Издержки миграции. В чем не прав защищающий мигрантов Борис Титов

В экономической науке есть такое понятие — экстернальные издержки. Так называется косвенный вред, который субъекты рыночных отношений наносят третьим лицам в результате своей предпринимательской деятельности. Например, целлюлозно-бумажный комбинат приносит прибыль своему владельцу, но при этом наносит ущерб местным жителям, отравляя округу сточными водами. В ответ на все претензии лоббисты этого бизнеса доказывают, что предприятие вносит важный вклад в экономику региона и что установка очистной системы приведет к удорожанию его продукции, а это ударит по карману обычного потребителя. Звучит резонно, вот только при этом умалчивается, что в случае продолжения работы комбината в прежнем режиме долгосрочный ущерб будет еще значительнее — из-за загрязнения окружающей среды люди начнут болеть и на их лечение уйдет куда больше денег, чем на модернизацию вредного производства в соответствии с экологическими стандартами.

Точно так же обстоит дело и с мигрантами из Средней Азии: их массовый наплыв в Россию прямо сейчас приносит выгоду крупному бизнесу — маркетплейсам и строительным компаниями, — но создает огромные экстернальные издержки, которые потом десятилетиями придется расхлебывать всему обществу. Уже сейчас в некоторых микрорайонах Москвы и Подмосковья, Санкт-Петербурга и Ленобласти выросли настоящие мигрантские гетто. Полюбопытствуйте, как выглядит обычный двор в Котельниках: на детских площадках мамы и девочки сплошь в хиджабах, перед импровизированными молельными домами пробки из машин с бородатыми завсегдатаями пятничных намазов.

У них свои рынки, забегаловки, автосервисы — собственный мир, живущий в отрыве от остальной России. Там не празднуют День Победы и Новый год (елочка и Дед Мороз — это харам), зато всей многоэтажкой отмечают мусульманские праздники. Там переживают за палестинцев, но не за русских в Донбассе — новые граждане из числа среднеазиатов не спешат становиться на воинский учет, так что их приходится доставлять в военкоматы на полицейских автобусах. А что мы будем делать, когда в этих гетто вспыхнут бунты, как это происходит в Лондоне и Париже? Ведь уже сейчас мигранты при случае отбивают у полиции своих земляков, как это произошло недавно на рынке «Садовод».

Об этих издержках массовой миграции не хотят вспоминать защитники бизнес-интересов вроде уполномоченного по правам предпринимателей Бориса Титова, на днях заявившего, будто страх россиян перед мигрантами «совершенно безоснователен».

Ему вторит и Геворг Мирзаян из Финансового университета при правительстве РФ, по мнению которого отказ от дешевого труда мигрантов «экономически нецелесообразен»: если поднять зарплаты дворников, курьеров и таксистов, чтобы у коренных россиян появился стимул устраиваться на подобную работу, то расходы будут переложены на плечи конечных потребителей.

Не хотите заплатить на 50 рублей больше за доставку пиццы? Ну тогда придется потерпеть! Фактически в обмен на копеечную экономию лоббисты мигрантоемких отраслей предлагают нам согласиться на необратимые изменения в этнокультурном ландшафте нашей страны. Подобным образом доверчивые сироты обменивают свои квартиры на игровые приставки и прочие сиюминутные удовольствия. Если мы не хотим лишиться своего национального дома, на такие «заманчивые» предложения — ускорение экономического роста на доли процента в обмен на дерусификацию России — соглашаться ни в коем случае нельзя.

Именно от такой неравноценной сделки в своих недавних выступлениях предостерегает Патриарх Кирилл, и к нему определенно стоит прислушаться. По словам Святейшего, «стремление заполучить дешевую рабочую силу ради краткосрочных экономических выгод не должно привлекать в наше Отечество огромное количество людей, принадлежащих к иной культуре, часто не владеющих русским языком и не имеющих уважения к России».

Патриарх предупреждает: если существующая тенденция сохранится, мы потеряем свою идентичность и свою страну, ядром которой является русский православный народ. Может быть, кому-то этот прогноз и покажется излишне алармистским, но только не жителям российских мегаполисов. Даже в ближайшей «Пятерочке» — а я живу в отнюдь не самом окраинном районе на севере Москвы — порой чувствуешь себя национальным меньшинством: покупатели с кассиром переговариваются не по-русски. Иногда ловишь себя на мысли, что ты да вон та бабка на заднем сиденье — единственные славянские лица в трамвае, все остальные — мигранты, которые возвращаются в свое общежитие после работы. Я прекрасно отношусь к жителям Самарканда или Душанбе, но мне бы хотелось, чтобы Москва все-таки осталась русским городом, над которым возвышаются маковки церквей, а не минареты мечетей.

