России не нужен дипломатический шведский стол

На днях президент Владимир Путин встречался с министром обороны Сергеем Шойгу. И в открытой части разговора с ним рассказал о своем видении переговоров с Соединенными Штатами по вопросам стратегической стабильности, то есть о баллистических ракетах и ядерном оружии.

«Мы никогда не отказывались от диалога. Но, конечно, сделать вид, что Соединённые Штаты и Запад, с одной стороны, призывают к стратегическому поражению России, а с другой стороны, намерены якобы и хотят вести с нами переговоры по стратстабильности, полагая, что один вопрос никак не связан с другим, этого не удастся сделать. Если они стремятся нанести нам стратегическое поражение, то мы должны подумать о том, что такое стратегическая стабильность для нашей страны».

И в этих предложениях президент проводит две важнейшие мысли. Во-первых, о том, какие должны быть переговоры с США, и, во-вторых, о том, в чем заключается стратегическая стабильность для России в мире после февраля 2022 года.

Что касается переговоров, то Владимир Путин принципиально отказывается от так называемого принципа шведского стола, когда стороны берут из двусторонней повестки только те темы, по которым могут договориться. И, казалось бы, позиция президента неоднозначная. Даже в период холодной войны — особенно после Карибского кризиса — Россия и США пользовались «шведским столом». Даже, несмотря на двустороннюю конфронтацию, вели переговоры о той же стратегической стабильности, а также по другим вопросам, представлявшим взаимный интерес. Как ответственные мировые державы, не желавшие перетекания их конфликта в глобальную ядерную войну.

Однако проблема в том, что нынешняя конфронтация серьезно отличается от той, которая была в период холодной войны. Сейчас Россия обладает меньшими ресурсами, чем Союз. Сейчас другое американское руководство, обладающее куда меньшими познаниями и стратегическим мышлением, нежели чем во времена Киссинджера или даже Бжезинского. Сейчас иные правила игры, точнее, их практическое отсутствие, что видно на примере того же удара Соединенными Штатами по «Северному потоку» и поставок ими вооружений для ВСУ, атакующих территорию России. Наконец, сейчас иные ставки: на кону не конкуренция двух систем, а судьба однополярного мира, в котором Москве нет и не может быть достойного места.

И в этой ситуации шведский дипломатический стол становится невозможным.

Во-первых, из-за отсутствия доверия между сторонами.

Во-вторых, из-за неготовности Соединенных Штатов договариваться — Вашингтон не считает и не может считать Россию равноправным партнером. Он принципиально не готов с ней пойти ни на какую «Новую Ялту».

В-третьих, Москва принципиально не готова легитимировать американский подход в отношении России, то есть превращать его в некую новую нормальность двусторонних отношений, когда для сотрудничества с Москвой Америке не нужно отказываться от курса на нанесение ей стратегического поражения.

И, наконец, в-четвертых, шведский стол невозможен потому, что сейчас у России складывается новое понятие стратегической стабильности.

Да, идеальная стабильность — это ситуация, когда все великие державы играют свой концерт строго по правилам. Если войны, то исключительно на периферии, в иных странах. Если конфликты, то исключительно в рамках красных линий, которые запрещено пересекать. Если договоренности, то те, которые нужно соблюдать. И огромное количество общих стратегических целей, включая принципы неделимой безопасности, недопущения распространения ядерного оружия, сокращения вооружений и поиска общих знаменателей во всем и везде. То есть то, что называется если уж не добрососедством, то, по крайней мере, принципами достойного сосуществования.

Сейчас эта стабильность невозможна. Ее сделали таковой Соединенные Штаты, власти которых сейчас готовы бороться за сохранение своего однополярного мира любой ценой. Не считаясь ни с правилами, ни с чужими интересами, ни даже с принципами национальной безопасности самих Соединенных Штатов.

Новые правила стабильности теперь иные. И речь не только об отказе от дипломатического шведского стола. Речь еще и о демонстративной свободе рук. Москва должна иметь все возможности отвечать эскалацией на эскалацию. Доставать из открытого американцами ящика Пандоры то, что раньше было неприемлемым. Именно поэтому Россия не особо возражает против распространения на Западе слухов о том, что у нее, мол, появилось оружие для уничтожения западной спутниковой группировки и она якобы готова им воспользоваться.

Следующее правило — «крепость Россия», как ее назвал Сергей Караганов. Не автаркия и не чучхе, но все-таки опора на собственные силы. И прежде всего на формирующееся российское патриотическое общество. То, которое волонтёрит, помогает фронту и готово терпеть западное давление, не продавая страну за джинсы и жвачку. То, благодаря которому Россия выстояла в период санкций, но в то же время то, которому власти должны соответствовать. В том числе и своими действиями на международной арене.

Наконец, еще одним правилом является коллективность. Россия делает ставку на формирование многополярного мира, а значит, ее стратегическая стабильность должна строиться на широких компромиссах с незападными великими державами. Если угодно, неким «советом директоров» многополярного мира — Китаем, Индией, Ираном и прочими представителями «глобального юга».

Да, нельзя выключить из глобальной стабильности США и Европу, но в условиях, когда они сами не готовы участвовать в процессе, можно и нужно формировать новые контуры без них. С теми, кто готов серьезно договариваться и кто ответственно подходит к вопросам мировой безопасности.

И если (или когда) настанет момент и Штаты с Европой поменяют свое отношение, то договариваться можно будет и с ними. Но не за шведским, а за общим столом.