание зоны свободной торговли между Китаем и странами Персидского залива, а также проекты Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Китай также начинает масштабное культурное наступление: 2014 и 2015 годы объявлены Годами дружбы Китая и арабских стран. В ближайшие три года Поднебесная подготовит дополнительно 6 тыс. кадров для Ближнего Востока, визитами обменяются 10 тыс. китайских и арабских артистов, будут финансово поддержаны около 200 культурных учреждений.

В мировой геополитике столкнулись два магистральных проекта: американский «Римленд» («Американское кольцо», пояс) и китайский Великий шелковый путь. Обе конструкции не могут существовать одновременно, к середине 2020-х гг. останется только один проект. «Римленд», сформированный американским стратегом Н. Спайкменом еще в годы Второй мировой войны, состоит из военных баз США, которые расположены от берегов Восточной Атлантики и Средиземного моря до просторов Ближнего и Среднего Востока, Южной Азии и Корейского полуострова. Теперь это «кольцо», охватывающее континент с Запада до Востока, испытывает на себе возрастающее экономическое давление Поднебесной. Китайцы делают ставку на возрождение Великого шелкового пути и Морского шелкового пути, которые в перспективе должны обойти военную инфраструктуру Пентагона на Большом Ближнем Востоке и в мировом океане.

Заявления главы КНР Си Цзиньпина в Астане и Джакарте, прозвучавшие еще в 2013 г., постепенно обретают реальность. Пекин ускоряет реализацию проектов «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской шелковый путь XXI века» для активизации сотрудничества со странами Азии и Европы. Наземная часть Шелкового пути начинается в г. Сиань, затем идет на восток к Ланчжоу и Урумчи, поворачивает на юго-восток и направляется через Центральную Азию на Ближний Восток и в Европу. Агентство «Синьхуа» дает проекту восторженный комментарий: «Китай предложил сформировать экономическую зону с масштабным рынком и огромным потенциалом, охватывающую более 30 стран Евразии с населением свыше 3 млрд человек. В настоящее время страны, расположенные на Шелковом пути, обеспечивают до 23% мирового экспорта». В ноябре 2014 г. Китай вносит $40 млрд в Фонд шелкового пути. Си Цзиньпин сообщает об этом шаге во время встречи с лидерами Пакистана, Бангладеш, Камбоджи, Лаоса, Монголии, Мьянмы и Таджикистана, добавив: «Прилагать усилия в одиночку не самый адекватный метод. Только путем сотрудничества и построения глобальных партнерских отношений, где все будет работать в унисон, мы сможем достичь желаемых результатов».

Российский востоковед Ю. Тавровский уже назвал проект «геоэкономической осью Евразии», отмечая, что «если торговля Поднебесной со странами Центральной Азии достигла примерно $40 млрд, то в зоне Морского шелкового пути, где у Китая со странами АСЕАН действует зона свободной торговли, ежегодный объем торговли превышает $400 млрд». Эти цифры объясняют усилия китайцев по созданию экономического коридора по территории Пакистана до берегов Персидского залива, а также экономический коридор Бангладеш — Китай — Индия — Мьянма. Чтобы развернуться на полную мощность, Пекин создает транснациональные торговые магистрали с Азией и Европой при помощи Морского шелкового пути, который идет через Гуандун к острову Хайнань, затем через Индийский океан пересекает Африканский Рог и прибывает в Красное и Средиземное моря.

«Если необходима формула политической власти, она должна быть такой: кто контролирует „Римленд“ — господствует в Евразии; кто господствует в Евразии — контролирует судьбы мира», — писал Спайкмен в прошлом веке. Глава КНР наверняка знаком с этой цитатой. Си Цзиньпин готов переписать ее на свой лад. Поднебесная уже заручилась международной поддержкой. Индия, Афганистан, Таджикистан, Индонезия, Шри-Ланка и Мальдивы готовы участвовать в Большой стройке. В отличие от интеграционных проектов Запада, делающих упор на наднациональные политические структуры, Китай концентрируется на экономике, что приветствуется региональными державами.

Пекин придерживается фразы Лао-цзы: «Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное». В этом утверждении много смысла. Евразию получит тот, кто меньше всех показывает свою силу. Мы живем в то время, когда концепция «Римленда» уходит в прошлое, а время Великого шелкового пути только наступает.