Армения, 25 января, 2005, 19:57 — ИА Регнум. Выступление министра иностранных дел Армении Вардана Осканяна на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной 60-летию освобождения нацистских лагерей смерти

ИА REGNUM приводит полный текст:

От имени народа и правительства Армении и как наследник переживших Геноцид, считаю своим долгом находиться сегодня здесь, присоединится к пережившим, а также к наследникам жертв и подстрекателей, принять участие в этом мероприятии. Я также считаю своим долгом призвать всех нас более эффективно, везде и ежечасно противодействовать угрозе геноцида, вне зависимости от того, какой это ценой будет достигнуто и какие политические неудобства вызовет.

Освобождение Аушвица (Освенцима) действительно повод для памяти. Однако, отмечая эту годовщину, мы вынуждены призадуматься, кинуть взгляд назад, посмотреть вокруг себя, посмотреть друг на друга, а также взглянуть в себя.

После 11 сентября, откликаясь на боль многочисленных жертв этого события, в одном из редакционных статей было написано "Мы все американцы". Сочувствие, солидарность, возмущение и негодование объединили нас. Значит, настолько более остры наши чувства по отношению к Аушвицу и его ужасам. После Аушвица мы все евреи, мы все цыгане, мы все неугодны, сбиты с пути и нежелательны где-то и для кого-то. После Аушвица человеческая совесть не может оставаться прежней. Бесчеловечность человека по отношению к людям, женщинам, детям и старикам более не является безымянным понятием, идеей и описанием. Аушвиц бросил злосчастную тень на все "аушвицы" истории, на нашу общую историю, как до этого, так и после него.

В пережившем 15 геноцидов 20-ом веке, эти злосчастные места имеют свои названия только для жертв. То, что французы называют "злосчастные места памяти" повсюду: места ужаса, резни, беспощадных убийств для тех людей, которые принадлежат какой-либо части, классу, расе, национальности или религии. Для армян это пустыня Дер-Зор, для камбоджийцев это долины смерти, для детей 21 века - это Дарфур. Для евреев и поляков и для нашего целого поколения людей, выросших после войны, это Аушвиц.

Господин президент,

Так же, как все мы были, есть и можем быть жертвами, так и мы были есть и можем быть виновными. Только с привлечением людей, переживших и совершивших невероятное, мы можем достичь проявления общей политической воли людей, которые имели достоинство, милосердие и мужество признать свою ошибку.

Это не так просто, не так нереально и идеалистично, как хотели бы квалифицировать некоторые, возможно чтобы оградить себя. Геноцид не плод деятельности отдельных людей, которые совершают безумные поступки, преступления, наносят неисправимое зло. Геноцид - это предприятие государственной машины, который, согласно правилам, должна действовать созвучно, прагматично, организованно. Посему, это не мольба изменить человека, это призыв осознано быть подотчетным за роль наших национальных учреждений и международных структур, которую одни должны выполнить, чтобы кто-либо не ожидал остаться безнаказанным.

После Аушвица можно было ожидать, что кто-либо не останется слепым и глухим. Как армянин, я знаю, что невидящее око, неслышащее ухо и немой язык увековечивают раны. Это память о страдании, неисцеляемая из-за отсутствия резкого осуждения и недвусмысленного признания. Исцеление, которого достойны жертвы, которое необходимо для выздоровления общества и его прогресса, обязывает всех нас здесь, в ООН и мировом сообществе называть вещи своими именами и отбросить завесу политики двойных стандартов и недоговорок.

Господин председатель,

После разрушительного цунами в Юго-Восточной Азии мы встали перед парадоксом. С одной стороны, мы видим массовую помощь со всех сторон, быстрой, щедрой и без какой-либо дискриминации. Но когда сравниваешь это с другой трагедией на африканском континенте, становится ясно, что в случае Дарфура, за официальными и церемонными осуждениями не последовали действия, пресекающие деятельность преступников. Разница с цунами в том, что там не было подстрекателей. Никто не размахивал мечом, не спускал курок и не нажимал кнопку в газовой камере. Признание и принятие жертв означает также признание того, что есть преступники. Но это не то же, что произнести их имена, устыдить их, предотвратить и предупредить преступление, изолировать и наказать преступников. Если эти наблюдения походят на определенную наивность, которая игнорирует продолжительную структуру интересов нашей политики и безопасности, то сегодня, когда мы собрались здесь в память ужасных событий, позвольте задать один вопрос: "Если не сегодня и не сейчас, то когда?".

Господин президент,

Американский философ испанского происхождения Джордж Сантаяна, на которого уже ссылались здесь, призывал нас помнить прошлое, либо быть обреченным повторить его. Эти слова, лично для меня, имеют большое значение, поскольку истребление моего народа, судьба которого некоторым образом отразилась на судьбе евреев Европы, должна была быть рассмотрена более целостно, воспринята как предвестник будущих событий.

Гитлер навсегда связал евреев и армян. "Кто, в конце концов, помнит сегодня об уничтожении армян?", - заявил Гитлер накануне вторжения в Польшу. Циничное замечание Гитлера об армянах должным образом представлено в Музее Холокоста в Вашингтоне, поскольку это точное толкование решающей роли третьей стороны в вопросе предотвращения и памяти о геноциде.

Геноцид это проявление нарушения соглашения правительства со своим народом. Следовательно, третья сторона становится решающим игроком в вопросе предотвращения, геноцида, оказания гуманитарной помощи и памяти о геноциде.

Мы отмечаем сегодняшний день, поскольку 60 лет назад советские войска освободили Аушвиц. Сегодня я здесь потому, что 90 лет назад арабы дали пристанище армянским переселенцам. Третья сторона, во истину, может сыграть решающую роль в вопросе жизни и смерти.

Единственное, чего соседи, благожелатели, международное сообщество, не могут достичь, это примирение сторон и решение проблем, чего они должны достичь посредством собственных усилий.

Жертвы должны проявить достоинство, мощь и волю для продвижения вперед, а преступники, изначально и в конце концов, должны последовать за силой добра и гуманности и преодолеть внутреннюю память о зле, единожды уже поднявшем голову, и должны осудить случившееся, намерения, последствия, вынашивающих их и осуществляющих.

Аушвиц олицетворяет ненависть, безразличие, бесчеловечность. Память об Аушвице и его целях, как ни возмутительно это звучит - это жизненный шаг, который необходим для того, чтобы сделать реальностью выражение "больше никогда".