Крым: прощание с постмодерном

Москва, 4 апреля, 2014, 11:29 — ИА Регнум. Распространенный формат обсуждения и комментариев к событиям на Украине с присоединением Крыма к России замыкается в рамках "текучки" и пропагандистской оценочности.

Под "текучкой" я имею в виду активные консультации стран Семерки и государств, входящих в состав блока НАТО, решения по ограничению сотрудничества с Россией и по введению в отношении нее политических, экономических и финансовых санкций. В сфере антироссийской пропаганды целеполагание сводится к доказательству тезиса "насколько виновата Россия и какого она заслужила наказания?". Аналитика, тяготеющая к данному полю, разбирает устрашающие сценарии политических, геополитических, экономических и военных последствий этих событий. Действия крымчан и решения российских властей подвергаются также массированной критике внутренней российской оппозиции, части "патриотического" сообщества и некоторых русскоязычных сайтов стран СНГ. Содержание их статей нередко носит откровенно русофобский характер.

Я уважаю людей с убеждениями, пусть не сходными с моими и даже враждебными. С ними можно взаимодействовать. По опыту знаю, что такие оппоненты демонстрируют аргументированную убежденность, готовность к полемике без "перехода на личности". Иной стиль оставим на совести говорящих и пишущих. Их ответственность за публицистическую желчь, разжигающую рознь между странами, этносами и в среде собственного народа ограничена задачей заказчика или юношеским стремлением на всякий случай "засветиться" в перпендикулярной плоскости "независимого" подхода.

Комплементарные СМИ в России и за рубежом в основном реактивны и с оптимизмом смотрят в будущее. "Только этого мало", потому что историческое бытие нельзя позволить утопить в репетиловщине ("Шумим, братец, шумим").

А иные форматы обсуждения возможны? Думаю, необходимы. Как бы ни были важны внутриукраинские бурления, предлагаю задуматься о другом.

Ведь жила-была некая парадигма глобализации, динамично стартовавшая и развернувшаяся после распада СССР. Шли процессы:

- глобализации труда и капитала с последующим ростом миграции самых бедных и самых богатых,

- десуверенизации,

- распространения масс-культуры, выросшей под сенью философии постмодернизма с ее деконструкцией всего, что имело отношение к вариантам "традиции",

- господством неолибералов, успешно скрестивших ужа с ежом, то есть либерализм с демократией (1) и озабоченных сокращением народонаселения Земли.

Упорствующим на этом пути хочется сказать: не говорите, что вас не предупреждали о последствиях турбулентности в мировой политике (2).

Их дело динамично рвануло вперед с распадом СССР и начало пробуксовывать с углублением системного и неизбежного финансового кризиса. Напомню, что началось все с ипотечного кризиса в США в 2007 году. Он спровоцировал в сентябре 2008 года кризис ликвидности мировых банков (3).

И вдруг Россия пошла на риск и отважилась запустить процесс ресуверенизации. А что граждане? Откликнулись, поскольку сознательно или бессознательно понимали, что как ни крути, а только суверенное государство заинтересовано в народе. И обнаружилось, что в стране есть власть, обладающая политической волей, общество, не ставшее атомизированной массой грамотных потребителей-homo economicus'ов. Жребий брошен: сделана заявка на альтернативный путь развития. В этом плане становится понятным, почему политические и финансовые элиты ЕС и США утверждают: что можно косовским албанцам, то не дозволено крымчанам.

Россия сделала это без единого выстрела притом, что, заметьте, критики в разных контекстах заклинают нас словом "война". Наиболее часто оно звучит с Украины. Народ этой страны имеет право знать, на что бросили его протестный потенциал, в какую войну и на чьей стороне его попытаются втянуть. Это будет война за чужие интересы, за права и возможности тех, кому вы, дорогие соседи и братья, ничем не дороги.

