Разночтения закона о чернобыльцах привели к потере денег и здоровья

Каменск-Уральский, Свердловская область, 10 июня, 2017, 14:48 — ИА Регнум. В Каменске-Уральском Свердловской области вдова чернобыльца восьмой месяц судится с местным Пенсионным фондом, который требует вернуть якобы переначисленные деньги. Пожилая женщина уже не рада, что когда-то собирала массу бумаг, чтобы доказать свой статус, сообщает корреспондент ИА REGNUM.

С ноября 2016 года в Красногорском районном суде слушается дело о прекращении выплаты государственной пенсии по случаю потери кормильца вдове ликвидатора Чернобыльской АЭС Хатиме Абдуллиной 1959 года рождения. Во вторник, 6 июня, должен был состояться, по логике, окончательный процесс этого сложного дела. Судебное слушание завершилось требованием от истца отвода судьи, вызовом кареты скорой помощи и безнадежным продолжением спора.

Одной рукой даем, другой — отбираем

Интересы истицы, вдовы чернобыльца в суде педставляет заместитель председателя общественной организации «Вдовы Чернобыля» Владимир Коновалов. Цель организации — практическая помощь нуждающимся в защите прав на меры социальной поддержки, установленные законом Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Будучи сам ликвидатором чернобыльской аварии, Владимир Коновалов шестой год фактически с боем отстаивает в судах права родственников ушедших из жизни товарищей. Первая проблема, с которой ему приходится сталкиваться, подтверждение статуса родственников чернобыльцев.

«Вдовы ликвидаторов имеют множество льгот, главные из которых — это права на государственную пенсию по утере кормильца, которую они получают помимо пенсии по старости, и 50% оплата услуг ЖКУ. Государство таким образом извиняется перед людьми, которые когда-то были брошены в топку аварии, зачастую без защитных средств от радиации. Но чтобы получить статус вдовы чернобыльца, необходимо подтверждение, что супруг был тем самым ликвидатором. В идеале — иметь на руках его военный билет с соответствующей записью и само удостоверение ликвидатора. Когда есть оригиналы документов, вопросов не возникает. Но когда документы утеряны, их приходится восстанавливать через комиссариаты, где выдаются подтверждающие справки. И в случае с Хатимой такая справка получена, в сентябре 2014 года ей назначена пенсия по случаю потери кормильца (СПК). И вдруг через несколько месяцев местное отделение Пенсионного фонда РФ решило, что она недостойна данного статуса. Мало того, с нее ПФР требует вернуть обратно деньги, выплаченные ей в качестве пенсии СПК — 34 тысячи рублей. Перерасчет сделан тоже своеобразно: с августа по декабрь 2015 года. Деньги за год полностью не требуют», — рассказал он.

С «чернобыльскими» у Абдуллиной выходило 19 тысяч рублей пенсии. Солидно по нашим временам. Без них — 12 тысяч. И выплачивать нечем, и поведение ПФР, который сперва дает, а потом отбирает, ей показалось несправедливым. Женщина обратилась в суд.

Преткновение — отсутствие удостоверения

В ходе судебного разбирательства 6 июня прозвучало, что инициатива по перерасчету пенсии по случаю потери кормильца принадлежит не сотрудникам ПФР Каменска-Уральского. Он сделан на основании приказа заместителя управляющего областного отдела УПФР Ольги Шубиной, которая сослалась на решение Красногорского районного суда и апелляционного определения Свердловского областного суда от 28 июля 2015 года по делу N 33−10 917/2015.

Согласно судебному решению, УПФР Каменска-Уральского в назначении Абдуллиной пенсии по случаю потери кормильца было отказано по причине непредоставления удостоверения члена семьи участника ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. Предоставить удостоверение она не смогла, так как оно было утеряно. Тот факт, что ее муж был ликвидатором, подтверждается лишь справкой военного комиссариата Челябинска. Этого оказалось недостаточно. Необходимо архивное подтверждение, что ее супруг работал в 30-километровой зоне отчуждения Чернобыльской АЭС, а архив военной части 74 313 Уральского военного округа утрачен. Военный билет тоже утрачен. Выдать удостоверение посмертно нет возможности, так как супруг Абдуллиной умер в 2005 году, а право на обращение с заявлением о получении посмертного удостоверения у нее наступило со следующего дня после его смерти, а она за ним обратилась только в ноябре 2014 года. То есть вышли все сроки давности. Суды постановили: в пенсии по случаю утери кормильца Абдуллиной отказать.

