Пояснительная бригада. Что думают в Казани про «Слово пацана»

Реакция официального и неофициального Татарстана на сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» напоминает расхожий кинематографический сюжет: некто приезжает в город, где в прошлом что-то произошло, чтобы провести расследование, но все вокруг отговариваются дежурными фразами, а попытки поговорить воспринимают в штыки.

Пока в интернете множатся мемы со словом «чушпан» и шапками-фернандельками, отношение ко всему этому казанцев, которым под 40 лет и старше, куда более сдержанное. Балагурить на эту тему не принято, неважно, как вы относитесь к творчеству Жоры Крыжовникова. Участвовал ли кто-то в уличных войнах, или был бит за неучастие в ОПГ, или был отшит с позором, была ли в курсе дел своего парня, или пережила групповое изнасилование — эти особенности биографии одинаково не располагают к излишней откровенности.

Сейчас о «казанском феномене» яростно спорит вся Россия и сопредельные государства, а в Казани такие споры случаются периодически. Можно вспомнить, как в 2016 году у нас разразился большой скандал вокруг футболок с названиями исторических ОПГ: «Теплоконтроль», «Жилка», «Квартала» (обязательно с ударением на последний слог). Любая шумная криминальная акция или массовая драка в спальном районе вызывает громкие вопрошания: «Неужели снова началось?».

Апофатика казанского феномена

Феномен молодежных группировок оставил в Казани массу впечатлений на многие годы вперёд. Ворошить это не принято, но пока идёт сериал, казанцы вынуждены работать «пояснительной бригадой» для неместных. Однако сформулировать уникальную сущность этого явления оказывается не так уж просто.

Нет, казанские группировки не начались в 90-е годы как следствие распада СССР. Они начались при позднем дедушке Брежневе, а дальше расцветали при андроповской подморозке и перестроечной романтике и в лихие 90-е постепенно пошли на спад.

Нет, казанские группировки не были историей про рабочие окраины и «шпану» из неблагополучной молодёжи. Они вовлекали подростков из всех социальных слоёв во всех районах Казани, начиная где-то с 11 лет.

Нет, казанские группировки не обязательно были причиной школьного буллинга. Пацаны «при делах», будучи бойцами на улице, могли занимать в этих вопросах вполне гуманную и конструктивную позицию. Хотя бывало и иначе.

Нет, казанские группировки в момент расцвета — это история не совсем про воровскую культуру и «братву», хотя были в их составе и носители воровского уклада, а ближе к своему финалу они действительно стали похожи на оргпреступность в других городах.

Наконец, нет, казанские группировки — это не про татарский этнический фактор. Все «улицы», «конторы», «дворы» и «коробки» были интернациональными, объединёнными общей местной идентичностью, где русский, татарин, еврей и кто угодно из коренных казанских жителей был своим. Этнические диаспорные группировки, типа вьетнамских и прочих, существовали в другой системе координат.

Казанский феномен был настолько тотален, что легче говорить, чем он не был, чем давать содержательные определения. В богословии это называется: «апофатика».

К власти не пришли

Не легче отыскать и ответ на вопрос: «Для чего всё это было?» Или по-казански: «Зачем?».

Благодаря «Жмуркам» Балабанова в нашей культуре оформился эталон криминала, пришедшего во власть: стреляли, перестали стрелять и начали зарабатывать, стали респектабельными. Но тут приходится признать, что как социальный лифт казанский феномен сработал не очень хорошо. Обладая огромными человеческими ресурсами, группировки не проявили должного стратегического видения и не смогли воспользоваться нараставшей динамикой исторических событий.

Власть в Республике Татарстан принадлежит не тем, кто ходил на сборы, совершал набеги на соседние улицы, получал от старших «п***й» всем возрастом, а потом «поднялся». Власть у тех, кто был в партии и комсомоле в период перемен; кто знал, как работает народное хозяйство, и не упускал своего. Фамилии тех, кто оказался наверху, будучи связан с ОПГ, известны местным, но они — исключение, лишь подтверждающее правило.

Те бывшие участники группировок, кто стали предпринимателями и чиновниками средней руки или просто хорошими профессионалами, у кого дружные семьи, кто даёт деньги на мечети и церкви, можно предположить, что они бы состоялись в жизни и без принадлежности к «улице». Численность преуспевших экс-группировщиков с лихвой уравновешивается статистикой убитых, сидящих длительные сроки или сломленных тюрьмой, преждевременно сгоревших от героина. У многих, кто сгинул и поломал себе жизнь в то время, тоже был хороший потенциал.

