Кого предали болгары и почему «обиженность» на них — неправильный выбор

Патриотическим чувствам народа русского снова брошен вызов. По крайней мере именно так многие ощущают очередное «предательство» со стороны «братушек» болгар. На днях их министра обороны Тодора Тагарева угораздило заявить: «Поколение за поколением мы учили, что Россия — наш друг и освободитель, и мы должны быть благодарны ей за то, что она сделала. Хотя в истории мы часто находились по разным сторонам конфликта. Одно дело — преподавать историю. Другой момент — уметь выявлять эти информационные и пропагандистские кампании и находить способы противостоять этому. Для этого нам нужно научиться следить за пропагандой».

Да как он мог? Это же вопиющая неблагодарность! Мы освободили их от турецкого ига, а они? И ещё без стеснения заявляет, что, мол, «находились по разным сторонам конфликта». Ну да, мы это знаем. И об этом вспомнили, конечно, все, кто с гневом откликнулся на это нехорошее заявление — в обеих Мировых войнах болгары были на стороне нашего врага.

И с этим не поспоришь. Но вот элементарным вопросом — почему так вышло? — никто не задаётся. А зачем? Лучше оскорбиться, обозвать болгар предателями и загрустить о чёрной неблагодарности всех, кого мы в разное время облагодетельствовали. «Я вам не скажу за всю Одессу», за все то бишь прецеденты, ограничусь болгарами.

Зачем ждать благодарности?

Давайте сразу заведомо даже согласимся, что та Русско-турецкая, которая принесла им независимость, со стороны Российской империи была чистым альтруизмом. Решим, что не было планов захвата Константинополя и взятия под контроль проливов (хотя с Петра Великого — это была неизменная имперская мечта). Это не важно, важно, что мы спасли болгар, а они теперь неблагодарны.

Достоевского, кстати, по этому поводу часто цитируют. И я процитирую, но попробую увидеть именно то, что он сказал, а не то, что из него пытаются вычитать. «По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, — не будет у России, и никогда еще не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобождёнными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, — у них характер в этом смысле как у всех, — а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед…» — писал Федор Михайлович.

И о чём он здесь «чёрным по белому»? Ровно о том, что ждать, а тем более требовать благодарности и глупо (это свидетельство незнания человеческой природы), и недостойно. Потому что, если вы делаете добро, именно добро, а не проводите геополитическую операцию, то если вы его делаете ради благодарности, то с христианской точки зрения вы тем самым обесцениваете своё действие.

Ну, а если у вас геополитический расчет, а альтруизм — прикрытие, то просто лучше рассчитывайте. И если просчитались, то тоже на кого-то, кроме себя, обижаться глупо.

И о том, что хорошо точно не будет, предупреждал другой русский классик Константин Леонтьев и объяснял тем самым тираду Достоевского о неизбежной неблагодарности. Ведь, освобождая болгар, Россия поддерживала национал-демократическое движение местной европеизированной интеллигенции. Аристократии там своей не было. То есть, по мнению Леонтьева, это сыграло бы только на руку мировому либерализму…

Ну, хорошо, ладно неблагодарность! Но они ж воевали против нас! Нет. Не было такого. А было строго обратное. Это Россия поддержала врагов болгар, и те, таким образом, оказались во враждебных им союзах. Однако против самой России вовсе не воевали.

Дело в том, что после того как балканские страны освободились (кто с нашей помощью, кто не с нашей) от власти османов, они буквально немного огляделись, освоились в новых статусах и принялись рьяно расширять жизненное пространство. И аккурат накануне Первой мировой разразились подряд две Балканские войны.

В первой (октябрь 1912 г. — май 1913 г.), дружно объединившись, Болгария, Греция, Сербия и Черногория пошли бить Турцию. И весьма удачно отняли у неё в итоге практически все остававшиеся у той европейские территории. Но радость от этой победы была недолгой. Бывшие союзники немедленно поссорились.

И, конечно, были тут и происки, как всегда, разных держав, но главная причина была в другом — и Болгария, и Сербия одновременно почувствовали себя великими. А когда две «великие» державы образуются на небольшом в общем-то пространстве — быть беде. Россия, конечно, никак не была заинтересована в распаде союза и взаимной бойне, но остановить её не смогла.

И как результат Сербия, Черногория, Греция, а затем, примкнувшие к ним ещё и Румыния, и даже (внезапно!) Турция с конца июня по начало августа 1913 года разгромили оставшуюся в полном одиночестве Болгарию. В итоге София лишилась практически всего, что было ею завоевано в Первой Балканской. Вот уж кому обидно было…

Поэтому, чисто согласно элементарной логике, когда через год грянула Первая мировая, какая у Болгарии была единственная и неоспоримая задача? Взять реванш. У кого? Да у Сербии, прежде всего, разумеется. Потому и надо было вступать в союз с австрийцами и немцами. А кто был главным союзником Белграда? Кто взял его под защиту, пожертвовав в итоге собой? Россия, конечно. Так кто против кого воевал? И где тут, в каком месте предательство?

Тайна «Чёрной руки»

Кстати, выбор России вступиться за Сербию тогда был и фатальным, и при ближайшем рассмотрении не особо моральным. Если уж всю правду начистоту. Причём это не царь решил, а славянофильский угар. Общий повальный энтузиазм отмечают все современники. Например, в черносотенной газете «Голос русского» 24 июля 1914 года вышла заметка главного редактора Балашова под красноречивым заголовком «Жаждем немецкой крови!».