Почему эта пенсия была назначена Хатиме Абдуллиной ранее? Владимир Коновалов поясняет, что удостоверение с отметкой «Посмертно» для назначения государственной пенсии по случаю потери кормильца не требуется, так как оно не входит в перечень таких документов п.39 Приказа Минтруда и социальной защиты РФ № 958н от 28.11 2014 года. Данный факт подтверждается письменным ответом заместителя начальника УПФР Каменска-Уральского Людмилы Поликарповой. Однако потом чиновница взяла свои слова назад (в распоряжении ИА REGNUM имеется аудиозапись беседы Абдуллиной, Коновалова и Поликарповой). И переписку каменского отделения с областным ПФР не предоставляет.

«Это незаконные требования о предоставлении документа, не предусмотренного пенсионным законодательством», — считает Владимир Коновалов.

Он поясняет, что в их организации 33 вдовы чернобыльцев с подобными выписками из военкоматов получили право на пенсию по утрате кормильца. Если с Абдуллиной они суд не выиграют, то, скорее всего, снимут статус и деньги и с остальных. Благодаря судебному разбирательству ПФР пока не трогает других вдов.

Пора взяться за закон

В ходе шестичасового заседания по делу Хатимы Абдуллиной кипели нешуточные страсти. Судья, уставшая, видимо, от разбора дела, которое длится восемь месяцев, на пятом часе стала говорить исключительно на повышенных тонах. Юрист, защищающий интересы ПФР, также хотела, чтобы суд да дело завершились-таки в конце концов в этот день. По мнению судьи, которое она высказала в ходе процесса, дело застопорилось на том, что Коновалов — человек дотошный. И «злоупотребляет правом»: усмотрел массу нарушений в действиях ПФР и ведении процесса. Представитель ПФР отрицает и нарушения регламентов, и правильность расчетов, и «подложность» протокола, на основании которого Абдуллину лишили чернобыльской пенсии.

Протокол, по словам защиты, был подписан 4 января 2016 года, выдавшегося на праздничный день, но и переписан, так как был изготовлен с серьезными ошибками. И переписан, когда ошибку обнаружил Коновалов в 2017 году. Спор затягивается, время идет. И присутствующим на процессе было очевидно, что судья Красногорского районного суда априори не может признать решение своего же суда и областной судебной коллегии неверными, а юрист ПФР отстаивает интересы своего ведомства и активно отрицает все, даже явные нарушения — такая работа. Коновалов, цепляясь за малейшее нарушение, отстаивает интересы своей доверительницы. И становится понятным, что кто-то кого-то возьмет измором. И эта музыка будет вечной.

Кстати, Владимира Коновалова увезли из суда на карете скорой помощи. Сдают нервы и у бывалого ликвидатора. Хатима Абдуллина из-за потери здоровья не может уже посещать заседания — каждый процесс для нее заканчивается высоким давлением. На сайте Красногорского районного суда дата следующего слушания пока не обозначена. И если не ударяться в частности этого тяжелого процесса, который, если закончится провалом для истицы Хатимы Абдуллиной в Каменске-Уральском, продолжится в Челябинске, где она будет отстаивать свои права уже у военных, то ясно одно — запутанность закона «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», к которому существует масса отсылок на подзаконные акты, противоречащие друг другу. Одна строчка разрешает без удостоверения выдавать государственную пенсию по утере кормильца вдове чернобыльца, другая — вносит это удостоверение в перечень обязательных документов.

Нечеткость законов порождает взаимоисключающие решения. Путаются сотрудники ПФР, соцзащиты, юристы, сами благополучатели. Особенно вдовам чернобыльцев здесь глубоко сочувствуешь, ведь, пересмотрев решение, ПФР просит вернуть казенные деньги обратно, а их у пожилых пенсионерок весьма не густо. Есть здесь над чем задуматься российским законодателям.