Дело Гайзера: в ожидании новых решений суда

Подсудимых завели в зал.

Заседание началось.

Приглашают свидетеля — бывшего управляющего делами администрации главы и правительства Коми Александра Ольшевского, который был ответствен за ряд сомнительных решений о застройке, например, ботанического сада в Сыктывкаре (к этому эпизоду, как полагает следствие, имеет отношение также и Павел Марущак).

Работал Ольшевский в Коми достаточно давно — с 1995 года. Начинал в «Коми социальном банке», где познакомился с Кудиновым и Гайзером.

В Фонде инвестпроектов Ольшевский работал в качестве заместителя Кудинова с 2011 (когда ушёл с должности главы администрации) до примерно 2014 года. Работал, по его словам, «номинально». «Должность была для решения глобальных вопросов по продвижению социальных проектов», — подчеркнул он.

Вместе со своим коллегой Сергеем Ситниковым Ольшевский стал соучредителем ряда строительных компаний: ООО «Город», ООО «Деловой альянс» и ООО «СВК». Ситников и Ольшевский имеют прямое отношение к ряду сомнительных строительных проектов. В ходе допроса Ольшевский рассказывает о деталях строительства «Дома дружбы народов» Коми. По этому проекту, по его словам, требовалась неофициальная оплата, которая, со слов Ситникова, должна быть перечислена в размере 50 млн рублей — их необходимо отдать за то, что происходит процесс строительства. Сам Ольшевский в передаче денег не участвовал.

Прокуроры спрашивают Ольшевского по ряду строительных проектов, в том числе затрагиваются подконтрольные Гайзеру объекты. Характерно, что свидетель, говоря о цифрах и конкретных договорённостях, склонен ссылаться на своего партнёра Ситникова. Когда возникла ситуация недостатка средств для строительных проектов, Ольшевский начало участвовал в совещаниях.

«Я спросил у Гайзера, можно ли доверять Кудинову по всем финансовым вопросам, он сказал, что можно», — говорит Ольшевский.

Следует отметить, что Ольшевский и Ситников сами подозреваются в расхищении денег, которые выделялись по государственным и муниципальным контрактам на строительство ряда административных зданий в Коми.

Эпизоды по делу Ольшевского и Ситникова тесно связаны с делом Гайзера. Например, строительство «Дома дружбы народов» велось за счет средств дольщиков, которыми выступали Фонд поддержки инвестиционных проектов Республики Коми и ряд компаний, имеющих отношение к фигурантам дела Гайзера. Под один из жилищных комплексов Ситников выкупали землю, которая принадлежала компании, подконтрольной Кудинову. Среди наиболее громких дел — уже упоминавшаяся застройка ботанического сада. Ольшевского и Ситникова обвиняют в расхищении средств, которые их компании получали по договорам подряда (заключавшимся в том числе и с компаниями-застройщиками, связанными с фигурантами дела Гайзера).

Ольшевский заявил о том, что давал взятку Марущаку в объёме 2 млн рублей — чтобы тот обеспечил строительным проектам должное «информационное обеспечение». В начале 2013 года было передано прямо в кабинете два транша по миллиону рублей, завёрнутых в листы A4.

«Давайте мы туда этих националистов, чтобы они обороняли этот ботанический сад, чтобы позитивных организаций не было», — рассказывает Ольшевский об идеях Марущака по урегулированию спорных вопросов с общественностью.

Свидетель подробно описывает, как упаковывались транши и где конкретно передавались деньги. «В первый раз положил на стол, во второй раз — в ящик по правую руку», — рассказывает он.

Марущак внимательно слушает стоя. Все остальные сидят и проявляют несколько меньший интерес к свидетелю.

В Фонде инвестпроектов Ольшевскому предложил работу Гайзер.

«У тебя хорошо получается в строительстве в коммерческом, он сказал, поэтому он мне предложил. Он менял правительство, все ушли в отставку, в том числе кадровое решение было предложено мне. Я написал заявление по собственному желанию и перешёл», — указал свидетель.

От Гайзера Ольшевский, однако, указаний не получал. Получал внутренние поручения по Фонду. К Гайзеру он приходил, чтобы обсуждать строительство социального жилья, которое, как казалось свидетелю, проходит неэффективно — в результате он даже убедил Гайзера строить объекты не из дерева, а из камня.