Ненависть к немцам вылилась летом-осенью 1914 года в серию погромов принадлежащих им лавок и магазинов. Было разгромлено толпой и германское посольство в Санкт-Петербурге. Но войну открыто поддержали и либералы! Лидер кадетов Павел Милюков говорил: «Мы воюем для того, чтобы обеспечить права малых народностей, чтобы покончить с господством сильного над слабым».

Но, по сути, русские встали стеной на защиту дела реально кровавых преступников — полковника Димитриевича и сотоварищей, ослеплённых всеми этими прекраснодушными представлениями.

В ходе расследования убийства в Сараево застреливший эрцгерцога Франца Фердинанда Гаврила Принцип заявил: «Я югославский националист, и я верю в объединение всех южных славян в единое государство, свободное от Австрии». На вопрос, какими средствами он собирался добиться этого, не задумываясь, ответил: «Посредством террора».

Но почему мишенью был избран именно Франц Фердинанд? Его супруга София была славянкой, чешкой. И, возможно, в том числе по этой причине эрцгерцог был сторонником так называемого триализма. Согласно этой доктрине, Австро-Венгрию предполагалось радикально преобразовать. Славянские земли в этом случае объединились бы в «третью корону» в рамках империи. Это было бы не националистическим, а имперским решением славянского вопроса.

Гаврила Принцип позже заявил на суде, что именно предотвращение самой возможности таких реформ было одним из мотивов заговорщиков. А их глава полковник Драгутин Димитриевич был глубоко убеждён, что единство славян под руководством сербов могло быть куплено самой дорогой ценой.

Для начала он и его подельники расправились с королем Александром из династии Обреновичей. Его вместе с женой изрубили саблями. А потом возвели на престол представителя конкурирующего рода Карагеоргиевичей, какового уже намеревались использовать в своих далеко идущих планах.

Именно Димитриевич стал одним из кураторов тайного террористического общества «Объединение или смерть», более известного как «Черная рука», которое и стояло за покушением на Франца Фердинанда. С началом Первой мировой войны он стал начальником разведывательной службы Сербии. Поэтому требование Австро-Венгрии самостоятельно вести расследование на территории Сербии было вполне оправданно. В Вене знали, куда идут нити.

Но участь заговорщика в итоге оказалась незавидной. В марте 1917 года Димитриевич был вместе с другими членами «Черной руки» расстрелян. Принц-регент Александр (правивший от имени короля Петра, который был стар и болен), похоже, решил — «концы в воду». А может, и опасался, что однажды и его не минует участь Александра Обреновича.

Тем не менее мечта Димитриевича сбылась — по итогам войны возникло Королевство Югославия. А вот Российская империя заплатила за это своей гибелью.

Старые счёты

И вот именно против Королевства Югославия воевала Болгария в ходе Второй мировой. Старые счёты. Которые после поражения, понесённого в Первой, только возросли. Поэтому уже 1 марта 1941 года Болгарское царство присоединилось к Тройственному пакту (Германия — Италия — Япония). И уже 6 апреля 1941 года болгарские войска вместе с частями Германии, Италии и Венгрии вторглись в Югославию и Грецию.

И София получила в награду Восточную Сербию, большую часть Македонии (из-за которой, собственно, и шла у неё с Белградом борьба изначально) и побережье Эгейского моря. Отметим, что на начало этих боевых действий у СССР с Германией был Пакт о ненападении. Поэтому, вступая в альянс с фашистскими странами, Болгария не имела в виду, что через несколько месяцев Германия нападет на Советский Союз.

Но при этом не учла простую истину — союз с дьявольскими силами не может не иметь соответствующих последствий. В самой Болгарии хотя и были преследования евреев, но от отправки в лагеря смерти их спасло массовое неприятие такого решения самыми разными общественными группами и православной церковью в частности. Но те, кто обитали на вновь присоединённых территориях, в большинстве оказались в Освенциме и Треблинке. И организацией депортации занимались болгарские чиновники… Так логика исторического мщения сербам привела к соучастию в чудовищном преступлении.

Однако Болгария была единственной союзницей Германии, которая так и не разорвала дипломатические отношения с СССР.

Вот такая вкратце непростая история причин и обстоятельств участия Болгарии в антироссийских союзах. Нет, можно, конечно, в стиле старшего брата Данилы Багрова не отличать болгар от румын и считать, что нам просто все должны по жизни. Не вопрос! Просто тогда вообще ничему удивляться не стоит.

А в заключение маленький экскурс в Средневековье — немного о той битве, которая и решила судьбу Болгарии на века, окончательно отдав во власть османов.

А по ходу развеем и еще один миф — о том, что Европа, мол, наплевательски и предательски (опять же) отнеслась к судьбе Византии, гибнущей под ударами османов. Итак, в 1396 году объединённые силы венгерского короля Сигизмунда, воины из Франции, Бургундии, Венеции и рыцари-госпитальеры отправились в крестовый поход против турок, чтобы как раз таки спасти Константинополь, а заодно и освободить славян, кстати.

Под Никополем, который был всего за три года до этого столицей Болгарского царства, а теперь находился во власти османов, они сошлись с войском султана Баязида.

Не буду вдаваться в подробности, но сложилось всё так: когда франко-бургундское рыцарство полегло большей частью в своей отчаянной атаке, последним шансом для крестоносцев стал натиск опытного и мотивированного венгерского войска. И мадьяры уверенно прорубались сквозь турецкие ряды, когда по ним нанесли удар сербские всадники правителя Стефана Лазаревича. Да, представьте, он был верным вассалом султана. И да, его воины сказали в той битве веское, роковое слово.

Так Болгария и оказалась под властью иноверцев. И оставалась, пока мы её не освободили. Но, даже освободив, стоит иметь в виду, что история балканских народов длинная и кровавая. И однозначные оценки применительно к ней точно неадекватны.