И на Западе находятся силы, которые замечают гонения на Церковь на Украине

Митрополит Павел, наместник Киевской лавры, обратился с кратким посланием из СИЗО; он подчеркивает свою невиновность и сравнивает гонения, которые он претерпевает, с гонениями, которым Церковь подвергалась при большевиках:

«Решения судьи давным-давно заготовлены. Прокурор, следователь, судья — это те же тройки, которые в свое время судили Михаила Семеновича Литвиненка (регент хора Киево-Печерской лавры, осужденный в 1952 г. за «антисоветскую пропаганду». — Прим. ред.) и других исповедников и мучеников веры».

Очевидно, что арест и заключение митрополита — часть усилий властей по уничтожению Киево-Печерской лавры как духовного центра, превращению ее в музей, которым она и была при большевиках.

Похоже, власти совершенно не отдают себе отчета, что их действия могут привести к обратному результату.

Будучи сами людьми религиозно-индифферентными, они не понимают мотивации верующих.

Они верят, что за поведением людей стоят простые и понятные страсти — люди стремятся к удовольствию и избегают боли. Пообещайте им теплое, хорошо оплачиваемое местечко — и они сделают все, что хотите. Пообещайте им тюрьму, если посулы почему-то (странно) не сработали, и на этот раз они уж точно подчинятся.

Такова уж человеческая природа — поступки людей определяются жадностью или страхом. Что же, во многих случаях так оно и есть. Основанная на этом тактика нередко работает.

Но бывают случаи, когда она начинает буксовать.

Противники Церкви любят изображать епископов людьми властолюбивыми, алчными, невоздержанными и вообще не отмеченными печатью духовности и мудрости.

Особенно любили нападать на митрополита Павла. Ему придумывали язвительные клички («мерседес» — одна из самых мягких) и вообще старательно изображали беспринципным стяжателем.

Похоже, они сделали обычную в таких случаях глупость — поверили своей собственной пропаганде.

И вот оказалось, что митрополит Павел не принял посулов, не испугался тюрьмы, оказался готов лишиться всего — а может, и самой жизни — ради верности Церкви и своим собратьям.

Власти опровергли свои нападки на него своими собственными действиями.

Тюрьма, или, как чаще говорят в церковном контексте, «узы», имеет огромное символическое значение и влечет за собой длинный шлейф ассоциаций. Темница, в которой Господь Иисус пребывал перед распятием. Темница, в которой был тезка заключенного митрополита — апостол Павел, часть посланий которого написаны «из уз». Темницы, в которых находились мученики, как древние, пострадавшие от языческих императоров, так и недавние, пострадавшие от большевиков.

Темница ассоциируется у православных христиан со святостью — и бросить за решетку пожилого митрополита совсем не значит «вывести его из игры», на что, очевидно, надеялись власти. Это значит создать вокруг него ореол исповедничества, а его гонителей поставить в один ряд с гонителями других эпох.

Конечно, можно делать вид, что заключение митрополита Павла (как и вообще давление на УПЦ) — это вовсе не гонения на веру. «Какие гонения? Государство в условиях войны борется с коллаборационизмом. Любое бы боролось». Собственно, именно так и пытаются говорить адвокаты действий украинской власти.

Но проблема в том, что здесь они тоже подражают предыдущим гонителям. Французские революционеры, большевики и германские нацисты тоже говорили, что преследуют христиан не за веру, а за различные государственные преступления. В этом отношении очень показательна, например, статья В. Кандидова «Церковные шпионы японского империализма», опубликованная в журнале «Спутник агитатора» № 14 за 1937 год.

В ней, с одной стороны, подчеркивается идеологическая враждебность к Церкви как таковой, с другой — утверждается, что священников преследуют не за веру, а за то, что они изменяют родине и работают на японских империалистов.

В наши дни ситуация воспроизводится настолько близко к тексту, что в той же статье «японских империалистов» можно заменить на «московских» и хоть сейчас размещать на антицерковных ресурсах.

Точно также декларируется идеологическая цель — избавиться от Украинской павославной церкви как таковой, приобрести, как это называется, «духовную независимость». В то же время гонения на Церковь прикрываются обвинениями в чисто государственных преступлениях — как это и было в 1937 году.

Какую реакцию нынешние гонения на УПЦ вызывают в мире?

По большей части — самое деликатное молчание. Ни патриарх Константинопольский Варфоломей, который претендует на духовную власть над всеми православными мира, ни Госдеп, который играет роль коллективного первосвященника религии прав человека, не высказали никаких возражений.

Это, впрочем, неудивительно, а когда было иначе? Нарушения права на свободу вероисповедания вызывают бурное негодование, если их можно использовать в политической игре, и никаких эмоций — если нельзя.

Впрочем, и на Западе находятся силы, которые замечают гонения на Украинскую православную церковь.

Это не сторонники России, конечно, и не радетели за православие — это, скорее, люди, которые (как, например, Такер Карлсон) полагают, что многие миллиарды долларов, вливаемые в конфликт администрацией Джо Байдена, можно было бы с гораздо большей пользой потратить на нужды самих американцев.

Для них гонения на Украинскую церковь — это существенный аргумент в споре, возможность подчеркнуть, что нынешняя Украина вовсе не оплот свободы и демократии.

Причем по мере накопления усталости от конфликта этот аргумент будет звучать все громче.

Собственно, своими именами вещи назвали только участники недавно завершившегося в Москве Архиерейского совещания, участники которого провозгласили многолетие «митрополиту Вышгородскому и Чернобыльскому Павлу, находящемуся ныне в тюремном заключении, и всем иерархам-исповедникам, претерпевающим уголовные преследования за веру и Церковь».

Как бы ни развивалась политическая ситуация, одно можно сказать с определенностью: Украинская православная церковь выстоит, как выстояла она и в еще более страшные годы. Светильник ее веры только разгорится в этих испытаниях. А ее нынешние гонители окажутся там же, где и предыдущие, — их планы рухнут, их имена забудутся. А Церковь будет помнить своих исповедников и среди них митрополита Павла.