Ольшевский слышал от Ситникова о некой сумме в 50 млн рублей, которая предназначалась Чернову. Однако подробностей свидетель не знает. В целом Ситников упоминал, что передаёт какие-то деньги, однако более подробно об этом свидетель сказать ничего не может.

«Почему Кудинов выдвинул такие требования и вы с ними согласились?» — удивляется прокурор. Обвинитель не может понять, почему Ситников решал вопросы о взятках в одностороннем порядке единолично с фигурантами дела Гайзера, в то время как Ольшевский к этим вопросам почему-то имел крайне опосредованное отношение.

Защитники протестуют против вопросов обвинения, поскольку свидетель не может комментировать мотивацию Ситникова.

Подняли вопрос о том, как проходили общественные слушания по поводу изменений в ботаническом саду. Ольшевский тут же подметил, что эти мероприятия носят сугубо рекомендательный характер.

Начинают выступать защитники. Адвокат Гиголян (защитник Чернова) спрашивает о взятке в 2 млн рублей. Ольшевский подтверждает, что это имело место. Однако проверить, состоялся ли факт передачи, Ситников не мог, отвечает свидетель.

Ольшевский допускает, что Ситников мог врать о некоторых взятках — например, о передаче 30 млн.

Ольшевский говорит, что Ситников в итоге фактически захватил предприятия рейдерскими захватами и сейчас до сих пор идёт «корпоративная война в арбитражных судах».

Каким административным ресурсом пользуется Ситников в отсутствие Кудинова, чтобы заниматься рейдерскими захватами? Свидетель не понимает вопрос. Кроме того, вопрос отклоняется, как не имеющий отношения к делу.

Существует ли вероятность взаимного обмана: что Ситников относит 30 млн Кудинову, а Ольшевский 2 млн — Марущаку? Вопрос смущает суд и обвинение.

Ольшевский утверждает, что с некоторого момента начал допускать, что Ситников лжёт, однако доказательств для того, чтобы обосновать свои предположения, не имеет.

Способствовал ли Зарубин продвижению бизнеса Ольшевского в Коми? Пояснить свидетель не может.

Чернову Ольшевский деньги не передавал — ни лично, ни через посредников.

Свою должность в администрации Ольшевский покинул в связи с тем, что супруга свидетеля была учредителем строительных компаний и «там всё хорошо, как и сказал мне Гайзер, получалось».

«У нас с Гайзером были абсолютно конструктивные отношения. Он сказал, что есть такая позиция», — заявил свидетель.

На общественных слушаниях по поводу ботанического сада Ольшевский не присутствовал. Однако там был его представитель. От лица подрядчика на общественных слушаниях давались разъяснения, как будет участок застраиваться.

«Даже коммунисты одобрили. Там были пустующие территории и там, извините меня, сидели бомжи», — отметил Ольшевский.

Чернов допрашивает Ольшевского, однако пока что свидетель ничего интересного не сообщил и говорит, что как субподрядчик не был особо посвящён в нюансы договорённостей и переговоров с руководством республики.

Чернов продолжает спрашивать Ольшеского по каждому из фигурантов предполагаемого ОПС: были ли упоминания про неформальный «общак», подчинялся ли кто-либо кому из фигурантов, известны ли ему факты передачи денег в казну преступного сообщества… Свидетель почти всегда опровергает подобные допущения, однако подметил, что получал некие премиальные средства из неизвестного источника «за хорошую работу», при этом добавив, что никаких противозаконных действий в этой связи не совершал.

По поручению Марущака никому из руководителей редакций Ольшевский не передавал, как и не получал от него никакой информации по этому поводу. Однако в таком случае непонятно, откуда свидетелю известно о зоне ответственности Марущака. Внятно прокомментировать это свидетель не смог.

Объявлен перерыв.

Заседание продолжается.

Адвокаты продолжают допрос свидетеля и пытаются выяснить, были ли признаки ОПС в работе чиновников. Ольшевский, как и другие свидетели, отвечает, что характеризовать подобным образом деятельность не может. В то время как на вопросы гособвинения свидетель отвечал уверенно и конкретно, в разговоре с адвокатами он отвечает смутно и чаще указывает, что, если только это не касается уже ранее сказанного, конкретных обстоятельств не помнит и не знает.

