Сабли, пистоли и Руина. Украинское Средневековье как движущая сила политики

Яркий сюжет про вэсэушников, застреливших полицейского и ранивших второго ночью на дороге в Винницкой области, только на первый взгляд относится к современности. Если отбросить шелуху технологических наслоений, то это чистый XVII век: реестровые казаки везут краденый казенный скарб на продажу, а на пыльном шляхе встречается им коронная стража. Переглянулись батько с сыном, вытянули пистоли, жахнули — и давай наяривать горячих коней вожжами по бокам.

Промежуточный финал этой истории — тоже готовая сцена исторического фильма. Поднятый местным воеводой гарнизон настиг беглецов в каком-то сарае, где они, переодевшись в холопов, ждали момента, чтобы перейти молдавскую границу. Ящики с краденым же бросили в водоём по дороге, чтобы потом вернуться, когда можно будет. Опять же, выяснились шокирующие подробности: злодеи ходили в «московскую церковь», с кознями которой борется действующая власть. Прямо как при благословенной Речи Посполитой и несчастном короле Яне Казимире.

Вот согласитесь, если каждому нацепить по сабле, одеть действующих лиц в кунтуши, жупаны и шапки с перьями, перемазать дёгтем шаровары шириною с Черное море — и чистый Гоголь. Потому, что украинское общество с облегчением откатилось к высшей точке своего самостоятельного развития — временам Руины и казацких гетманов, копируя все поведенческие ходы предков, от которых на самом деле ушли недалеко.

Одни вышиванки чего стоят.

Ведь, как и отдельно взятый человек, любое общество должно пройти путь взросления, развития, достигнуть сознательно поставленных целей. Не хочется обижать жителей Африки, но на их примере объяснить получится лучше, не задевая чувств более близких народов.

Вот живёт себе племя, занимается собирательством, выращивает что-то на примитивных огородах, живёт в уютных хижинах с видом на звезды и пляшет у костра. И тут кто-то решает его «цивилизовать»: заставляет носить галстук, учиться, осваивать сложные профессии и тащит в космос. Это не результат развития племени, это чужая воля, совершающая насилие над естеством. А когда насилие заканчивается по той или иной причине, что происходит?

Все выдыхают и возвращаются в хижины. А космический корабль растаскивают на всякие хозяйственные дела, потешаясь над каждым, кто доказывает, что летать в космос все-таки нужно. Что это лучше, благороднее и всяко полезнее, чем выращивание маниоки и ловля рыбы сетями. «ВВП и высокая добавочная стоимость», тьфу, чертовщина какая.

Я вас уверяю, именно это и случилось с бывшей космической, индустриальной, ядерной державой, обладательницей высокотехнологичных производств и развитой науки. Как только её перестали тянуть за уши, принуждая оставаться в таком виде, — она, разжав пальцы, полетела к периоду «до оккупации». Попилила «вонючие совковые заводы», перестала развиваться буквально по всем направлениям, подарила (ко всеобщему облегчению) ядерные ракеты, а космические просто похоронила.

Вся история независимости — это падение из XX века в XVII. В том числе и в общественных отношениях. Постепенно небожители — министры, депутаты и даже президент — всё больше и больше превращались в имитацию элиты. Как у запорожцев в описании Дмитрия Яворницкого выбирали кошевого атамана, пинками выталкивали избранника на площадь со словами: «Иди, скурвий сыну, бо тебя нам трэба, ты теперь наш батько, ты будешь у нас паном».

С такой же лёгкостью «политического лидера» можно было потом засунуть в мусорный бак, облить зелёнкой или просто избить. Оба Майдана, по сути, это чистая Запорожская Сечь, где немытое воинство собралось побузить и навязать свою волю гречкосеям. Да и верховная власть стала «избираться» по тому же принципу, что и гетманы, стремительно сменявшие друг друга во времена оны. Собрал единомышленников, взмахнул нагайкой: «Гей, нумо, хлопці» — и вот ты уже самый главный. А за лояльность платить звонкой монетой, которую выдаёт казна одной из соседних стран.

Вольность нравов, присущая только что вышедшему из позднего Средневековья обществу, начала пожирать всё вокруг себя ещё с момента, когда президент Ющенко (большой любитель казацкой старины, кстати говоря) отменил ГАИ. Таких степеней свободы, как на Украине, не видел никто из соседей: поверьте, я знаю, о чем говорю.