Следа в культуре не оставили

Если не получилось добиться власти и богатства, возможно, казанский феномен оставил значимый культурный след? Ведь разбойничьи песни и легенды любят все народы. Но и здесь ничего не найти.

Не будем искать в Казани 80-х мировые явления типа афроамериканского гангста-рэпа. Уж очень разные весовые категории и стартовые позиции. Просто посмотрим на популярную в России музыку с оттенком криминальной романтики.

Когда вы слышите, как поёт легендарный (без шуток) Бока, вы понимаете, о каких географических и культурных реалиях речь. Вы видите эти улицы Баку, где пока ещё мирно соседствуют азербайджанцы и армяне. Вы понимаете, что эту музыку слушали воры в законе и авторитетные люди с южного Кавказа.

Слушая одесский по происхождению, русский шансон от Утёсова до Шуфутинского, вы видите разноплеменный край у Чёрного моря. Погромы и еврейские отряды самообороны, трансформировавшиеся в банды. Вы ловите характерные слова и музыкальные интонации.

Включаете русского поэта и собирателя фольклора Михаила Круга и представляете историческое сердце России, ставшее «неперспективным Нечерноземьем», где дорога ведёт то к затопленному водохранилищем храму, то прямиком на зону. И смотрит на вас с укором Василий Шукшин из «Калины красной».

Казанский феномен при очень интересной этнической фактуре Среднего Поволжья оставил ли что-то подобное?

Нет.

Даже главный музыкальный манифест группировок, песня «В Татарстане город есть Казань, на реке Казанке он стоит» — это переложение шлягера «Гоп со смыком» из репертуара Леонида Утёсова и Аркадия Северного. Жил «Гоп со смыком», как известно, на Подоле. А район Подол находится в столице одного очень недружественного государства, где тоже смотрят «Слово пацана». Но это не Казань.

«Ласковый май», «Сектор газа» и «Мистер Малой», музыку которых ценили пацаны, это тоже не про Казань. Отсутствие своего культурного «Я», музыкальный конформизм и всеядность опэгэшного большинства долгие десятилетия служили казанским металлистам, панкам, гранжерам и рейверам хоть какой-то моральной компенсацией за все риски проживания в таком городе.

Оставили яркий след в топонимике

И всё-таки. Если уличные группировки в определённый момент стали определяющим фактором в жизни Казани. Если спустя 20 лет после угасания этой истории её так жарко обсуждают. Должно же быть хоть какое-то рациональное объяснение всему этому. Что-то такое должно было быть в Казани, что породило это неуловимое явление?

До сих пор, когда казанец хочет объяснить казанцу координаты объекта или направление маршрута, бывает проще назвать территорию ОПГ 80–90-х, чем конкретный адрес. «Алтай», «Мебелька», «Грязь», «Низы» — сразу примерно понятно, о каких местах речь. И это неслучайно.

В условиях позднего СССР, где всё шло по плану и все роли и статусы были давно распределены, казанский феномен заполнил пустующую нишу низовой неформальной самоорганизации. Интернета в те годы не существовало, глобальная массовая культура проникала в СССР очень дозированно, поэтому молодёжи было проще находить «своих» среди ближайших соседей. Будь по соседству проверенные годами низовые институты, легальные лидеры мнений и общественные объединения, эта буйная энергия могла вылиться во что-то более созидательное и управляемое.

Молодёжные группировки нередко связывают с миграцией жителей села в город, где они воспроизводят сельскую неприязнь к соседней деревне. Для Казани это верно лишь отчасти. Чувство принадлежности к своей улице здесь росло из местной почвы.

В силу географических особенностей историческая Казань представляла собой сложный конгломерат слобод. И речь не только о некоей слободе, где отдельно от русских жили татары. В Казани было две Татарские слободы: Старая и Новая. А еще четыре слободы, где русские и татары задолго до советской урбанизации жили совместно (разумеется, не вступая в браки). Адмиралтейская слобода, основанная вокруг верфей, заложенных при Петре I. Пороховая слобода, у порохового завода, основанного Екатериной II. Ягодная и Плетенёвская слободы, где бывшие архиерейские и монастырские крестьяне перемешались с татарскими заводскими рабочими.

А ещё было много чисто русских слобод, каждая со своим укладом: Ямская, Мокрая, Кизическая, Козья, Гривка. Старые слободы накануне революции дополнились обособленными пригородами-«стройками»: Савиновской, Удельной, Ивановской, Клыковской, Калугиной горой. Советский период включил в состав города целые сёла и деревни. Параллельно этому, вполне слободское мировоззрение воспроизводилось в новых микрорайонах и посёлках.