Вопрос про работы в ботаническом саду — каким образом «Деловой альянс» получил контракт на строительство на участке? Марущак никак повлиять на конкурсную комиссию не мог, указывает Ольшевский.

Взятка Марущаку не гарантировала получение контракта, отметил свидетель.

Ромаданов требовал от Ольшевского взятку за два объекта: первый (радиология), предполагалось, будет «стоить» шесть млн, но было передано в итоге 4,8 млн рублей. Второй объект — психоневрологический диспансер.

«Алексей Чернов в том числе занимался и выборными процессами, и все депутаты проходили при поддержке команды», — говорит свидетель, указывая, что такое соображение было общим местом.

Однако Чернов продолжает спрашивать свидетеля, пытаясь выяснить всю цепочку событий и мотивов в связи с передачей взятки Марущаку — обвиняемый намекает, что взятка Марущаку никак не отразилась бы на действиях Чернова, как и не было и формальных полномочий для подобных решений.

Ольшевский присутствовал на свадьбе Зарубина и получал поздравления по случаю дня рождения от него.

Отвечая на вопрос Муращака, Ольшевский отметил, что обналичивал и снимал деньги на взятку Ситников. При этом были трудности с единовременной выплатой из-за неких финансовых сложностей.

Как при этом удалось выплатить взятку на 30 млн рублей, остаётся непонятным — Ольшевский в вопрос особо не вдавался.

Допрос свидетеля Марущаком идёт достаточно долго. Он уточняет, как принималось решение о застройке и что за решения принимались на совещаниях, кто и как подчинялся подсудимому. Ничего нового и неожиданного, впрочем, Ольшевский пока не добавил.

Похоже, Марущак не пытается оспорить факт передачи денег, однако упорно склоняет разговор к тому, что реально повлиять на проект строительства в ботаническом саду не мог. Так, Марущак обращает внимание, что никаких свидетельств о том, что затем он кому-либо передавал деньги с целью «решения вопроса», нет, и полномочий, а потому и влиянием никаким Марущак не обладал. Вероятно, таким образом можно было бы квалифицировать передачу денег не столько как факт взятки, сколько мошенничества.

По второму миллионому траншу Марущак торопил Ольшевского, указывает свидетель, но указать на причину такого поведения не может.

После череды небольших уточняющих вопросов от Чернова и Кудинова было решено организовать новый перерыв.

Заседание продолжается. Свидетелю вновь задают уточняющие вопросы про его работу с Торлоповым, отношения с Гайзером и так далее.

С 2005 по 2015 годы свидетель с Зарубиным встречался очень редко, обычно — по случаю приглашений на крупные мероприятия, когда тот работал в администрации. При этом для решения собственных проблем по бизнесу к Зарубину он обратиться не мог, утверждает свидетель.

Какие вы ещё вопросы государственного значения решали за деньги, спрашивает адвокат?

«Никаких», — ответил свидетель

«Гайзер и Чернов поощряли передачу и получение взяток?» — спрашивает Марущак.

«Я такого не знаю», — с ухмылкой отвечает Ольшевский.

Ольшевский ещё раз подчеркнул, что Марущак взял 2 млн рублей, однако не стал об этом никому сообщать, поскольку не знал, с какой целью он эти деньги потребовал. «Вы мне ничего не говорили, куда вы собираетесь их деть», — заявил свидетель.

Допрос завершён. Гособвинение зачитывает показания свидетеля на стадии предварительного следствия.

Прокуроры всё ещё читают протоколы допросов предварительного следствия. Тогда Ольшевский разъяснял детали своей работы с фигурантами дела заметно подробнее, чем на сегодняшнем заседании.

Прокуроры зачитали три или четыре допроса свидетеля в ходе предварительного следствия, и с каждым разом Ольшевский давал всё более подробные показания: как именно шли переговоры и голосования, что собой представляли активы, о которых шла речь в связи со стройкой в ботаническом саду и детали поведения Марущака.

В ответ на вопрос адвоката Гиголяна Ольшевский признал, что не может быть уверен абсолютно во всех показаниях, которые говорил ранее — из-за того, что со временем всё больше сомневался в правдивости слов Ситникова.