Только не надо обвинять меня в ксенофобии. Наоборот, я считаю, что любого приезжего — вне зависимости от этнического происхождения — можно превратить в хорошего гражданина, а затем и в русского человека. Скажем, мало кто помнит, но русский город Касимов на Оке когда-то был столицей Касимовского ханства — сюда по приглашению московских князей с Волги переехала целая группа татар во главе с сыном казанского хана. Прошло время — все они крестились и слились с русским населением. Но миллионы культурно чуждых людей за раз Россия «переварить» не сможет. Да и господствующая в современной России идеология совсем не благоприятствует ассимиляции мусульманских диаспор. Мирзаян предлагает распихивать детей мигрантов по русским школам, чтобы их доля не превышала 10%. Но даже если такую пропорцию удастся соблюсти (что уже утопия) — давайте задумаемся, что этим детям расскажут на уроках? Что Россия — это многонациональная страна, в которой каждый народ имеет право на соблюдение своих самобытных традиций. «Ага, — скажет себе маленький Абдулло, — в таком случае меня обязаны принять таким, как я есть». И вместо того, чтобы мимикрировать под русского и усваивать местную культуру поведения, подросший Абдулло пойдет резать барана и надевать на свою жену хиджаб. Ведь не зря же ему втолковывали про многонациональность.

Мирзаян советует «стимулировать мигрантов отдавать своих детей в российские школы». Спрашивается: а что вообще эти дети делают в России? Они ведь не могут работать на стройке и развозить еду. Предположим, без дешевого труда приезжих не обойтись. Но почему бы тогда не принимать их по схеме «поработал — уехал», как это происходит в Саудовской Аравии, куда мигрантам не позволяют перевозить свои семьи? Мы же зачем-то держим открытыми границы со Средней Азией. В результате один мигрант, который вносит вклад в российскую экономику, привозит с собой несколько иждивенцев, бесплатно пользующихся социальной инфраструктурой — роддомами, поликлиниками, образовательными учреждениями. Только в Москве на одного обучающегося в школе из бюджета ежегодно тратится около 200 тысяч рублей. Получается, выгоду из мигрантского труда извлекает бизнес (не забываем, что многие приезжие трудоустроены серым образом и не платят налогов), а издержки от их пребывания несут налогоплательщики, которые должны раскошеливаться на интеграцию их многочисленных отпрысков. Таким образом, даже если подходить к делу с чисто экономической точки зрения, то бесконтрольная миграция идет вразрез с интересами россиян.

А ведь можно вспомнить и о массовой раздаче российского гражданства. Одно дело, когда его получают украинцы, молдаване, белорусы — представители культурно близких к нам народов (не говоря уже об этнических русских из ближнего и дальнего зарубежья — им российское гражданство необходимо выписывать автоматически). Совсем другое, когда российские паспорта достаются тем, кто и двух слов не может связать по-русски. Экзамен на знание языка, который, согласно российским законам, требуется для приема в гражданство, остается пустой формальностью. Об этом говорит тот факт, что свежеиспеченные граждане из числа среднеазиатов, совершившие правонарушения, зачастую вынуждены объясняться в суде с помощью переводчика. Согласно статистике МВД, в первом квартале ушедшего 2023 года таджики вышли на первое место среди получателей российского гражданства, почти в два раза опередив украинцев.

Удивительно, но вплоть до 1 января 2024 года все эти «новые россияне» имели право получать материнский капитал на детей, рожденных за пределами России. Для многодетных среднеазиатов приманка в виде маткапитала и была одним из важных стимулов добиваться российского паспорта. И только поправки, внесенные в ФЗ № 256 наконец перекрыли этот краник, через который утекали деньги, предназначавшиеся для стимулирования рождаемости коренных россиян.

Я не буду вступать в спор по поводу преступности мигрантов — официальная статистика здесь в высшей степени лукава и ненадежна. Но даже если бы выходцы из кишлаков и аулов, разгуливающие по нашим улицам, были в высшей степени законопослушными людьми (что, мягко говоря, не так), культурная пропасть, существующая между нами и ими — это уже более чем достаточный аргумент в пользу ограничения миграции. Что бы там ни говорили лоббисты крупного бизнеса, визовый режим со странами Средней Азии — это все равно что фильтр, который не даст заводским трубам загрязнять наши города во имя обогащения немногих. Чистота общественной атмосферы — вещь не менее важная, чем свежий воздух. И забота о ней проистекает не из иррационального страха, а из вполне осознанного стремления защитить собственное будущее.