Можно было ездить на лихом коне где хочешь, как хочешь и парковать его на газоне — как будто пощипать травку. Купить права, техпаспорт, внести липовые данные на ворованную машину в базу МВД — копеечный вопрос. «Порешать» оружие и переделать его, чтобы не «билось» по гильзотеке — легко. А потом постреливать в уличных конфликтах. Забрать любую землю, в любом месте и построить там хоть статую Свободы — нет проблем. Именно так, кстати, появился офисно-гостиничный центр УПЦ КП в историческом центре Киева, охраняемом ЮНЕСКО. Практически над фундаментом Западного дворца князя Владимира (того самого).

Я не знаю, что ещё вам рассказать. Про дикие охоты «казацкой старшины» в заповедниках? Про рыбалку, после которой опустело даже самое продуктивное на планете Азовское море? Может быть, про добычу янтаря и других полезных ископаемых, полностью идущих в карман местным магнатам? Да это всё и так известно, просто никогда не рассматривалось под правильным углом.

Как и традиционное деление общества на казаков и гречкосеев, на возвышение, как бы сказали во времена Богдана Хмельницкого, «католической» и «польской» элиты при постоянном унижении православных селян и мещан.

В общем-то и выбор пути для Украины полностью повторил, прошу прощения за выражение, соответствующие паттерны. Этот гетман ориентировался на Москву, но втихаря договаривался с Европой и давал сладкие куски туркам. Тот Москву ненавидел, целовался в дёсна с поляками, но был готов предать их в любой момент. Одна партия одолела другую и пошла искать покровительства к тому, кого сочла более сильным и удачливым.

И у каждого хозяина, как и любой деятель XVII века, украинские вожди выторговывали особые условия для себя лично и своего сословия. Делайте с этой землей и народом что хотите, главное, чтобы мои мельницы не трогали. Или вот возьмите пример легендарного гетмана Петра Конашевича-Сагайдачного, который гонял московитов и взял Калугу (почти). За что воспет и горячо любим нынешним поколением патриотов.

Никто ведь не вспоминает, что оказался он там во время похода польского короля Владислава IV, который всерьёз претендовал на русский трон и даже имел «московитскую корону». Сапфир из нее, кстати, хранится в Оружейной палате. То есть Сагайдачный, по сути, служил московскому царю! А когда русско-польская война закруглилась Деулинским миром, был поляками изгнан с должности за плохое поведение и побежал в Москву, предлагать свои услуги. Но был вежливо послан.

По большому счету, вся непримиримость Зеленского и руководителя его офиса Андрея Ермака — это повторение печальной истории Ивана Мазепы и Филиппа Орлика, главы гетманской канцелярии. Они сделали неправильный выбор и выползти из этой ситуации уже не смогли — хотя и пытались. После разгрома шведской армии в битве под Полтавой летом 1709 года в покаянном письме миргородскому полковнику Даниилу Апостолу, сохранившему лояльность Петру I, Орлик попытался добиться прощения.

Поскольку с российской стороны ответа не последовало, вместе с Мазепой он бежал на турецкую территорию в город Бендеры, где и составил свою «конституцию» — всё то же привычное выпрашивание привилегий для своего бизнеса и себя лично. Ситуация вроде бы не располагала к оптимизму, но против природы не попрёшь. Я уверен, то же самое исполнят в своё время наши современники, когда придёт их время бежать в Бендеры.

И будьте уверены, если завтра другой гетман получит достаточно сил и средств — по Украине пронесётся волна гнева в обратном направлении, когда левобережные казаки будут врываться в неправильные церкви и топить попов в колодцах — как когда-то топили монахов киевского Выдубицкого монастыря, опрометчиво перешедшего в Унию. Запылают усадьбы панов, зазвенят сабли в коротких, жестоких стычках противоборствующих сторон, где «промосковские» будут делать то, что вчера делали с ними.

Так будет продолжаться, пока не придёт лесник и всех не разгонит, поскольку для украинского средневекового сознания нет высшего авторитета, чем большая сила. Лучше всего, разодетая в меха и золото, от чего просто дух захватывает.

Но в конечном итоге, чтобы изменить будущее на этой территории, одной силы мало и золото решает не всё. Следует помочь ему осознать, что откармливание свиней на ворованной кукурузе, торговля контрабандными товарами и бесконечная война, «для которой рождены наши сыновья», — не тот уровень, к которому нужно стремиться.

В этом, кстати, и состоит преимущество галичан, их осознание себя людьми первого сорта: у них ведь система идей зародилась аж в конце XIX века и окрепла в начале следующего. Следующая ступень развития сознания, у других и такого нет. Но тот, кто сумеет организовать целенаправленную учёбу и развивающие программы, чтобы привести общество хотя бы к уровню сознания середины XX века, тот и окажется в дамках. Глядя на звёзды через прутья своих хижин, украинцы вдруг ощутят жажду познания и созидания, перестав быть угрозой и окружающим, и самим себе.

Хотя того, кто вывел их к свету, по традиции проклянут.