Прокуроры опротестовали вопросы адвоката: будто бы он вырывает слова свидетеля из контекста. В любом случае, комментируя все возникшие противоречия, Ольшевский указывает, что подтверждает свои показания на предварительном следствии. Главным образом это касается выводов о возможности Марущака влиять на мнение депутатов в связи со строительством — сегодня свидетель признал, что не видит для того оснований.

Свидетель сказал, что никогда не общался с главредами СМИ республики, он также не знал полномочий Марущака, однако в то же время выразил уверенность, что Марущак имел полный контроль над СМИ региона. На вопрос Чернова, как эти две позиции согласуются друг с другом, Ольшевский заявил, что это лишь его предположение.

Зато в протоколе допроса фигурирует некое «преступное сообщество». Пояснить такую формулировку, откуда взялось это понятие, Ольшевский не может, наступила неловкая пауза. По его словам, формулировка встречалась в словах самого следователя.

«Вы когда подписывали протокол, вас не удивило, что там вопрос следователя не зафиксирован, и это представляется как формулировка с ваших слов?»

Судья заметно раздражена возникшей дискуссией, и она потребовала перейти к следующему вопросу.

Теперь вопросы продолжают давать подсудимые

«По какому критерию вы оценили влияние Марущака как огромное?» — спрашивает Чернов, ссылаясь на показания предварительного следствия.

Ольшевский указывает, что уже может помнить не всё, и следует доверять прежним показаниям.

Между тем Чернов продолжает углубляться в детали — уже обсуждается проект фундамента жилого комплекса и его стоимость.

В показаниях свидетель говорил, что спрашивал Гайзера, можно ли доверять Кудинову? При этом он показал расчёты, представленные Кудиновым в том числе и по стройке и связанным расходам (включая требование допфинансирования по госконтрактам) — теперь защитники уточняют, лежал ли вопрос исключительно в плоскости доверия к документации.

Свидетель отметил, что вопрос о доверии был задан после того, как Гайзер не стал внимательно изучать документы.

После того, как адвокаты пытались выяснить, что понимает Ольшевский под «человеком Гайзера», когда характеризует таким образом образом Веселова, адвокат Гиголян спросил: «Вы были одноклассником Зарубина, получали подарки, следует ли отсюда, что вы человек Зарубина?» На это свидетель парировал симметрично: «Смотря что вы вкладываете в это понятие».

«Административный ресурс для решения многих глобальных вопросов у вас был», говорит свидетель Марущаку. Он предполагает, что хотя с точки зрения закона Марущак никак не мог влиять на муниципальных депутатов, «на личном уровне» это вполне могло иметь место. Аналогично свидетель отвечает и про руководителей СМИ.

«С точки зрения должностных полномочий не могли, но у вас достаточно было аргументов, чтобы посоветовать Чернову какого-то человека снять и поставить другого… Я думаю, что да», — заявил свидетель.

В то же время о конкретных фактах подобных действий Марущака свидетель говорит отказывается и указывает, что это лишь его личные предположения.

Марущак из раза в раз задавал похожие вопросы с несколько разными формулировками — наконец, судья заявила об этом, и к продолжению допроса перешёл Чернов. Формулировки вопросов становятся всё более утончёнными и от того странными, на что всё чаще обращает внимание судья. Все явно устали.

Тем не менее защитники вновь ходатайствуют: продолжается перечисление противоречий в показаниях. Есть нестыковки в описании действий по передаче взятки Ромаданову и Маращуку.

«Защита считает сделать необходимым заявление: 31 мая 2018 года Ромаданову был вынесен приговор Замоскворецкого суда города Москвы… Там присутствовал прокурор, который является участником и нашего дела. Ромаданов заключил досудебное соглашение… Ольшевский подтвердил, что неоднократно, а именно трижды давал взятку Ромаданову. Прошу обратить внимание, что следственными органами не дана никакая квалификация по данному факту, между тем Ольшевский освобождён от ответственности (по этому эпизоду)… При этом он дал согласие, что следствие будет прекращено только по реабилитирующим основаниям», — заявил Гиголян.

«На основании этого мы делаем вывод, что Ромаданов даёт необходимые следствию показания, оговаривая Чернова, в обмен на невозбуждение уголовного дела в получении им взяток от Ольшевского Александра Анатольевича», — подчеркнул он.

Заседание на этом завершено.