Два дня «нейтралитета». Как эстонский президент сбежал от нашей армии

Утром 22 сентября 1944 года в Таллин вошли — точнее, стремительно ворвались — подразделения 8-го стрелкового корпуса Второй ударной армии. За сутки советские стрелки одолели расстояние в сто километров. Фактор внезапности сработал.

Бойцы захватили 25 гитлеровских самолётов, 185 орудий, а в порту — полтора десятка судов, на которых нацисты содержали военнопленных и мирных жителей, готовых к отправке в рейх.

8-й стрелковый корпус назывался Эстонским, и не без основания. В этом почти 20-тысячном соединении — с приданными ему 221-м танковым полком и авиаэскадрильей «Тазуя» — 70% личного состава были, собственно, эстонцами.

Это само по себе опровергает устоявшееся представление о том, что жители прибалтийской республики, способные держать оружие, либо уходили в «лесные братья», либо «сотрудничали» с нацистами на подсобных работах, а то и в рядах Эстонского легиона СС.

Бойцами, освободившими Таллин, командовал генерал-лейтенант Лембит Пэрн — этнический эстонец — правда, родом из Ставропольского края. Его предшественник на этом посту, генерал-майор Яан (Иван Маркович) Лукас, и вовсе до 1940 года был кадровым офицером армии «буржуазной» Эстонской республики.

Но в современной эстонской — и шире, общезападной — историографии освобождение от нацизма представлено как советское (читай — русское) вторжение с последующим восстановлением довоенной «оккупации».

Утверждается, что Красная армия не выбила гитлеровцев в рамках Прибалтийской операции, а пресекла попытку восстановить независимость Эстонии. Что, мягко говоря, не совсем так.

Замах для восьмого удара

К сентябрю 1944-го Красная армия уже более полугода продолжала победоносное продвижение на запад, также известное как «Десять сталинских ударов». К этому моменту уже были освобождены вся территория страны в границах до 1939 года, а также Молдавская ССР, Румыния, Болгария, большая часть Литовской ССР и часть Польши.

Прибалтийская наступательная операция, ставшая восьмым по счёту ударом, начала готовиться ещё зимой 1944-го.

Лембит Пэрн в своих мемуарах «В вихре военных лет» вспоминал:

20 февраля на совещании в Красном Селе командующий Ленинградским фронтом генерал армии (будущий маршал) Леонид Говоров поставил задачу — к 1 мая 8-й эстонский стрелковый корпус должен быть полностью готов к вводу в бой на территории Эстонии.

На том же совещании присутствовал и Андрей Жданов — как член военного совета фронта.

Он, по воспоминаниям Пэрна, «дал высокую оценку опубликованному 7 декабря 1943 года открытому письму «Почему мы боремся за Советскую Эстонию», которое подписали 382 офицера, ранее служивших в эстонской буржуазной армии и перешедших на службу в Красную армию».

Целью было провозглашено восстановление довоенного статус-кво: эстонской государственности в форме советской республики.

«Эстония, в случае войны, встанет на сторону России»

Напомним, Эстония — как и две другие прибалтийские республики — вошла в состав СССР в 1940 году.

После германского вторжения в Польшу этот регион вполне мог стать следующим в планах Адольфа Гитлера по расширению «жизненного пространства» на восток.

Литва к тому времени уже отчасти почувствовала на себе немецкую агрессию, отдав ещё до начала Второй мировой, в марте 1939 года Гитлеру Клайпеду — или, по-немецки, Мемель.

В июне того же года три прибалтийских государства поспешили заключить с Германией договоры о ненападении.

Поскольку западные покровители прибалтов, Британия и Франция, самоустранились, регион оказывался в поле притяжения Третьего рейха.

Уинстон Черчилль, который тогда находился в оппозиции, сетовал: «Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него».

С учётом возможного появления вермахта где-нибудь под Нарвой уже в 1939-м Советский Союз не мог позволить себе «сдать» Прибалтику.

В августе 1939-го — после провала переговоров Москвы с Лондоном и Парижем о коллективной безопасности — СССР заключил с Германией договор о ненападении (последний по времени в череде подобных договорённостей немцев). Согласно пакту Молотова — Риббентропа Эстония и Латвия оказывались в сфере влияния Советского Союза.

Пакт позволил Советскому Союзу выиграть время, а прибалтийским народам — до поры до времени остаться не затронутыми Второй мировой войной.

С 28 сентября по 10 октября 1939 года были подписаны договоры о ненападении между СССР и тремя республиками, включавшие в себя договоренности о размещении на территории последних советских военных баз.

Да, далеко не все эстонцы, латыши и литовцы симпатизировали большевикам (хотя, с другой стороны, можно вспомнить латышских стрелков, Литбел, первую Латвийскую ССР, Эстляндскую трудовую коммуну и Таллинское восстание 1924 года).