Некоторые ОПГ точь-в-точь соответствовали историческим слободам, пусть их население изменилось, а старые деревянные кварталы были прорежены многоквартирными многоэтажками. Легендарная «Хади Такташ» — это бывшая Архангельская слобода, где раньше жили предприимчивые ремесленники, работавшие на казанский архиерейский дом. «Зинина» — бывшая Академическая слобода, где в прошлом жили преподаватели Казанской духовной академии и Ветеринарного института. «Подлужная» — тихая и живописная Подлужная слобода у берега речки Казанки. Наконец, «Суконка» — это буквально дожившая до конца ХХ века Суконная слобода, самая колоритная из русских слобод Казани.

Быт и нравы Суконной слободы известны культурной России благодаря воспоминаниям её жителя Фёдора Шаляпина. Но юный певчий Сошественской церкви не застал самых героических времён, когда суконщики боролись за свободу от крепостной зависимости, считая себя незаконно приписанными к суконной мануфактуре. Любой приезд в Казань императоров или членов августейшей фамилии сопровождался манифестациями суконщиков. Одни за это уезжали по этапу в Сибирь, другие залечивали раны от побоев, но продолжали бороться. Здешние матери угрожали своим сыновьям проклятием, если те не пойдут искать правды. Правды добились, когда действительно получили волю за 12 лет до 1861 года.

Среди обычаев Суконной слободы наиболее заметным были зимние кулачные бои на озере Кабан, где Суконка сходилась с Татарской слободой. Мальчишки, молодёжь, взрослые мужчины, возраст за возрастом, выходили на лёд, чтобы показать свою силу. Вся прочая Казань с замиранием тысяч сердец болела по берегам озера.

Известно, что основатель первой казанской группировки «Тяп-Ляп» сам был родом из Суконной слободы. В залихватских подробностях казанских воспоминаний Шаляпина, Сергея Аксакова и текстах местных краеведов угадываются истоки дележа асфальта, который накроет Казань через 100 лет.

У них были амбиции, им было скучно

Разница в том, что бойцы XIX века дрались в установленные дни и следовали правилам. Не было разрыва между молодёжью и старшими поколениями. Чем ближе к современности, тем казанские слободы и улицы охватывались всё большим числом локальных общественных объединений.

2-е казанское слободское добровольное пожарное общество в Козьей слободе, общественно-семейный клуб в Академической слободе, объединение домовладельцев и квартиронанимателей Второй Горы, множество мусульманских объединений — никто их не создавал указом сверху. И это всё работало, не считая существовавших веками православных приходов и мусульманских махаллей. Мещане и цеховые, выбившиеся в купцы, поддерживали и направляли своих бывших соседей.

Криминал существовал в отведенной ему нише, не захватывая сферу воспитания подрастающих поколений.

Идеально спланированная советская жизнь оказалась бессильна против этой естественной стихии. Пока родители работали над выпуском самолётов и полимеров, их дети забивали друг друга простейшей арматурой. Дома и дворцы культуры, спроектированные для развития пролетариата и отдыха работников умственного труда в стилях конструктивизма, неоклассицизма и модернизма, оглашались рифмами про «морозы» и «розы».

С высоты нашего времени легко судить людей, для которых боевики категории «Б» служили откровением и которые были готовы рискнуть свободой, чтобы отнять куртку или шапку, какие у нас тоннами валяются в торговых центрах. У них были амбиции, им было скучно в придуманной не ими чужой колее. Они сделали попытку реализовать эти амбиции, а эпоха перемен жестоко посмеялась над ними.

Гораздо полезнее обратить внимание на самих себя. Видя подростков, которые, насмотревшись «Слова пацана», поют «Седую ночь», не в подъезде, а в комфортной фуд-зоне ТРЦ, готовы ли мы гарантировать им, что у них есть нормальное будущее? Будут ли у тех, кто в 2023 году впервые услышал слово «чушпан», возможности для нормальной реализации своих планов и желаний? Есть ли в каждом микрорайоне лидеры мнений и общественные структуры, которые смогут найти молодёжи полезное дело, если вдруг отключат интернет?

Сериал закончится. Дискуссия забудется, как забылась остроактуальная в 2010 году дискуссия про сериал «Школа». Риск, что еще одно поколение потратит свои силы в никуда, остаётся.