Свинья под елью вековой. К чему приведет культура отмены Рождества

Канадская Комиссия по правам человека, которая финансируется федеральным правительством, заявила, что публичное празднование Рождества — это проявление «религиозной нетерпимости» и «колониализма».

Борьба с празднованием Рождества — которая предсказуемо обостряется каждый декабрь — это, можно сказать, древняя традиция, восходящая если не к Ироду Великому, то, по меньшей мере, к Великой Французской Революции, и далее — к большевикам. В наши дни эстафету у якобинцев и большевиков приняли борцы с колониализмом и дискриминацией.

Согласно отчету «Комиссии по правам», «многие общества, включая наше, были построены так, что ставили в привилегированное положение одних — например, белых, мужчин, христиан, англоязычных, стройных, здоровых, гетеросексуалов, цисгендеров — в ущерб другим… Очевидный пример дискриминации — официальные праздники. Праздники, связанные с христианством — Рождество и Пасха — являются единственными официальными праздниками религиозного происхождения».

Мы в России не так давно сталкивались с похожей риторикой — «у нас многонациональная и многоконфессиональная страна, поэтому русским и православным нельзя того, другого или третьего — а особенно нельзя праздновать религиозные праздники на государственном уровне».

Стоит заметить, что — как в России, так и на Западе — такого рода требования исходят не от религиозных меньшинств, которые как раз ничуть не пытаются запрещать Рождество, а от людей откровенно чуждых и враждебных любому богопочитанию.

За ними стоят чисто светские идеологи, которые хотели бы избавиться от христианского наследия нашей цивилизации, чтобы расчистить место для своих проектов светлого будущего.

Однако чтобы сделать это, им самим приходится опираться именно на христианское наследие.

Дело в том, что само моральное давление от имени, предположительно, угнетенных меньшинств возможно только в культуре, сформированной веками христианства.

Многие антихристианские движения нашего мира — такие как марксизм, «борьба за права сексуальных меньшинств» или политкорректность, которая пытается искоренить всякое напоминание о христианстве из общественного пространства — могли вырасти только на христианской почве.

В других культурах требования от лица «меньшинств» не только не приняли бы, но и вообще не поняли бы, о чём идет речь.

В наше время мы привыкли считать равенство само собой разумеющейся ценностью, но это не так — большинство мировых культур ее не знали. Древним индийцам, грекам или римлянам в голову не приходило считать, что люди равны, или переживать «а не дискриминируем ли мы кого-нибудь».

Как говорят афинские послы у Фуикида, «сильные творят, что они хотят, а слабые терпят, что им приходится».

Во многом это до сих пор так.

В Турции, например, не так давно широко праздновали годовщину завоевания Константинополя. Как заметил при этом президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, «падение Константинополя было одной из самых славных побед в истории страны». И никакой рефлексии на тему «не обидели ли мы бедных греков с их древней самобытной культурой», «не подвергались ли они дискриминации в Османской империи», «не впали ли мы в какие-нибудь жестокости и несправедливости» или уж тем более «как нам теперь возместить ущерб народам, пострадавшим от османского империализма».

Нет — завоевали и замечательно сделали, включили многие народы в состав нашей империи — и молодцы. Пусть они будут благодарны за то, что вошли в орбиту нашей великой цивилизации. Что по этому поводу думают сами греки — да неважно, что они думают. Они проиграли.

Это не особенность Турции, конечно. Рефлексия на тему грехов своей истории вообще очень мало свойственна людям за пределами христианского мира. Готовность выслушивать претензии от лица слабых, потерпевших поражение, находящихся в меньшинстве — это особенность христианской цивилизации, ее зрелый плод.

Идея, что Бог на стороне притесненных и угнетенных, приходит из Библии — начиная с провозглашения того, что человек (любой человек!) сотворен по образу Божию, продолжая книгой Исход, где Бог признает Своим народом и выводит на свободу бесправных рабов фараона, и, конечно, более всего — в личности Иисуса Христа.

Как пишет британский историк Том Холланд, «Сын Божий умер позорной и мучительной смертью, предназначенной для рабов… Это понимание, заложенное в самом сердце средневекового христианства, не могло не породить в его сознании интуитивного и важного подозрения: что Бог ближе к слабым, чем к могущественным, к бедным, чем к богатым. В любом нищем, в любом преступнике мог быть Христос».

Сама идея, что сильные что-то должны слабым, а большинство — меньшинству, есть плод христианства. Причем это христианское наследие, как оказывает опыт, легко утратить — что наиболее полно проявилось в том презрении к слабым, которое питал национал-социализм. Хотя, конечно, не только он.

Отмените Рождество — и ваши требования каяться за грехи колониализма или уважать права меньшинств лишатся всякой опоры. В самом деле, с чего вы вообще взяли, что победители должны каяться в своих завоеваниях, а привилегированные — в своих привилегиях?

В басне Ивана Крылова «Свинья под дубом вековым» свинья подрывает корни дуба, не ведая, что желуди, которые она ест, на этом дубе и выросли. Так и подрубание корней христианской цивилизации кончается не торжеством гуманности и прогресса — а страшным провалом туда, откуда мы выбирались долгие века. Это уже бывало и, возможно, увы, произойдет еще раз.