Но, во-первых, в 1939-м Москва заверяла, что не будет вмешиваться в политику «буржуазных республик» — а точнее, правоавторитарных режимов.

А во-вторых, перспектива интеграции в рейх могла радовать остзейских (балтийских) немцев, но отнюдь не их бывших подданных — коренные народы.

Ещё в 1938 году чехословацкий посол в Латвии сообщал:

«Нетрудно убедиться в том, что латышский народ в большинстве своем настроен антинемецки. Подобные антинемецкие настроения берут свое начало еще со времен владычества прибалтийских баронов… Эстония в случае войны… скорее встанет на сторону России, чем на сторону Германии».

Гитлер и не скрывал планов — в мае 1939 на совещание в рейхсканцелярии он заявил: «Для нас речь идёт о расширении жизненного пространства и обеспечении снабжения, а также о решении балтийской проблемы».

Немецкий блицкриг во Франции в мае–июне 1940-го и фактическое прекращение войны в Западной Европе (а значит, переброска вермахта на восток) вынудили советское руководство пойти на следующий шаг — советизацию Прибалтики, в том числе Эстонии. И нельзя сказать, что этот процесс не встретил поддержки «на местах».

В послевоенной Эстонии события июня 1940 года были известны как Июньская революция. Президент-диктатор Константин Пятс согласился с требованиями Москвы — принять дополнительные войска и обеспечить смену правительства.

19 июня премьер-министр страны Юри Улуотс ушел в отставку. Вечером 21 июня после серии массовых просоветских митингов новым премьером был назначен Йоханнес Варес-Барбарус — писатель-модернист и политик левого толка. 25 августа Эстония вошла в СССР на правах союзной республики.

Советизация продолжалась ровно год.

«Препятствовать претензиям на создание государств»

28 августа 1941 Таллин был занят вермахтом, всю Эстонию немцы оккупировали к началу сентября. О «новом порядке» можно судить по инструктивному письму рейхсминистра восточных территорий Альфреда Розенберга главе рейхскомиссариата Остланд (Эстония, Латвия, Литва, Белоруссия) Генриху Лозе от 21 июня 1941 года:

«Рейхскомиссар «Остланда» должен препятствовать возникновению претензий на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации».

При этом — как и везде в оккупированной Европе — нашлись коллаборационисты. Доктор Хяльмар Мяэ, назначенный руководить «эстонским самоуправлением» под началом генерального комиссара округа Эстлянд, обергруппенфюрера СА Карла-Зигмунда Литцмана, «помогал» в организации 25 концлагерей на территории Эстонии.

За время работы «самоуправления» нацисты и их пособники из военизированной организации «Омакайтсе» («Самооборона») уничтожили 61 тысячу нелояльных гражданских лиц, 64 тысячи советских военнопленных и активно участвовали в «решении еврейского вопроса».

Впрочем, когда весной 1943-го началась вербовка «добровольцев» в Эстонский легион СС (удалось набрать 5,3 тыс. желающих, при большом числе дезертиров), коллаборационистам задачу не доверили — этим занимались немецкие чиновники рейхскомиссариата.

В феврале 1944 года, на фоне череды поражений на Восточном фронте, оккупанты провели ребрендинг — вместо «самоуправления» бывшим эстонским политикам, сотрудничавшими с рейхом, разрешили создать «Национальный комитет Эстонской республики» (НКЭ). Тогда-то из небытия и вынырнул экс-премьер Юри Улуотс — немцы ему доверили руководство комитетом.

Современные эстонские историки подчёркивают — в апреле 1944 на подпольном собрании Улуотс был избран и. о. президента Эстонии. Но более заметен он был своей агитацией за вступление в 20-ю добровольческую пехотную дивизию СС (1-ю эстонскую). К слову, 1999-м агитатора Улуотса включили в список ста величайших эстонцев XX века.

Эстонские эсэсовцы ранее «отличились» в карательных экспедициях в Псковской области и Белоруссии — в расстрелах мирного населения, грабежах, уничтожении нескольких белорусских деревень и массовой депортации «остарбайтеров» для рабского труда в Германии. Теперь им же предстояло «защищать» Эстонию от наступающей Красной армии.

Как немцы совершили стратегическую ошибку

В июле 1944 года Красная армия успешно продвигалась к бывшей советско-эстонской границе.

24 июля началась прелюдия к освобождению Эстонии — нарвская операция. Противник, опасаясь окружения, начал отход из региона на укрепленный рубеж Танненберг.

25 июля 2-я ударная армия Ленинградского фронта под командованием генерал-лейтенанта Ивана Федюнинского при поддержке Балтийского флота форсировала реку Нарва. На следующий день был освобожден и город Нарва, к 30 июля советское войска вышли на сильно укрепленный рубеж Танненберг, в связи с чем наступление было приостановлено.