Лучший ли выбор сделала Россия? Не идеальный. Много ли дров будет наломано? Немало. Даст ли кто гарантии от ошибок? Нет. Будет трудно? Да. Однако появился шанс "трансформировать путь", о необходимости чего так глубоко писал отнюдь не большевик - известный американский учёный в областях исследования операций и теории систем Рассел Линкольн Акофф (1919-2009) (4).

1. "У либералов и демократов существенно различны коренные желания, основные побуждения... Потому либералы обыкновенно питают к демократам смертельную неприязнь, говоря, что демократизм ведет к деспотизму и гибелен для свободы" (Чернышевский "Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X").

2. Вот как охарактеризовал эти процессы американский политолог Дж. Н. Розенау: "...закономерности исчезают, когда устанавливается турбулентность. В такие моменты структуры и процессы мировой политики вступают в фазу, не имеющую предварительно установленных правил или границ. Случиться может всякое, или так кажется, поскольку требования повышаются, напряжённость обостряется, отношения трансформируются, разработка политического курса парализуется, или же представленные по-иному результаты менее определённы, а будущее более туманно". ("Турбулентность в мировой политике: теория изменения и преемственность", 1990 г.).

А это оценка отечественного социолога: "Человечество живет сегодня в рискогенной среде, где угроза взаимного уничтожения сохраняется, где алчность смешана со страхом; дефицит невозобновимых ресурсов и продуктов питания растет; растет и число малых войн и актов целенаправленного насилия. Наблюдается синергетический эффект наложения прошлых (неразрешенных) проблем и новых глобальных вызовов: одна катастрофа наползает на другую, межкризисные периоды сокращаются, а выход из очередного кризиса становится затяжным, большинство конфликтов не разрешаются, а "замораживаются". Терроризм, рожденный взрывчатой смесью массовой безработицы, полуголодного существования миллионов и радикальных идеологий, - еще одна причина возникновения общества всепроникающего и непредсказуемого риска. Изменилось и само понятие силы: "слабая сила" может причинить ощутимый вред куда более "мощной" силе. В подобных условиях общества европейского типа более не могут выполнять роли плавильного котла культур. Напротив, тенденции к конфронтации "коренных" и "пришлых", "чужаков" на всем европейском континенте усиливается. В конечном счете мир получил новое социологическое измерение: он все более разделяется на "свободных" риск-производителей и вынужденных риск-потребителей" (О.Н.Яницкий "Турбулентные времена": слоган или проблема социологии?", 2011).

3. Несмотря на то, что в январе 2014 года Международный валютный фонд повысил прогноз роста мировой экономики на ожиданиях ускорения темпов роста ВВП США, Еврозоны и Японии, темпы роста мировой экономики, по-прежнему, остаются слишком слабыми. Особенностью российской экономики перед кризисом являлся большой объём внешних корпоративных долгов при незначительном государственном долге и третьих в мире по величине золотовалютных резервах государства.

4. "Трансформация в продвижении систем": "Ситуация в мире характеризуется беспорядком. Это едва ли требует документального подтверждения, это очевидно. Кроме того, по наблюдениям Лесли Джелба (1991), перспективы усовершенствования не многообещающие: "...возникающий мир требует новой программы внешней политики и новых лиц, которые будут исполнять эту новую программу. Проблема в том, что те же старые эксперты продолжают вести внешнюю политику и большинство из них лишь смутно понимают мир, который они контролируют. В действительности, только несколько человек вне правительства и внутри его имеют подготовку и навыки понять происходящее, не говоря уже об осуществлении новой повестки". Реформа тут не поможет, необходимы два типа трансформаций. Первый - трансформации того пути, которым нации и международные институты осуществляют глобальные отношения, и второй - трансформация пути, которым системные мыслители коллективно ведут продвижение систем. Второе должно предшествовать первому, если мы хотим получить какие-то изменения в глобальном беспорядке".

Каринэ Геворгян - политолог (Москва)