Длинный путь к этим выборам

В своей речи Верховный главнокомандующий вспомнил о том, как голосовали жители Донбасса и Новороссии на референдуме о присоединении к России.

Это была первая осень СВО. Украина, получившая западные системы артиллерии, очень сильно смогла нарастить и плотность огня, и «длину руки». За пару месяцев понятие безопасных районов в ДНР почти утратило смысл, гражданские жертвы были каждый день. Это стало настолько повседневным явлением, что в новостях сообщали только о массовых жертвах, когда украинские боевики били по скоплениям людей.

И без того пустынные улицы Донецка к референдуму уже напоминали картины из фильма «Я легенда». Тут стоит напомнить ещё и о том, что перед и вначале СВО в Республиках прошла масштабная мобилизация и многие мужчины находились на фронте. В итоге в большей части районов голосование проходило на дому. Избирательные комиссии обходили квартиры, избегая даже долгого нахождения на улице, где можно попасть под осколки снарядов.

На фронте голосовали в частях. Многие ветераны не просто помнили первый референдум 2014 года, но и участвовали в последующей войне. Вспоминали, что за 8 лет до этого, голосуя, надеялись предотвратить войну. На голосовании 2022 года речь шла уже о выборе, за который пролита кровь и который дальше придется защищать.

«Вот эту галочку в графе «да» я ставлю за всех боевых товарищей, которых уже нет с нами в строю», — сказал тогда командир одного из батальонов мобилизованных в армии ДНР Кабан.

Голосовали и ребята, для которых эти выборы были первыми в жизни. В начале войны, в 2014-м, им было по 10–11 лет, они даже не очень помнят мирную жизнь. В 18–19 лет — мобилизация и воюющая армия. За спиной у таких к их первому в жизни голосованию уже могли быть участки линии фронта от Херсона до Мариуполя. Такие буквально ставили галочку в бюллетень за нормальную жизнь, которую в отличие от старших даже и не помнят толком. Но при этом уже знали цену каждого метра, пройденного к будущей границе России.

Я тогда смог проголосовать, снимая сюжет о референдуме в одном из подъездов центра Донецка. Из-за обстрелов большинство людей не жили по прописке: кто-то в эвакуации, кто-то переехал из-за разрушений или остался следить за жильём. Поэтому, как и многие, заполнил одно из пачки заявлений на голосование по фактическому месту нахождения — там, где встретил комиссию. Коротко проговорили с собравшимися стандартный набор острот про второй референдум в жизни, а у кого и третий. Дальше темы посерьёзнее: у кого сегодня дадут воду на пару часов (тогда давали раз в 3 дня) и какими улицами сейчас лучше уезжать, когда закончим. Судя по звукам снаружи, уезжать было не самое лучшее решение. С другой стороны, бесконечно стоять в чужом подъезде и слушать взрывы — так можно и воду пропустить.

Я думаю, что на Украине понимали, что референдум — не фейк. Они же знали, что делали все эти годы и как те, кто остался в ДНР, к ним относятся. И террор усиливали не столько в надежде сорвать референдум, сколько показать своим, что бывает «там, где любят Россию». Не для того, чтобы Донецк вдруг остался на Украине. А чтоб условный Харьков никогда не задумался над повторением его пути.

Так, когда избивали, а потом и начали убивать антимайдановцев. Не для того, чтобы вбить украинский патриотизм силой. А чтобы было страшно не быть украинским патриотом. Потом были разгоны протестов в Запорожье, Харькове и других городах, закончившиеся Одесской трагедией и войной на Донбассе. Разорвать круг бесправия и насилия изнутри Украины было невозможно, и к моменту нового референдума это уже было ясно всем здравомыслящим людям.

Скоро первые выборы Президента РФ, на которых жители освобожденных территорий будут голосовать как полноправные россияне. Это кажется простым и рутинным действием. Но для многих право выбирать важно, и у многих сограждан длинный путь к этим выборам…