К 6 сентября южнее нарвского направления успех возымело тартуское наступление, приведшее к освобождения города Тарту на юго-востоке Эстонии и создание второго плацдарма, пригодного для наступления вглубь территории врага.

Немцы ожидали, что нарвское направление будет для Красной армии основным. Там было сосредоточено больше наших войск (136 тысяч человек), и от Нарвы было гораздо ближе до столицы Эстонии, Таллина.

Но у советского командования был другой взгляд на ситуацию: план Красной армии состоял в окружении находившихся в Эстонии частей вермахта.

Для этого вся 2-я ударная армия в составе более 100 тысяч человек, свыше тысячи орудий и около 4 тысяч бронемашин накануне начала операции была тайно переброшена на тартуское направление.

Здесь нашим войскам противостояла часть немецкой группы армий «Север», оперативная группа «Нарва» в составе двух корпусов, основная часть которых обороняла нарвский перешеек (переброска 2-й ударной не была замечена немцами).

Операция началась 17 сентября 1944 года. Немецкое командование после первых советских ударов осознало свою стратегическую ошибку, в связи с чем в тот же день немцы начали эвакуацию войск с территории Эстонии.

Маленький национальный флаг рядом со свастикой

К вечеру 20 сентября 8-я армия генерала Филиппа Старикова и 2-я ударная армия, наступавшие с нарвского и тартуского направлений, соединились в районе города Раквере, продвинувшись на 70 километров. На следующий день началось наступление на Таллин.

И в этот самый момент, 18 сентября, Юри Улуотс провозгласил «независимость Эстонии».

20 сентября Таллин покинули основные силы вермахта. Столица республики на целых два дня оказалась в руках НКЭ. «Президент» Улуотс назначил своего подчинённого Отто Тийфа премьер-министром (его правительство сейчас считается легитимным).

Кабинет Тийфа успел сделать следующее: вывесить небольшой национальный флаг в центре города на башне «Длинный Герман» рядом с большим Reichskriegsflagge — немецким военным флагом, объявить «нейтралитет в текущей войне» и даже издать два номера газеты «Государственный вестник».

Собрать национальную армию не вышло по уважительной причине — все желающие «бороться с большевизмом» бежали в сторону Латвии вместе с отступающим вермахтом.

Поэтому 22 сентября советские войска заняли город без сопротивления. «Президент» Юри Улуотс успел сбежать в нейтральную Швецию 20 сентября, остальному составу правительства повезло меньше. Шесть человек было арестовано, пятеро из них было осуждено на различные сроки, Яан Майде, начальник штаба коллаборационистского «Омакайтсе», назначенный «главнокомандующим эстонской армии», был расстрелян за сотрудничество с нацистами.

В ходе дальнейших боевых действий части эстонских пронемецких ополченцев численностью около 2 тысяч человек всё же попытались атаковать Красную армию, но безуспешно. К 26 сентября вся территория Эстонской ССР, кроме Моонзундских островов, была освобождена. Советские войска вступили на территорию Латвии, где соединились с воевавшими там частями 3-го Прибалтийского фронта генерал-полковника Ивана Масленникова.

Бандеровский лозунг против Бронзового солдата

Советским войскам за неделю удалось занять всю территорию материковой Эстонии (продвигались на расстояние около 40 километров в день), успех был достигнут за счет грамотного взаимодействия всех видов и родов войск.

Немцам, несмотря на значительные потери, всё же удалось эвакуировать большую часть войск в Латвию, где они до мая 1945-го окажутся окружены в Курляндском котле. Но это была уже агония.

Поражение нацистов и их пособников в 1945 году невозможно «отменить задним числом». Но память о совместной борьбе с нацизмом можно отформатировать. Символом этого пересмотра итогов войны стало отношение постсоветских властей Эстонии к Бронзовому солдату.

Сразу после распада СССР у монумента освободителям Таллина потушили вечный огонь, затем убрали таблички с именами погибших бойцов (вместо этого установили табличку «Павшим во Второй мировой войне» — под которыми можно понимать и легионеров СС), и, наконец, в 2007-м, несмотря на протесты общественности, убрали с холма Тынисмяги в центре Таллина на военное кладбище на его окраине.

В апреле 2022 вандалы добрались и сюда — на монументе жёлтой краской нарисовали свастику, а на постаменте, что характерно, написали «Слава Украине!». Ненависть, которую продолжает вызвать символическая память о борьбе с нацизмом, говорит о том, что эта борьба, в том числе в Прибалтике, остаётся актуальной.

На фоне этого скандала политик Март Хельме (экс-посол Эстонии в Москве и будущий глава МВД) заявлял: «Сегодняшняя Россия — это растущий монстр, какого мир в своей истории еще не видел». Возникает вопрос: чем Россия, 80 лет назад положившая тысячи жизней ради освобождения эстонцев от рабской участи, «заслужила» столь нелестный отзыв. Особенно от тех, для кого пособники нацистов не монстры, а «борцы за независимость».